Константин Калбазов - Бульдог. В начале пути
– Анна.
– Что «Анна»? Пока жив был батюшка, ты все время учился, и близко не подходя к хозяйству. Женился, оставив жену в отцовском доме, и опять весь в учебе, только наездами и бывал. Батюшки нет уже два года, твоя учеба в университете закончилась, от службы ты освобожден, но домой не спешишь. Ведешь себя как ветрогон. Сплошные разъезды, исколесил всю губернию, карты, женщины… Да-да, я знаю все о твоих похождениях. Хорошо хоть Елена в неведении. Но ведь найдется какой доброхот, обскажет. А она, видит бог, этого не заслуживает.
– Не уводи разговор в сторону. Ты знаешь, что за утаивание доходов могут привлечь к суду?
– Разумеется, я это знаю, – с явным сарказмом произнесла девушка. – Ведь это я с десяти лет бегала за батюшкой хвостиком, а с шестнадцати взяла на себя заботу об имении. О твоем имении, между прочим. Так что в этих делах я разбираюсь куда лучше тебя. Погоди… А к чему ты лазил по учетным книгам? Ты проигрался! – Вовсе не вопрос, а догадка или даже озарение, ну и гневный взгляд, куда же без него.
– Что за вздор, – отмахнулся Иван.
– Вздор? Ты же сам говорил, что тебе везет в игре и тех выигрышей тебе хватает и на жизнь, и на твои исследования, оттого и не пользуешься доходами от имения. Вот только ты ничего не исследуешь, а эта капризная античная богиня по имени Фортуна имеет свойство отворачиваться от своих почитателей.
– Нет. Я не проигрался. И в твои учетные книги…
– Ах вот как! Мои, значит?! – возмущенно оборвала брата княжна. – Тебе опять напомнить, чье это имение? Да мое там только то, что ты посчитаешь нужным дать в приданое.
– Господи, ну в кого ты такая уродилась? И батюшка, и матушка были спокойными и степенными, ты же подобна вьюге или взорвавшемуся пороху.
– Иван!
– Анна! Не смей перечить старшему брату.
– Вань, ну зачем?.. Такой хороший вечер, а ты…
– Анечка, я всего лишь хотел тебя предостеречь от противозаконных действий. Пойми, нынче на престоле государь ничуть не менее жесткий, чем был Петр Великий. Да, пока еще молод, да, не рубит топором бороды. Но, поверь, он о себе еще заявит. Ты же, начав с мелочей, можешь войти во вкус, а тогда…
– Да чего такого я делаю-то? Подумаешь, утаила часть доходов с имения и мануфактуры! Да так все делают!
– Мы не все.
– Мы лучше или хуже? Нет, ну так, чтобы знать.
– Мы Тумановы.
– Звучит. Так ведь Долгоруковы, Голицыны, Меншиков – куда как значимые фамилии – и те не гнушались. А уж о последнем так и вовсе романы можно писать. Мы рядом с ними всего лишь замухрышки.
– Так ведь все ответили за свои деяния. И остальные ответят.
– Ага. Эдак всю Россию-матушку на каторгу нужно сослать.
– Анечка, ну нельзя. Ты разве упомнишь, чтобы я в те дела лез? Нет. Правильно. Но нельзя. Мне – никак нельзя.
– И чего в тебе такого особого? А уж во мне и подавно, – недовольно буркнула девушка.
Было от чего расстраиваться. Мануфактуру еще отец поставил. Причем устроено все с размахом. Хм… несколько бестолковым. Но все же производство впечатляло. Работники все обучены лучшим образом, для того специально приглашали мастера из Англии.
Батюшка расстарался и заманил не абы какого. Англичанин несколько лет в имении жил, получая вдвое против того, что заработал бы на своем мастерстве. Но, надо признать, деньги получал вовсе не зря. За это время он сумел подготовить достойных мастеров.
Достаточно только вспомнить о том, что мануфактура поставляла сукно в армию, качественное, по самым высоким требованиям. Шутка ли, тысяча аршин с каждого стана, а их в светлицах сорок. Правда, цена у комиссаров армейских не разгуляешься, всего-то по рублю за аршин. Однако старый князь почитал себя патриотом России, а потому честно отмерял каждый год по сорок тысяч аршин, да еще и десятину с дохода платил.
И это при том, что купцы за его сукно давали по полтора рубля. Скрипели, кряхтели, чесали бороды, но неизменно лезли в мошну. Потому как качество было отменное, не то что для армии сгодится, но и гражданское платье сшить не зазорно. Батюшку даже выделили. Император пожаловал грамоту поставщика двора.
