Мертвые не умеют смеяться - Владимир Лещенко
* * *
— Ну, куда дальше? — толпа мажоров вывалила на улицу и остановилась возле роскошных, сверкающих авто, купленных, естественно, не на заработанные собственным трудом денежки. — Время — детское!
— Зря ты, Андрюха, эту бузу затеял, — посетовал закадычный дружок Карпунина, Борис Бельский, сын хозяйки модных бутиков «Весна-М», госпожи Людмилы Бельской — постоянной героини столичной светской хроники. — Выпили бы на халяву, потанцевали... У мамы, между прочим, счет в этом банке.
— Да хоть контрольный пакет акций! Буду я их паленую водяру жрать...
— А что тогда?
— Расклад такой, — не упуская возможности покрасоваться в очередной раз, Андрей картинно сдвинул рукав кашемирового пальто и взглянул на свой наручный «Патек Филипп», стоимостью в десять тысяч евро. — Сейчас полдевятого. Не рвануть ли нам всем ко мне на дачу? Там сейчас никого, холодильники полны, сексодромы в полной готовности... Заскочим в «Елисеевский», затаримся горючим...
— Ну, нет, — поджал губы самый старший в компании – телевизионный бизнес-аналитик Влад Борисов, довольно успешно подвизающийся на одном прайм-таймовом канале. — Это сколько же киселя хлебать до твоей хибары, Карпунин? А у меня завтра съемка. Если опять буду мешками под глазами светить — шеф будет недоволен. Еще погонят с работы! А у меня отец между прочим не олигарх а пролетарий… умственного труда.
Кто-то из девчат хихикнул. Отец Влада и в самом деле был не владельцем торговой сети или еще каким-то подобным воротилой –а всего лишь скромным директором кинофирмы второго разряда, кующим сериалы для Первого Канала.
И куда ж ты?...
Если других вариантов нет — то я в казино. Вика, Элька! Вы со мной?
— Нет, Вадик, я — с Андрюшиком, — повисла на плече разом заулыбавшегося парня Элеонора, чмокнув его в щеку и ласково стерев след помады пальчиком. — Он такой герой...
— А я в казино, — надула губы Виктория Пашнина, дочка тверского олигарха местного пошиба — не то лесного, не то — рыбного. — Не видела я ваших дач рублевских! Нажретесь — опять вам подавай танцы на столе... Вадик, ты мне купишь фишечек?
Компания довольно быстро разделилась на две неравные половины, с визгом и хохотом расселась по «Бентли», «Лексусам» и прочим хитам зарубежного автопрома, а потом, прощально гудя сигналами, разъехалась в разные стороны.
Навсегда.
* * *
— Ну что — в «Платинум Стар»?
Сияющие громады «Москва-Сити» показались над крышами домов по левой стороне странно пустынного в такой час проспекта. По количеству мчащихся в обе стороны машин можно было предположить, что сейчас где-то третий час ночи, а никак не девять.
— Фу, — скривилась Вика, отвоевавшая себе место рядом с Владом. — Лучше в «Арбат». В «Старе» я в прошлый раз проиграла.
— Как прикажете, барыня! — весело сымитировала дореволюционный говорок звезда бизнес-журналистики. — Других предложений нет? — полуобернулся он к заднему сиденью, откуда слышалось тяжелое дыхание и звуки поцелуев.
— Ехай, ехай! — буркнул Ильгар Абульфазов — свой из своих, тискавший сейчас податливую деваху на заднем сиденье Владова «Лексуса». — Мне по барабану — Аллах запрещает в азартные игры играть.
— Именно поэтому третьим по величине казино в Москве владеет твой троюродный дядя. Кстати - Аллах девиц лапать не запрещает? — Влад поймал зеркалом заднего вида пикантную сцену.
— Сейчас темно, — ухмыльнулся во все тридцать два белоснежных зуба татарин. — Он не видит. А может и спит уже –надо ж старичку отдохнуть когда?
— Значит, возражений нет, — утвердительно заявил Влад, въезжая на мост. — Тогда, с ветерком...
Но «с ветерком» не получилось — на Смоленской набережной пришлось проталкиваться через толпу, над которой реяли транспаранты и флаги всех цветов радуги, среди которых преобладал ядовито оранжевый — уже много лет, ассоциировавшийся со всякого рода «демшизой» — и сюда проросли метастазы «Рус-Майдана», вяло кипевшего уже несколько месяцев.
— Куда прешь, крыса! — грозил кулаком очкастой пожилой «демократке» лезшей прямо под бампер, непрерывно вопящего клаксоном «Лексуса», Вика. — Вали к своим шизикам, старая перечница!
— Дави их! — восторженно встрял с заднего сиденья Абульфазов.
Нет, «золотая молодежь» определенно «демократической оппозиции» не сочувствовала, -подумал Влад про себя. Да и с чего бы? Им сладенькие песни о «торжестве либерализма» набили оскомину еще в школе, как их родителям — байки о «светлом будущем для всех трудящихся».
— Когда, наконец, эту шушеру с улиц выметут? — пожаловалась, поправляя перед карманным зеркальцем абрис пухлых губок, Вика, когда человеческая круговерть осталась позади, сменившись реденькими, жмущимися к тротуарам группками, осененными каким-нибудь «Воров в погонах — к ответу!» или «Долой Курдюмова!» — Куда полиция смотрит?
Но впереди призывно сиял огнями культурно-развлекательный центр и мысли молодых людей, в предвкушении удовольствий, переключились на совершенно другие темы...
* * *
Подмосковье. 30 декабря 201...года. Четыре часа до времени «Ч»
Сергей лежал без сна, слепо уставясь в темноту широко раскрытыми глазами.
Он отлично знал, что нужно спать, что через несколько часов сыграют побудку и снова весь день, а то и боль-шую часть ночи придется «лётать», как и любому «духу». Лётать... Странное слово... Странное для оставшейся в уже подернутой флером забвения гражданской жизни. Но сейчас словечко обрело смысл: шустрить, успевая выполнять не только прямые, предписанные уставом, обязанности, команды офицеров и сержантов, но и многое другое. Например, прихоти «черпаков» — таких же, как и он сопливых призывников, разве что «забранных» на полгода раньше.
На глаза паренька навернулись слезы. Знала бы далекая, любимая мама, чем вынужден заниматься ее неналядный «сыночка», ее милый Сереженька, которого она тщательно оберегала от домашних забот, полагая что мужчине не полагается мыть пол или чистить
