Константин Калбанов - Несгибаемый. Не буди лихо…
— Как скажете, профессор. Но записку-то я могу ей написать?
— Если только не гневную. Алина Аркадьевна, вы обязательно прочтите, что там напишет счастливый папаша. Александре Витальевне сейчас нужны только положительные эмоции.
— Непременно, — заверила статная женщина среднего возраста.
Весьма примечательная особа, надо сказать. Нет, не тем, что имела эффектную внешность. А тем, что в ней без труда угадывался доктор, на что недвусмысленно указывал стетоскоп. Женщина-врач, в этом мире явление все еще редкое. Только в самом конце прошлого века в Петрограде, был открыт женский медицинский институт. Первый в Европе, между прочим. И в последние годы Петропавловская больница превратилась в вотчину этого института.
Петр взглянул на Алину Аркадьевну, и тут же понял, что лучше бы ему не писать Александре никаких упреков, иначе его корреспонденция до адресата не дойдет. Впрочем…
Да какого лешего! Она заслужила хорошей порки! Кхм. Н-да. Ладно. Потом. Но обязательно, йожики курносые! И в прямом смысле этого слова. Ладно эти уроды, до которых он еще доберется. Но о чем она-то вообще думала!?
Быстренько набросав короткую записку, с пожеланиями всего самого наилучшего, и обозначив насколько рад будущему малышу, Петр передал записку Алине Аркадьевне, и поспешил на выход.
С Александрой все в полном порядке. Кхм. И как выяснилось, не только с ней. И это не может не радовать. Теперь же пора было позаботиться о том, чтобы так оставалось и впредь. А то взяли себе моду, разные твари, вершить судьбы других. А вот не угадали ни разу! Не на того напали!
Значит говоришь, Альфред Крупп. Серьезная фигура. Ну да, добраться до него не составит труда. Вот только надо бы для начала хотя бы слегка подготовиться. Не с голыми же руками переть на разборки.
Привратник оказался неприступным как скала, и посторонних на территорию не допустил. Поэтому пришлось идти вместе с Акимовым на улицу, к оставленным там автомобилям. Впрочем оно и к лучшему. Получилось сразу же переговорить о насущном.
— Сергей Кириллович, мне понадобятся несколько пистолетов с глушителями. Только не надо ничего такого-эдакого рожденного каким-нибудь экзальтированным изобретателем. Что-нибудь простое и действенное. Желательно уже проверенное.
— Я понял, Петр Викторович.
— Далее, мне понадобится пара решительных помощников. Разумеется со знанием немецкого и английского. А лучше и того и другого.
— А английский-то зачем?
— Я успел уяснить одну маленькую истину, если где-то что-то происходит, то ищи торчащие английские уши. Эти наглы – в каждой дырке затычка. Так что, более чем уверен, следы приведут нас в Англию, или какому-нибудь англоязычному господину.
— Ясно. Сделаем. Есть в нашей службе безопасности парочка отвечающих вашим требованиям. А чему вы удивляетесь? — пожав плечами, ответил Акимов на невысказанный вопрос Пастухова. — У меня ведь в службе не только сторожевые псы, но и легавые. А последним для работы все больше мозги требуются. Опять же, приходилось рыть информацию по заграницам. Не сам же я это все проделывал.
— Это-то я понимаю. Но не думал, что эти ребятки будут готовы замараться.
— Я вас умоляю. Такая война осталась позади. Сейчас недостатка в решительно настроенных людях нет.
— Война осталась в прошлом. А тут, как ни крути, придется идти на совершение преступления.
— Понимаю. Но тут все зависит от мотивации. А она вполне в пределах. Эти господа не невинные овечки. И за работу вы выплатите не месячное жалование. Так что не сомневайтесь. Считайте, что помощники у вас уже есть.
— Тогда позаботься о том, чтобы у нас было оружие.
— Прямо сейчас и займусь, — заверил Акимов, и двинулся к своему автомобилю.
Петр проводил его взглядом, потом помял свой подбородок, и открыл дверь своего «Руссо-Балта». Нужно бы привести в порядок все свои дела. Не то, мало ли как оно все обернется. Оно вроде бы Александра его наследница, но с другой стороны, к чему нужна лишняя волокита при вступлении в наследование. При наличии готового и нотариально заверенного завещания, все будет куда как проще. Опять же, есть те, кого он хотел бы отметить особо. Тот же Митя, присматривающий за интересами Петра на прииске. Или его детище, этот пресловутый автодром, появившийся совсем недавно.
