Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров
Я высказывал очевидные постулаты психологии моего времени, но сейчас это выглядело очень необычно и авторитетно. К психологу в СССР никто не ходит, не принято. Да и сама психология перестала в Союзе считаться лженаукой не так уж давно. И Валентин слушал меня — смотрел в сторону, но слушал явно очень внимательно.
— Вот смотри… — продолжал я наседать. — У тебя девушка есть?
— Девушки у меня нет, — проговорил Валя, причем теперь уже охотно.
Значит, проникся моими словами и пытался понять мысль, которую я хотел до него донести. Надеюсь, он интересовался не из научного любопытства.
— Во-от! — я поднял палец вверх. — А почему нет?
— Ну-у… Как-то не сложилось.
— А я тебе скажу почему, — заговорщически проговорил я.
— Почему? — затаил дыхание Валя.
Все же он оказался не робот, и этот вопрос его тронул.
— Потому что, лишь только ты посмотришь на девушку, у тебя сразу в голове всплывает фраза: «А что скажет мама?» Я прав?..
— Да, — ошарашено кивнул Загоруйко. — Но откуда ты знаешь? Как? Погоди… Стоп… Я, кажется, понял… Ты специально обученный человек…
— Что?
— Ты… — он сглотнул, — внедренный сотрудник КГБ.
— Чего? — тут уж мне пришел черед удивляться.
— Я слышал, что в системе органов госбезопасности есть специально тренированные сотрудники, которые разбираются в тонкостях психологии, видят, что называется, людей насквозь и обладают другими неординарными навыками.
— Блин, Валёк, тормози, остановка, приехали… Какой я на фиг агент? Я же после школы милиции, я приказом оформлен в органы, у меня личное дело в кадрах лежит, там все запросы, проверки и характеристики имеются.
— Вот как раз в органы вашего брата и внедряют, чтобы контролировать некоторые скользкие моменты, подведомственные милиции. А личное дело — сформировать можно какое надо. Все легендируется и бумажками оформляется. Причем подлинными.
М-да… Вот уж где Остапа понесло.
— Сам подумай… Если бы я был из КГБ, я бы в главке сидел, — хмыкнул я. — А не в этом Зарыбинске.
— Ну не знаю, ты же и был в главке, а потом тебя как-то странно перевели… с офицерской должности на сержантскую. И сколько раз я за тобой замечал неординарные методы работы. Я думал, ты передовой опыт изучаешь, а оказывается, все гораздо сложнее. Но я хочу, чтобы ты знал…
Он перестал смотреть в сторону и перевёл на меня взгляд своих глаз, которые, кажется, за эти две минуты они стали ещё огромнее.
— Я никому не скажу. Все понимаю, гостайна, Родина требует. В конечном счете, мы одно дело делаем, Александр Александрович…
— Ну вот и отлично, — тихо проговорил я, распрямился и приосанился. — Ни слова никому больше об этом. Я капитан госбезопасности Морозов. С этого момента ты поступаешь в мое распоряжение. У меня здесь важное задание, пока не могу ввести в курс дела, сам понимаешь, подписка о неразглашении, инструкции. Дело затрагивает интересы не только нашей области, но и… — я с многозначительно потыкал указательным пальцем в небо. — Так что, лейтенант Загоруйко, будьте бдительны и готовы к выполнению особых поручений. Я доложу о вас руководству.
— Служу Советскому Союзу, — выдохнул Валя.
— Слушайте, лейтенант, первое поручение. Обработать этот объект на предмет пальцев рук и провести химический анализ внутренней поверхности шприца с целью обнаружения каких-либо следов химических веществ. Задача ясна?
Глава 3
— Так точно, товарищ капитан госбезопасности! — Валентин вытянулся в струнку, только что не козырнул мне, сдержался.
— Тише ты, — шикнул я на него. — Помни, что для всех я обычный лейтенант милиции. Вчерашний выпускник школы милиции, безобидный собачник…
— Да, да, конечно, товарищ капитан, — прошептал Загоруйко.
— Валентин, еще раз назовешь меня капитаном при всех, и я тебя в контры запишу. И в расстрельный список внесу, за срыв секретной операции.
— Так никто же не слышит? — Валя огляделся, поблескивая стеклами очков, повращал глазами.
— Видишь судмедэксперта? А Трубецкого? А следака прокурорского?
— Ну да… — повертел головой криминалист. — А что? Они же далеко стоят. Не слышат…
— Запомни, лейтенант… Первое правило сотрудника под прикрытием: ты не всех видишь!
— Ох… А что это значит?
— Это значит, что кто-то всегда в ненужный момент может оказаться рядом, причем очень некстати. Говорить, двигаться, показывать эмоции и входить в контакт нужно так, будто за тобой постоянно наблюдают. Понял?
— Так точно, товарищ… лейтенант.
Шпионские пассатижи! Ну как еще ему объяснить?..
— Валентин! — я снова зашипел на него. — Я — простой кинолог! Вон моя собака, видишь? Простого кинолога не называют товарищ лейтенант. Как называют простого кинолога? Ну?
— Ну-у… Сан Саныч, — выдал, наконец, правильную версию эксперт-криминалист.
— Вот так и называй меня. И не тянись ты в струнку, позвоночник порвешь. Встань как обычно, ссутулься, что ли… Во-от, молоток. Короче, сегодня вечером зайду к тебе в кабинет. По шприцу перетрем. То есть обсудим результаты его дактилоскопического исследования.
— Разрешите вопрос?
— Валяй…
— У вас в речи иногда проскальзывает такой жаргон — ну, в общем, криминальных элементов. Это какая-то специальная игра? Чтобы кого-то запутать? Я правильно догадался?
Да, десятки прожитых лет просто так через плечо не выкинешь.
— Нет… Это издержки моей профессии… До этого задания я был несколько лет глубоко внедрен в криминальную среду. Из зоны я вышел, но зона из меня еще не до конца вышла. Это хорошо, что ты подметил такое. Буду работать над собой в этом направлении. Благодарю. И называй меня опять на «ты». Понял?
— Так точно.
— Не так точно, а «да».
— Так точно, да!
— Тьфу!..
Я всучил Валентину шприц. В первую очередь на нем нужно поискать следы рук, а уж потом — остатки возможных веществ. Конечно, в бюро СМЭ мне этот шприц не впыжить на исследование, они берут на экспертизу только трупы. А у Валентина нет такого оборудования, как в областной лаборатории судебно-медицинской экспертизы, и вряд ли он что-то сможет найти, если это только не распространенные вещества какие-то. Но обсудить это с ним