Вскорости князь скончался. Ивана в имение было не дозваться. Вот Анна и взвалила на себя заботу о мануфактуре и хозяйстве. Нельзя сказать, что те заботы были ей в тягость. Как бы не так. Заниматься мануфактурой ей нравилось настолько, что она разве только не ночевала в светлицах. К тому же, не стесняясь запачкаться, за эти годы она овладела всеми потребными для производства сукна специальностями.
Иван по первости почти и не выезжал из имения. Но, убедившись, что младшая сестренка вполне со всем управляется, опять умчался по своим делам. Поняв, что своим усердием она сама же и впрягла себя в ярмо, Анна решительно взялась за дело.
Для начала в ее амбарах появилась шерсть более низкого качества. Нет, выделка продолжала оставаться на высоте. Не хватало еще приучать своих людей к работе спустя рукава. Но ввиду худости исходного материала качество сукна все же выходило не то. К тому же она всячески старалась продемонстрировать бестолковость нового хозяина мануфактуры.
Как следствие, ей удалось снизить обязательные поставки для армии вдвое. К сожалению, ниже уже никак, пятьсот аршин со стана в год – это предел. Но она была рада и тому. Тем более теперь ее сукно и впрямь соответствовало цене, предлагаемой казной.
По учетам Мануфактур-коллегии все было в полном порядке. Разве только немного снизилась производительность и качество. Впрочем, последнее оставалось вполне удовлетворительным. Понизилась и цена товара, отпускаемого купцам, о чем свидетельствовали купчии. В результате снизилась и десятина, отчисляемая в казну.
На деле же все было как раз иначе. Выделав сукно для отправки в армейские магазины, мануфактура приступала к выработке другого, из лучшей шерсти. Иными словами, производство осталось на прежнем уровне, словно князь и не умирал, а продолжал управлять своим детищем.
Купцы было заупрямились. Виданное ли дело – отписывать купчую на рубль за аршин, платить полтора, да еще и товара вывозить чуть не втрое против прежнего. По нынешним временам боязно. Однако хозяйка мануфактуры была неумолима. Либо так, либо никак. Вот вам бог, а вот порог, господа торговый люд.
Анна была уверена в том, что победит в этом противостоянии. Торговые операции во многом консервативны. Люди предпочитают иметь дело с проверенными поставщиками, чей товар хорошо зарекомендовал себя и пользуется спросом. В конце концов, риск – это неотъемлемая часть их занятия, а мануфактура Тумановых уже вполне себя проявила и показала.
Только за первый год Анне удалось заработать сверх прежнего около десяти тысяч рублей. Окрыленная успехом и получив некий резерв, Анна рьяно взялась за переустройство мануфактуры. Она уже давно прикидывала, как и что можно сделать лучше. Как удобнее расположить станы и те же прялки, мялки и тому подобное. Рассчитала она и соотношение потребного оборудования. Словом, уже через полгода после того, как удалось доставить все на мануфактуру, производство буквально обрело второе рождение, увеличив производительность в полтора раза.
Но и этого девушке оказалось мало. Едва прослышав о челноке-самолете, она бросилась опять все переделывать. Конечно, ей было известно о том, что другие мануфактуры не больно-то торопились обзаводиться новшеством, предпочитая пока все оставить по старинке. Ну а если новинка себя покажет, тогда… Анна только удивлялась такой прижимистости мануфактурщиков, ведь выгода была очевидной.
О своих начинаниях она, разумеется, никого в известность не ставила. Не боялась она и того, что ее могут предать крепостные. Тумановы всегда хорошо относились к своим людям, и те платили им той же монетой. А в Анне народ так и вовсе души не чаял.
Новинку она установила таким образом, чтобы в случае приезда инспекции из Мануфактур-коллегии коробки с погонялками можно было быстро снять со станов. Перед визитерами Анна собиралась прикинуться все той же бестолковой самонадеянной девчонкой, взявшейся за мужское занятие. Ей было абсолютно все равно, что о ней подумают, главное, чтобы в бумагах коллегии все было прописано должным образом.
Количество выделываемой ткани тут же увеличилось чуть не вдвое. А вот радости хозяйке это не добавило. Как выяснилось, все ее прежние расчеты по насыщенности производства различными механизмами пошли прахом. Старое оборудование попросту не поспевало за одной-единственной и не такой уж и дорогой новинкой.
Выхода было только два. Либо сокращать количество рабочих станов и, как следствие, оставлять производство на прежнем уровне. Либо опять лезть в мошну, снова все переделывать, расширяя производственные площади, и вовлекать новых работников, потребность в которых сразу же увеличивалась. Не такие уж и малые траты.
