Александр Мазин - Варвары
Глава 20
Алексей Коршунов. «Хорошие люди – готьёс!»
Все-таки выяснил Коршунов, что это за народ. В неторопливой беседе с родичами Фретилычами выяснил. И как только они с Черепановым сразу не сообразили? Ведь и раньше местные на четко поставленный вопрос: «Кто вы такие?» – давали такой же четкий и недвусмысленный ответ. Вернее, смотрели на тебя, как на идиота, а потом соображали: ты же, Аласейа, из края далекого, оттого и не знаешь элементарных вещей. Люди мы. Хорошие люди. Славные. А «хороший» – по-здешнему «готс». И все, тупик.
Но как только Коршунов поднабрал словарного запаса и освоился, то сумел из тупика выбраться. Люди, мол, это да. Дело понятное. Мы вот у себя в Байконуре тоже люди. И герулы – люди. Вот хундс мохнатый – это не «люди», понятно. А между людьми ведь тоже есть различие? Конечно есть, согласились с ним. Вот мы – хорошие люди, а герулы… Ну теперь мы вроде с герулами друзья, но все равно: герулы – они герулы и есть.
Ну да, соглашался Коршунов, про герулов понятно, а все-таки какие именно вы люди? Ах вот ты о чем? – наконец до его собеседников дошло. – Мы те люди, которые гревтунги. А есть еще и тервинги. Они тоже «готьёс», славные, значит, ребята. Если на закат солнца идти – как раз к тервингам и придешь. Мы, значит, готьёс гревтунги, а они – готьёс-тервинги.
Вот тут наконец до Коршунова дошло. Готы! Почему вот только на исконно славянских землях готы живут? Ну еще скифы там или анты… Впрочем, познания Алексея в древней этнографии оставляли желать. Зато он хорошо помнил, что готы Рим взяли. Вместе с вандалами. Или после вандалов. Или до. Или гунны. Короче, доигралась загнивающая империя и пала под натиском варваров. Вот этих самых ребят, с которыми Коршунов пиво пьет и беседы ведет неспешные. А славяне, вероятно, потом появились. Может, от этих же готов. А что? Определенная связь имеется. Тервинги и гревтунги.
«Терва» означает лиственное дерево. Тополь, береза, липа – это все терва. Стало быть, тервинги это те, кто по лиственным лесам живет. Древляне, выходит. А «гревта» означает камень или булыжник. И широкое поле, особенно если оно с холмами и перелесками – тоже.
Вот и получается: древляне и поляне. Аккурат как у нас, в Древней Руси.
В конце июля (двадцать третьего числа, если ориентироваться по коршуновским часам, а еще точнее – в ночь с двадцать второго на двадцать третье) Одохар со своими дружинниками отбыл в неизвестном направлении. Со всеми тремя Фретилычами. Дом опустел. Вернее, заполнялся теперь только звонким голоском Рагнасвинты и визгливым – ее мамаши. Изредка – баском Фретилы. По утрам. С восходом все уходили в поле, прихватив скалксов: двух квеманов и еще одного, пожилого мужика неизвестного происхождения. Коршунову оставляли обед. Который он съедал в одиночестве. Вернее, в компании трех хундсов: лохматого дворового и двух охотничьих сук Книвы и Сигисбарна. Суки тоже скучали.
Днем бург пустел. Только на подворье Стайны кипела жизнь. Стайна сельским хозяйством не занимался, хотя, насколько было известно Коршунову, имел изрядно земли – и вблизи города, и пару хуторов подальше. На земле Стайны было кому трудиться, пока мирный вождь занимался «общественной» деятельностью. О своем богатстве Стайна Коршунову рассказывал еще тогда, когда Алексей у него в гостях бывал. Не то чтобы хвастался: давал понять, что сила у него, Стайны, есть. И немалая. Надеялся мирный вождь, что, выбирая между ним и Одохаром, Коршунов предпочтет все-таки Стайну. Алексей его не разубеждал. Чтобы иметь повод появляться в доме мирного вождя. Агилмунду со Скулди намекнул: мол, разведку веду. Насчет римской агентуры. Но себя не обмануть. На подворье мирного вождя он таскался исключительно ради того, чтобы увидеть Анастасию. Однако недавно Коршунову дали понять, что видеть его более не рады. Вилимир-сосед так прямо и сказал:
– Ты, Аласейа, больше к Стайне не приходи. Не будет тебе рад Стайна, мирный вождь.
Сказал Вилимир, но кому в бурге не известно, что Вилимир – голос Стайны. Грубый и зычный.
Причину немилости Алексей выяснять не стал. Понадеялся только, что она – в его последнем разговоре с Одохаром. Хоть и говорили они один на один и в собственном доме Одохара. Очень не хотелось бы, чтоб такой причиной оказалась привязанность Алексея к Анастасии.
