Год 1976, Незаметный разворот - Александр Борисович Михайловский
- Второе января тысяча девятьсот семьдесят шестого года, - ответил мне собеседник. -А что, это имеет какое-нибудь значение?
- Только чисто информационное, - пожал я плечами. - Никаких великих событий или ужасных катастроф у вас в ближайшее время не ожидается.
- Пан капитан может видеть будущее? - с легкой ехидцей спросил поручик Михалик.
Вместо меня неожиданно ответила Бригитта Бергман:
- Пан Серегин ваше будущее просто знает, потому что происходит родом из две тысячи шестнадцатого года. Да и мне про вашу Польшу тоже кое-что известно, хотя я покинула родное время на четверть века раньше. Но об этом мы тоже будем разговаривать только с паном Милевским и ни с кем другим, а вам такие знания просто не по чину. И еще передайте своим начальникам, что пан Серегин будет очень недоволен, если пана Милевского к нам доставит другой экипаж. Он таких вещей не любит.
- Да, - подтвердил я, - я такого не люблю. И еще: полковник Бригитта Бергман служит у меня начальником службы безопасности, так что по специальным вопросам пан Милевский будет общаться именно с ней, а по вопросам общей политики - со мной. На этом, я думаю, наш разговор пора закруглять, а то как бы вдогон вам начальство не послало еще один вертолет.
- Да, это вполне реальная опасность, - согласился пан Козловский, - но прежде, чем мы расстанемся, хотелось бы спросить: пан Милевский должен прибыть к вам один или ему можно взять с собой сопровождающих?
- Пан Милевский может взять с собой трех-четырех офицеров в невысоких чинах, - ответил я, - но не для участия в нашей беседе, которая будет чисто конфиденциальной, а исключительно для того, чтобы они прошли по местному Белостоку и провели опрос местных жителей по своему выбору. Должно же ваше начальство убедиться, что рассказанная нами история - чистая и истинная правда.
Паны польские офицеры козырнули двумя пальцами и вышли, переполненные впечатлениями. Едва за ними закрылась дверь, товарищ Сталин перевел взгляд с Бригитты Бергман на меня и спросил:
- А теперь, товарищи, будьте добры пояснить, почему вы так упорно требовали, чтобы на встречу с вами прибыл именно товарищ Милевский?
- Бригадный генерал Мирослав Милевский - это мой контакт из прошлой жизни, - пояснила Бригитта Бергман. - Этот человек был хорошо известен в рядах нашего министерства государственной безопасности, так как в польском министерстве внутренних дел именно он отвечал за разведывательную и контрразведывательную деятельность, а также за связи с восточногерманскими и советскими спецслужбами. А еще в руководстве польской компартии в противовес «гибким» товарищам, склонным к оппортунизму и капитулянтству перед буржуазными идеями, товарищ Милевский считается сторонником развития реального социализма, сторонником фракции «партийного бетона», чуть ли не ортодоксальным сталинистом. Если мы сможем склонить этого человека к сотрудничеству, то перед нами откроется возможность выхода как на советские, так и на восточногерманские спецслужбы...
- Восточногерманская «штази», где имела честь служить товарищ Бергман, - добавил я, -в ее время считалась одной из лучших разведывательных и контрразведывательных служб стран социализма. Но это и понятно: враг у них был не где-то далеко, а прямо через забор, и отступать тоже было некуда, что и подтвердилось в девяностом году, когда меченый придурок Горбачев сдал восточногерманское социалистическое государство на бойню за миллиард марок «компенсации». Впрочем, чуть позже он сдаст американцам и все остальные соцстраны, а потом и то государство, которым ему довелось управлять, после чего в Москве случится контрреволюционный переворот, распад Советского Союза и повсеместная реставрация капитализма.
- Что-то я не понимаю вас, товарищ Серегин, - сказал Сталин. - В книгах, которые вы мне дали, о контрреволюционном перевороте не написано ничего.
Я вздохнул и пояснил:
- Книги у нас из библиотеки советского танкового полка, загремевшего в тартарары из осени восемьдесят девятого года, зато о случившемся в августе девяносто первого года контрреволюционном перевороте, распаде Советского Союза и реставрации капитализма мне и бойцам моей первоначальной спецгруппы известно в силу нашего происхождения из две тысячи шестнадцатого года. Как выразился наш тогдашний политический лидер, «это была величайшая геополитическая катастрофа двадцатого века».
- Да? - задумчиво произнес вождь. - А раньше вы мне об этом не говорили.
- Не говорил, потому что это не имело отношения к текущей задаче осадить назад германское вторжение, - ответил я. - Десять дней мы с вами босиком плясали лезгинку на углях, затаптывая прорывы и латая фронт, дырявый как прелая портянка. Для разговоров об отдаленных политических перспективах тогда просто не было времени. И вот, когда дело в основном было сделано и, казалось бы, настало время для спокойного общения, прямо на голову падают Врата в этот тысяча девятьсот семьдесят шестой год. Ну что же, придется, засучив рукава, разбирать и персональный вопрос товарища Брежнева.
- Никто не обещал нам, большевикам, легкой жизни, - огладив усы, сказал Сталин. -Как специалист могу сказать, что отплясывали вы знатно - сразу видно не только большой опыт, но и талант. А теперь скажите - вы убьете этого Горбачева, да?
- Скорее всего, убью, ибо зуб на него у меня с Эйфелеву башню, - ответил я, - но случится это далеко не сразу. Сейчас этот человек всего лишь первый секретарь Ставропольского крайкома, а значит, пешка, хотя и проходная. Зато товарищ Андропов, который со страшной силой тянет Горбачева наверх, проходит у нас с товарищем Бергман подозреваемым по множеству преступных деяний, которые в итоге и привели к краху Советского Союза. Этот человек - хитрый, жестокий и подлый, оппортунист и перевертыш, ничуть не лучше Ежова и Ягоды, но худшее заключается в том, что это именно он ныне занимает должность председателя комитета государственной безопасности. Поэтому прямой выход через генерала Милевского по этой линии на Москву нам сейчас не нужен, да и прямо вреден. Зато через спецслужбы Восточной Германии можно попробовать выйти на моих коллег из главного разведывательного управления генерального штаба...
- А зачем вам выход на таких людей? - спросил советский вождь. - Неужели вы хотите устроить террористический акт в отношении одного из членов Советского правительства и исполнить его без суда и следствия?
- Да нет, товарищ Сталин, против товарища Андропова я планирую действовать исключительно «классическими» методами, и только с вашей санкции. Коллег по цеху я предполагал использовать при подготовке операций против некоторых западных политиков и э... бизнесменов, яростных противников Советского Союза, Исторической России и большевистской идеи, что облегчит стабилизацию этого мира на правильном курсе. Но это в отдаленной перспективе. По большей части, выход на генерала Милевского
