Михаил Ланцов - Александр. Книга V [СИ]

— Николай Иванович, но… почему вы скрывали от меня эту разработку? — Александр повернулся к Путилову с совершенно потрясенным выражением лица. — Это ведь один из перспективных двигателей, который мы разрабатывали во второй очереди. Бензиновый, карбюраторный двигатель, если мне не изменяет память.

— Мы только недавно смогли добиться у него устойчивой работы. Относительно устойчивой, конечно. Инженер Георгий Найденов с небольшой группой слесарей работал по переданным ему материалам около двух лет. К всеобщему удивлению, его труд увенчался успехом. Даже он сам не ожидал, что что-то путное выйдет так быстро. Ведь остро не хватало точных чертежей и приходилось работать по принципиальным схемам и эскизам.

— Хм. Георгий Найденов, значит. Отлично! Представите мне нашего героя?

— Конечно, — Путилов кивнул, приглашая подойти сиротливо стоящего оператора выкатившегося из ангара чуда техники, произнес несколько формальных фраз, и Александр завалил Найденова расспросами. Тот, конечно, опешил от столь пристального интереса к своей работе со стороны Императора, но очень быстро втянулся и, увлекшись, стал вести себя очень свободно. Тем более что Его Императорское Величество этого не пресекал и даже напротив — поощрял да поддерживал всячески.

Беседа шла долго. Двигатель и всю конструкцию "самобеглой коляски" эта парочка облазила вдоль и поперек. И даже более того, слишком увлекшись, Его Императорское Величество совал во всякие места конструкции пальцы; иногда влезал с гаечным ключом; что-то рассказывал и объяснял, то есть, ровным счетом вел себя так, как будто это он сам и сконструировал, а не видел первый раз в своей жизни. Ну, или, в крайнем случае, уже неоднократно сталкивался с подобной техникой.

Тут нужно пояснить важную деталь. У Александра не было никакого обширного опыта ремонта и эксплуатации автомобиля. Однако, еще в частях ВДВ, во время сверхсрочной службы, ему приходилось, и не раз, сталкиваться с некоторыми моделями отечественных автомобилей более тесно, чем хотелось бы обычному водителю и тем более пассажиру. Впрочем, обошлось без особенной экзотики. Жизнь свела его более-менее близко только с УАЗ 469, ГАЗ-66 и ЗИЛ-131. Да и то, хоть и близко, но весьма поверхностно. Можно сказать, что представления об устройстве этих автомобилей Александр имел весьма общие, сталкиваясь больше с эксплуатацией и мелким ремонтом. Не всегда, конечно, но в основном. Так что, при очень большом желании починить какие-то простые поломки Александр мог, само собой при помощи "лома и какой-то матери". Но не более того. Впрочем, этого хватило для целого вороха эскизов и зарисовок, поясняющих конструктивные нюансы виденного им когда-то. Их Георгий и обобщал.

Узким местом в конструкции, которую выкатил Найденов, было все. Даже как двигатель у нее работал — для Александра оставалось загадкой. Поэтому он старался, как мог, давая ценные указания в форме наводящих вопросов и пояснений. Конечно, сильно помочь Георгию Император не мог, так как не являлся даже автослесарем, но поправить представления инженера об устройстве автомобиля, исходя из определенного опыта эксплуатации, избавив его от целой плеяды заблуждений, вполне мог.

…

Внезапно, этот разговор получил неожиданное продолжение с далеко идущими последствиями.

Путилов уже давно привык к необычным поступкам своего Императора, но в этот раз ему не удалось сдержать удивления. Конечно, Александр видел всю ту документацию, что передали Найденову, но это не объясняло его поведения.

— Ваше Императорское Величество, у меня нет слов. Вы столь стремительно проникаете в самую суть вещей, да, хотя бы, в эту техническую новинку, что, создается впечатление, будто сами её придумали.

— Ну, что вы, Николай Иванович, это не так. — Александра насторожило не столько несоответствие хвалебных слов несколько напряжённому виду Путилова, сколько то, что ранее тот вообще не был склонен к столь дешёвой лести, и он решил пригласить собеседника к развитию темы. — Но ведь вы не просто хотели сделать комплимент?

— Да, Ваше Императорское Величество — ответил тот, прямо глядя в глаза императора.

— Кстати, не составите мне компанию на пару сигарет? — Александр практически не курил, лишь изредка балуясь ароматными поделками, привозимыми ему прямо с кубы. — Тогда давайте отойдём, здесь это делать небезопасно, — Император покосился на благоухающий бензином аппарат и жестом увлёк начальника полигона в сторону.