Может, и хорошо, что все кончилось так. До того, как ситуация вышла из-под контроля. Уж слишком желанна стала для Алексея эта женщина. И интуиция подсказывала: он тоже ей симпатичен. По меньшей мере. Но ничего хорошего из взаимного притяжения между Коршуновым и чужой наложницей – по местным понятиям, «собственностью» мирного вождя – выйти не могло. Кроме больших неприятностей.
Покинутый Фретилычами и Скулди, который еще раньше уплыл домой, пообещав вернуться примерно через месяц, Коршунов тем не менее времени зря не терял. Родичи в поле, а он – на коня и, бродом, за речку. Там было хорошо. Заливные луга, трава по плечи. И коню раздолье, и Алексею. Каждый день он часов по шесть упражнялся с оружием. Когда невмоготу становилось – делал перерыв, купался в теплой водичке и – снова за дело. Пока тело трудилось, голова была свободна. И думалось хорошо, особенно в воде. Или в седле. А подумать было о чем. О будущем, например.
За день до отъезда Коршунова пригласил к себе Одохар. Не в дружинный дом, домой пригласил.
– Про друга твоего, небесного героя Гееннаха, новости есть, – сказал он.
– Какие? – внутри у Алексея екнуло.
– Непонятные. У квеманов говорят: жрецы новое место для святилища ищут. Мол, осквернил прежнее друг твой Гееннах. И Гееннаха тоже ищут – найти не могут.
У Коршунова отлегло от сердца. Молодец Генка! Навел шороху! И особенно молодец, что живой!
– Откуда сведения?
– То тебе знать не обязательно, – сказал рикс. – Но сведения верные. Скажи, не мог небесный герой Гееннах обратно в Байконур улететь?
Коршунов покачал головой.
«Надо же! – подумал Алексей. – Какие интересные подробности о командире выяснились».
– Ладно, – кивнул Одохар. – Если на наши земли выйдет Гееннах – я узнаю. Хуже – если к антам выйдет. Анты чужих не привечают и умом недалеки. Могут и не признать небесного героя. Хоть и говорил мне Фретила, что силен Гееннах безмерно и корень его огонь, но многочисленны анты… Числом же и огонь остановить можно… – Помолчал немного и добавил: – А воду нельзя. Хочу тебе корабль подарить, Аласейа.
Коршунов изо всех сил попытался скрыть изумление. Поистине то был день новостей.
– Новый корабль. Его срубили для тебя и скоро пригонят в бург. Но парус ты должен поставить сам. Из небесной ткани. Согласен?
– Согласен, – не раздумывая, ответил Коршунов.
Он помнил насчет «парусов цвета снега и крови», о которых было объявлено герульскому послу.
В общем, было о чем подумать «небесному герою Аласейе». Например, о том, что Одохар, оказывается, даже среди «злокозненных» квеманов имел информатора. И о том, что простота здешней жизни – кажущаяся. По крайней мере та игра, которую ведет рикс, значительно сложнее и активнее, чем предполагал Коршунов. Просто Алексею позволяют видеть лишь незначительную часть процесса. Кусочек внешней оболочки. Даже герул Скулди наверняка куда более осведомлен о делах Одохара. Ясно одно: рикс – не только умный мужик, но и искушенный. Просто так ничего не делает. А о том, что делает, зря не болтает. Правитель. Хотя народу здесь – всего ничего. Тысяч десять, по коршуновским прикидкам. И все всех знают, что естественно при такой малочисленности, и живут патриархально, по прадедовским обычаям… Однако закулисная жизнь кипит вовсю. Ну да разве в численности населения дело? В обычной коммуналке на три-четыре семьи такие, бывает, интриги заворачиваются… Не любят люди жить просто. Скучно им. В жизни – как в науке. Это ведь только кажется, что в физике все по правилам-законам. Самый же вкусный для ученого кусочек – когда законы нарушаются. Вернее, уже написанные законы нарушаются. Когда в общей картине образуется неясность, щелочка. И сквозь эту щелочку можно за изнанку заглянуть… И новый закон открыть. М-да… Воистину познание есть змея, ловящая собственный хвост. И все же скучал Коршунов без своей родной кристаллографии.
Задумавшись, не заметил, как подъехал к бургу.
Ворота городка были гостеприимно распахнуты. Стражи – никакой. Хотя – от кого стража? От внезапного нападения? Так откуда оно возьмется, внезапное? Хоть и обширны окрестные леса, да вряд ли можно скрытно к бургу подойти. Наверняка в лесах этих у бурга наблюдатели имеются. Те же охотники… С другой стороны, сумели же они тогда внезапно напасть на квеманское городище? Но ведь бург полутора десятками не возьмешь, это ясно. А незаметно провести сотню-другую захватчиков – это уже сложнее.
Хотя, в принципе, можно. Выслать вперед дозоры, разведчиков. Подойти скрытно. А от ближайшего леса до бурга – всего-то километра два. Если верхом: три-пять минут хорошей скачки…
