Александр Маркьянов - Период распада часть 2.
Так ничего и не решив, сержант проследил взглядом за мексиканцем со спортивной сумкой, увидел как он садится в пикап. Аккуратно тронул машину следом…
Пикап — Додж Рэм старой модели, настоящий, с движком 5.7 HEMI V8, с кабиной "Мега Кэб" а не то дерьмо, что сейчас продают, с форсированной шестеркой — остановился на мгновение прямо в потоке, Альфредо залез на переднее сидение и машина тронулась. Все те водители, которым пришлось подождать, пока Альфредо залезет в машину, делали это без малейших признаков гнева и недовольства — отлично знали, кто может позволить себе такую машину, когда бензин уже шесть с половиной баксов за галлон, и что эти люди могут сделать с недовольными. Сам же Альфредо, который пока не заработал на такую машину, даже угнанную и подержанную — развалился на роскошном кожаном сидении, бросив сумку под ноги. Места здесь было столько, что потеснившись можно было бы и вдвоем сидеть, играла музыка — но не наркобаллады, которые поднадоели, а какие-то марьячос[109].
Потом он заметил большой, со следами жира пакет на коврике на передней панели и жадно схватил его
— Энчиладос!
— Оставь нам, мы тоже жрать хотим!
— Я больше вас хочу! — сообщил Альфредо с набитым ртом — со вчерашнего дня крошки во рту не было.
— Как тебе та телка? — спросил Хосе
— Какая?
— Ну, с которой ты вчера ушел?
— Не помню — сообщил Альфредо, вызвав приступ хохота на заднем сидении. У этой модели Доджа кабина Мега-Кэб была просторнее, чем Кинг-Кэб у стандартных пикапов и расстоянию между передними и задними сидения мог позавидовать Мерседес. Гринго не любят ни в чем себя ограничивать.
— Как, ты не помнишь Марию? Как же ты ее забыл? Это вот ты какой — трахнул и забыл?
— Марию? — тупо спросил Альфредо?
— Ну да, Марию. Ты ведь с ней вчера ушел? Она говорила, что ты милый парень, и была, по-моему, не против. Или ты так был пьян?
Марией звали певичку из того кабака, где они обычно собирались. Альфредо по молодости лет был в нее влюблен, но ни на что не осмеливался — Мария если и шла с кем-то — так с теми у кого есть деньги, настоящие деньги.
— Поклянись Девой Марией! — выпалил Альфредо.
— Вот еще. Не буду я клясться Девой Марией, когда разговор идет о таком разврате.
На заднем сидении уже ржали во весь голос, не стесняясь
— Ублюдки… — пробормотал Альфредо, жуя энчиладос
— Чего? К тебе с добром, а ты…
— Пригласишь на свадьбу? — спросили с заднего сидения
— Да пошли вы все! — Альфредо был красный как рак
— Эй, оставь пожрать и нам.
Все это было так интересно — что никто не догадался посмотреть в зеркало заднего вида, никто не увидел движущийся за ними черный внедорожник, аккуратно держащийся в паре машин за ними.
Встретились они ровно там, где и прошлый раз — в горах. Там была площадка для посадки легкомоторных самолетов, ее засветили и погиб от пуль федералес один хороший парень, а его брат потом убил трех копов и тоже был убит. Как бы то ни было — площадку эту знали и самолеты здесь сажать было нельзя, а вот пострелять — запросто можно. Именно этим сейчас и собирались заняться тридцать с лишним молодых мексиканцев, которые приехали сюда на девяти машинах. На всех у них было триста одиннадцать лет отсидки, больше пятидесяти стволов и больше трехсот трупов.
Возглавлял их группу Варгас, жесткий и сильный мужик, пришедший из полиции. Но не из мексиканской — а из сальвадорской, а там знают толк что в оружии, что в насилии. В Сальвадоре больше десяти лет шла гражданская война, от пуль и под пытками погибли десятки тысяч, сейчас в этой стране был мир — но те, кто не могут без войны расползлись по всей Латинской Америке искать себе подходящее занятие. Варгас и нашел — в Мексике.
— Так, синьориты, заряжаемся — зычным голосом сказал он — пока я пойду и выставлю мишени. Сейчас посмотрим, умеете ли вы держать в руках ваши игрушки.
— У меня игрушка только одна! И пара железных яиц к ней в придачу! — громко пошутил кто-то и все заржали.
— И раздолбанное очко — негромко сказал кто, негромко, потому что в этом коллективе за неудачную шутку можно получить пулю в лоб не отходя, как говорится, от кассы.
Выставили несколько банок, которые привезли с собой, на самом краю вырубленной под посадочную полосу поляны. Несколько Зетас, в том числе и Альфредо, снарядив автоматы, вышли на огневую.
— Стрелять только по своей мишени, по чужим найдется кому стрелять. И как попали — туда не бегите, если не хотите, чтобы вам прострелили задницу.
