Путешествие Херульва - Андрей Каминский
— Готов отче! — истово ответил князь и волхв, пряча довольную усмешку в густой бороде, громко крикнул.
— Выбор сделан! Пусть Прове рассудит его по справедливости.
Из-за идола вышел еще один жрец, — высокий мужчина с мускулистыми руками, покрытыми замысловатыми татуировками, и темно-русой бородой, больше похожий на кузнеца, чем на волхва. Сходство усиливали и огромные клещи в его руках, которыми он осторожно достал из костра железный прут, уже раскалившийся добела. Выйдя к самой толпе жрец показал людям железо и передние ряды невольно шарахнулись от исходившего от него жара. Витислав, тоже протянув руку, кивнул в знак того, что все без обмана. После этого жрец развернувшись, неспешно подошел к идолу и, повозившись немного, накрепко вложил раскаленный прут в правую руку бога.
— Делай, что должно князь, — торжественно сказал Провеслав, — если богам угодно сие, они оставят твою руку целой.
Князь кивнул и шагнул к идолу. Резной лик Прове грозно смотрел на него и Витислав невольно робел при мысли об обмане, что творился сейчас именем бога. Он знал, что Кроде, жрец вынесший раскаленный металл, в последний момент подменит его: заслонив спиной руку идола, он сбросит прут, что свободно проскользнет между пальцев, упав, так, что никто не увидит где он лежит. А из рукава жреца уже выскользнет другой жезл, — точно такой же и тоже нагретый на огне, но все же не раскаленный и чуть пошире, так что из руки бога это железо не выпадет. Витислав утешал себя тем, что это все во благо рода и народа вагров, но все же невольно облился холодным потом, когда подошел к идолу: если Прове вдруг надумает сейчас наказать обманщика, лучшего момента не придумаешь. Собравшись с духом, Витислав решительно ухватился за горячее железо и, подержав немного, резко вскинул руку, показывая ее всем остальным. На ладони виднелся красный след, но на ожог он никак не походил — все собравшиеся на священной поляне не раз видели, что случается с руками тех, кто не выдерживал испытания богом справедливости.
— Бог сказал свое слово, — величаво рек Провеслав, — и тем одобрил выбор вагров. Отныне над князем Витеславом нет никого — ни Драговита, ни Сигурда, отныне Рерик — вольный город, над которым властвует только один господин — Великий Прове.
Восторженные крики разнеслись над поляной, пока все новые волхвы вели из лесу тревожно мычащих быков и понурых рабов со связанными руками и потухшим взором. Всех их предстояло принести сегодня в жертву богам — и Провеслав уже снимал с пояса острый нож, готовясь к кровавому действу. Другие жрецы тем временем разжигали вокруг идола все новые костры, на которых предстояло жарить мясо принесенных в жертву животных для священной трапезы. За подготовкой к празднику никто уже не заметил, как стоявший у самого края поляны коренастый мужчина с золотистой бородой и синими глазами, одетый в темно-зеленый плащ, незаметно отступил к лесу и, оказавшись на лесной тропке, опрометью кинулся бежать.
— Так ты говоришь, Рерик затворился?
В дружинном зале, за широким столом, уставленном блюдами с жареным мясом и жбанами с пивом, под развешанными на стенах оружием и головами добытых на охоте зверей, восседали ярлы данов. Во главе стола, под головой скалящего клыки кабана, восседал невысокий плотный мужчина с мясистым курносым лицом и хитрыми серыми глазами. Он напоминал скорей зажиточного бонда, чем грозного конунга, самого славного из всех владык Дании: о высоком положении Сигурда Ринга, правителя Хедебю говорил лишь красный плащ, подбитый куньим мехом из земель свеев, массивные золотые браслеты, украшенные алыми рубинами и золотой же обруч в седеющих рыжих волосах. Однако тот, кто обманулся неказистым видом конунга и отнесся бы к нему с пренебрежением, потом сильно пожалел о своей недалекости. Поэтому стоявший перед Сигурдом светлобородый мужчина в зеленом плаще, невольно запинался, но в то же время весьма подробно рассказывал обо всем, что происходило в Рерике.
…тогда они начали праздновать и, конечно, быстро перепились, пока я добрался до своего когга — и сразу же к тебе, великий конунг. Пусть Тор на месте поразит меня своим молотом, если я соврал хоть одним словом.
— Не волнуйся, Фарлаф, — добродушно усмехнулся Сигурд, — если ты соврал, я доберусь до тебя раньше Тора. Но я, конечно же, верю тебе, — добавил он, заметив крупные капли пота, выступившие на лбу мужчины, — этого стоило ожидать. Сейчас, когда Драговит воюет с эстами, следовало ожидать, что иные из подвластных ему князей