Словом, нужно было сесть и спокойно разложить все по полочкам. Понятно, что он собирался показать кое-кому кузькину мать. Но охота, это дело такое. Может случиться так, что охотник превратится в дичь. И потом, не исключено, что господа, до которых Петр решил дотянуться, имеют государственное прикрытие. Ведь все они далеко не рядовые граждане своих стран…
С делами в столице управился довольно быстро. Хорошо все же быть постоянным и уважаемым клиентом у одного из нотариусов. Для таких, у них всегда есть время, и нет ни привычки, ни желания мариновать их в очередях.
Ну да. Очереди в России появились вовсе не в советские времена. И вообще они существуют повсеместно. Иное дело, что в России начала двадцать первого века все извратили до полного издевательства над людьми. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что за последние годы, при том же чиновничьем аппарате, ситуация все же разительно изменилась в лучшую сторону.
Покончив с делами в столице, не удержался и поспешил домой. Отчего-то очень захотелось прижать к себе дочь. Так оно часто случается, потеряв или едва не потеряв близкого человека, ты вдруг начинаешь особенно ценить общение с ним и просто его близость.
Именно поэтому, он наплевал на все дела, решив полностью посвятить остаток дня семье. В конце концов, у него хватает вполне компетентных помощников, управятся и без его всевидящего ока. Хм. Да по сути, и управлялись все время. Так что же изменилось?
Ближе к вечеру, Петр поспешил покинуть дом, прихватив с собой Иришу и няню. Находиться дома было просто невыносимо. Кессених и его супруга, бросились к нему с наилучшими заверениями. Ну и для того, чтобы узнать, все ли в порядке с Александрой. Вслед за ними звонки от тестя, его помощника и товарища Дмитрия Ильича, остальных друзей, знакомых и компаньонов.
Нет, по большей части все волновались от чистого сердца. Петр в этом не сомневался. Но как же его раздражало вот это всеобщее внимание. А хотелось побыть одному. Понять, что он сделал не так, коль скоро такое стало возможным. Разобраться, а верное ли он принял решение. Какими могут быть последствия. И, в конце концов, просто побыть с дочерью.
Время, проведенное вместе с годовалой дочкой, пролетело уж больно стремительно. А ведь без малого часа четыре гуляли. Она даже поспать успела, в коляске, которую в кои-то веки катил Петр. Ну не случалось у него как-то вот таких телячьих нежностей. Сам не знал отчего, но на долгое общение с дочерью его не хватало.
Ближе к вечеру они поехали в больницу. Ну не могут же Александру постоянно держать во сне. Видеть дочь ей в любом случае будет приятно, а положительные эмоции они всегда на пользу.
Н-да. Вот уж о чем не подумал, так это о посетителях, которые станут одолевать больную. Что с того, что небезызвестная Алина Аркадьевна никого не допускала к больной? Это вовсе не значит, что подобной защитой наделен и Петр. Вот уж ничуть не бывало. Хорошо, хоть успел отправить в палату няню с Иришкой.
— Ты о чем вообще думал, оболтус, стоеросовый?! — шипя как котел перегретым паром, накинулся на него тесть.
— Виталий Юрьевич…
— Что Виталий Юрьевич!? Я тебе дочь доверил. А ты что творишь!?
— Может хватит уже, — прекратив сдерживаться огрызнулся Петр. — Не я вырастил ее такой упрямой и целеустремленной. В этом ваша, и только ваша заслуга. Одна только ее работа в слесарной мастерской чего стоит. И потом, не мог я не пустить. И вы это отлично знаете, — бросил он в лицо, раздувающему ноздри Игнатьеву.
— Ты знал? — наконец спросил он.
— О ребенке? Нет. Но, сейчас думаю, что даже если бы и знал, не остановил бы ее. И вы не остановили бы. Не посмели бы.
— Н-да. Может ты и прав, — сдулся Игнатьев. — Что-нибудь выяснили?
— Выяснили.
— Клуб?
— А вы до сих пор не можете поверить в то, что эти двигатели не взрываются? Клуб конечно же. Все неймется этим упырям. Подобрали ключик к одному моему механику, тот и заложил мину.
— И что ты собираешься делать? — зная характер зятя, поинтересовался Игнатьев.
— Навестить Александру. Вас, кстати, к ней пустили?
— Нет. Второй раз приезжаю. Но эта докторша встала на пути неприступной скалой.
— Ничего удивительного. Вы вон до сих пор злой, как сто чертей.
— А каким я должен быть?
— Спокойным. Наши упреки ей сейчас меньше всего нужны. Да и не виновата она, по большому счету. Те кто виновен, свое еще получат.
— Значит все-таки…
— Ничего это не значит, — отмахнулся Петр. — Пойду попытаюсь, может у меня получится прорваться.