— Так точно, команданте! — пошутил кто-то
— И пасти свои заткните! — неизвестно отчего взъярился Варгас — огонь!
Мексиканцы кое-что не предусмотрели — к посадочной полосе вела только одна дорога, и с нее было не свернуть. В узком месте, где машину сразу и не видно, он поставил поперек дороги Тахо, заминировать его было нечем, поэтому он просто поставил машину поперек дороги, рассчитав, что кто поедет на скорости — тот не успеет затормозить и вмажется. Вдалеке глухие очереди Калашниковых переплетались с треском М16, создавая атмосферу, хорошо знакомую по Эй-стану — вот только друзей там совсем не было, он был один. Он предполагал, что там его встретит огонь как минимум пары десятков стволов — даже в Эй-стане такого не было, там всегда кто-то прикрывал твою спину, и как бы тебе не было хреново — на помощь своего бадди[110] ты всегда мог рассчитывать. Штаб-сержант Нулан знал, что может случиться так, что в течение ближайших часов его убьют — но относился к этому спокойно. В Эй-стане они так часто бросали свои жизни на чашу весов судьбы, что "еще один раз" не воспринимался как нечто экстраординарное. Просто еще один бой, где кто-то выживет — а кто-то умрет…
Снайперскую винтовку он вынул из чехла и повесил себе за плечо, с собой он взял два полных магазина на двадцать и еще один был в самой винтовке. На автомат — длинный — он навернул глушитель, предварительно сняв пламегаситель и сунув в карман. Револьвер со спиленным курком он сунул в карман, а Беретту с закрепленным на ней глушителем — засунул за пояс, с новым замком ее можно было так носить, очень удобно. Остальное оставил в машине — не было ни смысла, ни возможностей тащить это. Подумал про ночной прицел… но решил, что справится до темноты и тоже оставил его в машине. Бронежилет — Секонд Чанс — был на нем, совсем не факт что он остановит бронебойную пулю Калашникова, какими были вооружены талибы — но хоть что-то.
Продвигаясь параллельно дороге, но прикрываясь растительностью — он вышел на пост. Пост представлял собой пикап Тойота и двоих молодых людей с ружьем и автоматом Калашникова, они сидели в кузове и весело о чем-то переговаривались, даже не наблюдая за окружающей обстановкой — выставили пост из двух дураков на дороге и этим меры предосторожности ограничились. Штаб-сержант наблюдал за ними минут десять, пытаясь понять, есть ли у них связь с основными силами бандитов, и есть ли второй уровень прикрытия — группа наблюдающая за первой, а когда понял, что нет — поднял автомат.
Двое бандитов умерли мгновенно, так и не поняв, что происходит. Глушитель на автомате работал хорошо, а вот сам автомат был шумным — лязг затвора был слышнее выстрелов, не то что на М4. Но работает — и хорошо.
Выждав еще немного, он спустился к дороге — дорога проходила как бы в ложбинке, для обстрела почти идеально. Бандиты лежали в кузове пикапа, оттуда тянуло кровью и дерьмом. Мельком взглянув — мертвы, недаром он купил охотничьи патроны, запрещенные для военного применения, штаб-сержант взял их оружие и забросил куда подальше. Потом сунулся в кабину, снял машину со стояночного тормоза, повернул руль — и вытолкал ее так, чтобы машина перекрывала дорогу. Этого будет достаточно.
Закончив с машиной — он прислушался. Стрельба то затихала, то вспыхивала вновь, били и одиночными и очередями. С катушек что ли съехали…
К взлетно-посадочной он выбрался примерно через полчаса — просто приходилось идти тихо и осторожно — и сразу понял, что происходит. Бандиты выбрались пострелять, пятеро стояли на чем-то, напоминающем огневой рубеж и палили вдаль, по мишеням. Остальные — стояли и подбадривали стрелков, причем стояли плотной группой. Никто, кто прошел хоть одну горячую точку — не стал бы так стоять, не стал бы вообще стоять спиной к лесу, не выставив даже наблюдение. Хотя бы одного человека! Хоть один человек с оружием, стоящий и внимательно смотрящий в противоположную сторону мог либо сильно усложнить задачу штаб-сержанта, либо сделать ее выполнение невозможным. Один крик, один выстрел — все! Он один против двух, а то и трех десятков стволов, хоть одна пуля из того шквала, что будет беспорядочно поливать лес найдет свою цель. Они называли это "Дабл-Майк", ММ, Mad Minute — шквал огня из всех огневых средств группы в район контакта с противником. После Дабл-Майк пейзаж перед группой начинает походить на пейзаж Таравы или Иводзимы после высадки на них дивизии морской пехоты. Он видел это — но он видел это с правильной стороны ствола, и не хотел увидеть это с другой. Здесь же… хоть у него и не было ни одной гранаты — сейчас будет настоящая ММ…