Закурив, оба немного помолчали, понимая серьёзность момента. Путилов, сделав заявку на откровенный разговор, набирался решимости сжечь за собой мосты. Не так просто вопрошать своего монарха о чем-то, что тот не горит желанием предавать огласке. И дело даже не в вероятной опале, или, даже — казни (бывали прецеденты в истории, когда за неосторожно проявленный интерес к личной тайне короля, самые знатные вельможи отправлялись на эшафот — потому, что нет у королей личных тайн, все они относятся к важнейшим государственным секретам). Всё намного проще и, одновременно, сложнее — пропасть, разделяющая самодержца и самого приближённого из подданных гораздо глубже и шире той, что пролегла между капитаном корабля и безусым гардемарином. Иногда она кажется совсем узкой полоской, которую сможет перескочить даже воробей за один прыжок. Но это иллюзия, так как на практике она практически непреодолима с обеих сторон. Причина проста — истинной мерой ее является колоссальная разница в ответственности между принимающим решение и тем, кто всего лишь дает советы.

Наконец Путилов решился:

— Ваше Императорское Величество, позвольте задать несколько вопросов?

— Да, конечно, Николай Иванович, но что вас так обеспокоило? Я вас не узнаю.

— Вы, Ваше Императорское Величество.

— Вот как, — заинтересованно посмотрел на него Император. — И чем же?

— Иногда ваше поведение выглядит очень странным. Как сейчас, например. Мы, думали, что вас чрезвычайно удивит эта техническая новинка, ведь вы не акцентировали наше внимание на разработке именно этого типа двигателей. Даже напротив, выделив бензиновый карбюраторный двигатель с искровым зажиганием во вторую очередь разработок.

— Выделил. Туда же отправились такие перспективные вещи как компрессионные, реактивные двигатели, а также исследования реактивной струи. Я считаю, что в ближайшее время эти проекты будут не актуальны из-за доступного уровня технологий. Они раскроются в полной мере лишь в будущем. Но в чем собственно моя странность?

— Поведение. Мне показалось, что ваша реакция больше напоминает встречу со старым другом, а не с неведомой диковинкой. Кроме того, ваше живое участие и дельное внимание к конструктивным особенностям двигателя и прочим агрегатам этого устройства… вы ведь не могли знать, как она устроена. А тут… — развел руками. — Как? Откуда?

— Это все?

— Честно? — Путилов смотрел на Александра совершенно серьезным, спокойным взглядом и слегка покачал головой — Нет.

— Как я понимаю, вопросов у вас накопилось достаточно много, и вы хотите получить на них ответы?

— Да. Ваше Императорское Величество. Я, признаться, иногда просто не понимаю, что происходит. Пытался анализировать… пытался.

— Хорошо, Николай Иванович, я готов ответить на ваши вопросы. Но после получения честных и исчерпывающих ответов на них ваша жизнь изменится кардинально. Гораздо сильнее, чем у любого из инженеров этого центра, давших подписку о неразглашении. Мало того, что ни единого слова из сказанного, не должно будет уйти дальше ваших ушей. Вы в буквальном смысле перестанете распоряжаться своей жизнью и смертью: все ваши перемещения будут происходить в сопровождении охраны, обязанной не допустить вашего, например, похищения, любой, я повторяю — любой ценой. Более того, вы сами, попав в такую ситуацию, обязаны будете сделать всё, чтобы не попасть в руки врагов живым. Вплоть до греха самоубийства. Но даже и не это станет самым трудным, — Александр горько улыбнулся, — а одиночество. Вы уже не сможете участвовать на равных в обсуждении многих проектов, выступая в роли арбитра, строго дозирующего информацию для каждого из остальных специалистов. Подумайте, стоит ли удовлетворение любопытства таких ограничений личной свободы?

— Это не праздное любопытство, Ваше Императорское Величество. В последнее время мне всё чаще кажется будто я, слепец, веду колонну слепцов по извилистой горной дороге, повинуясь лишь редким указаниям голоса, доносящегося из кромешной мглы.

— И что вас так тревожит? Вы не доверяете этому голосу?

— Нет, Ваше Величество, то есть да, конечно же, доверяю — смутившись, ответил Путилов. — Я боюсь не расслышать или не так понять его и увлечь доверившихся мне людей в пропасть. И да, я готов заплатить любую цену за знания, которые рассеют вокруг меня тьму.