Владыка морей ч.1 - Дмитрий Чайка
— Вот ведь сволочь! — восхитился князь. — Сначала ромеям служил, потом персам, потом снова ромеям. Теперь вот арабам богатейший город подарил. Удивительный человек! Интересно, у него хоть намек на совесть есть?
— Нет у него никакой совести, — покачал головой Звонимир. — Когда Мансур охранную грамоту у Халида взял, так он сам в ней первым прописан был, за ним его родня, а потом уже остальные горожане.
— А воины? — поднял брови князь.
— А насчет воинов он договариваться не стал, — развел руками Звонимир, — и арабы их перебили почти всех. Мало кто ушел, он же все ворота сразу открыл. Его за это все патриархи Империи анафеме предали.
— Да ему чихать на эту анафему, — отмахнулся Самослав. — Он уже, наверное, обрезание сделал. Вот ведь люди! Сколько лет на свете живу, а все не перестаю человеческой подлости удивляться. Кстати, как там твой грек, который в Кесарию поехал? Вестей про моего брата еще нет?
* * *
В то же самое время. Кесария. Провинция Палестина Прима.
Страх! Страх витал в воздухе древнего города, так любимого еще Иродом Великим. Римский город в середине земель упрямых фанатиков иудеев, это был вызов пыльной старине. Ирод украсил этот город, но теперь от прежней роскоши остались одни лишь воспоминания. Цирк, театр, общественные здания… Все это пришло в запустение и не знало ремонта долгие десятилетия. Коста бывал здесь, и теперь впитывал порами кожи тот ужас, которым пропитались насквозь горожане и набившиеся под защиту стен жители окрестностей. Затравленные взгляды мужчин, плачущие женщины, сидевшие у стен портовых складов, и беззаботные маленькие дети, игравшие прямо под ногами прохожих. Дети еще не понимали страха своих отцов и матерей. Их родители были такими же детьми, когда этот город осадили персы. Тогда здесь было точно так же, страшно и тоскливо. К Косте тянулись десятки рук, а сотни голодных глаз смотрели умоляюще. Люди осадили церкви, в которых растерянные священники кое-как пытались выкроить хоть кусок лепешки для страждущих.
Коста вошел в церковь, чтобы помолиться за удачное окончание пути. Святые на фресках и иконах смотрели на него укоризненно, так, словно они знали его самую сокровенную тайну. Парень поежился под пристальными взглядами старцев со скорбными лицами и бросил в церковную кружку полтинник. Словенское серебро здесь уже знали, и принимали его без вопросов. Добрая монета с твердой пробой, чего уж ее не принять.
До дома доместика Стефана было всего ничего, и Коста, отвесив последний поклон, вышел на воздух, где свежий ветер унес в сторону то горе, что несчастные люди непрерывно несли в церковные стены. Он шел резво, привычно бросая взгляды по сторонам, но опасаться было нечего. Лиходеев, подобных столичным, здесь не водилось. Слишком уж маленький город. Все люди, как на ладони. Только высунься, тут же в железо закуют и в Трапезунд отправят, на рудники.
— Есть кто? — Коста постучал в дверь. Ему не ответили, и он решительно вошел внутрь. — Доместик Стефан?
Небольшой домишко с земляным полом, простая мебель и одно крошечное оконце под низким потолком, который давил даже на голову Косты. Чего уж говорить о гиганте, который сидел на койке, даже в таком положении занимая весь объем небольшой комнаты.
— Сигурд? — безмерно удивился Коста. Он не рассчитывал увидеть здесь императорского гвардейца. Тем более, увидеть в таком виде. На его левой стопе была повязка, пропитанная гноем, а половина головы оказалась острижена. Свежий дугообразный шрам справа начинал зарастать короткой светлой порослью, стремясь закрыть постыдную плешь. Дан по-прежнему был широк в плечах и безмерно могуч, только исхудал неимоверно, превратившись в тень прежнего Сигурда. Из-под мокрой от пота рубахи торчали костлявые ключицы, а его щеки ввалились, обтянув скулы. Видимо, он еще не начал есть нормально, измученный постоянной лихорадкой.
— Видишь, я теперь лысый, как последний трэлль(2), — невесело усмехнулся Сигурд.- Стефан не дал мне умереть в бою. Вот скажи, зачем он это сделал? Разве друзья так поступают? Хакон ждет меня в Валхалле вместе с парнями. Они уже сидят по правую руку от Одина и пируют вместе с другими храбрецами. А я чуть не подох в постели, словно последний трус. Какой позор!
— Так, может быть, твой земной путь еще не окончен? — прямо сказал ему Коста. — Это воля богов, Сигурд! Тебе суждено свершить еще многое. Баба! Горячую воду, чистые бинты и соль! И сними эту дурацкую повязку! Ты разве не видишь, дура старая, что у него нога гниет?
— Сию минуту, господин! — радостно сказала старуха, щеголявшая персидским акцентом. Она была безумно счастлива, что пришел кто-то и примет решение за нее саму.
Уже вскоре Коста любовался на опухшую ногу с уродливой раной в центре стопы, из которой тек гной. Рана была плохая, но хоть сладковатого зловония не ощущалось, а значит, еще был шанс.
— Господи, благослови князя Самослава! — прошептал Коста. — Меня ведь немного и этому научили. Век не забуду тебя, государь! Пригодилась мне твоя наука!
— Потерпи! — сказал он Сигурду.
— А я чем тут занимаюсь, как думаешь? — ухмыльнулся тот. — Режь! Я знаю, что нужно делать.
Коста прокалил в огне нож и секанул стопу вдоль, прямо через пламенеющую багряной краснотой опухоль. В таз плеснуло гноем и кровью, но рана внутри напоминала плотный карман, и это было хорошо.
— Воду лей, баба! — скомандовал Коста, промывая чистой тряпкой полость раны. — Я не лекарь, но так точно будет лучше.
Сигурд скрипел зубами, но молчал. Молчал он и тогда, когда Коста неумело забил рану тряпкой, смоченной в соляном растворе, а потом замотал ее повязкой.
— Бинты постирать и прокипятить, — сказал он старухе, которая смотрела на него обожающими глазами, мокрыми от слез.
— Спасибо тебе, добрый человек, — заплакала она. — Я ведь господину обещала, что выхожу его друга, а не смогла, глупая старуха. Меня ведь к лекарю даже на порог не пустили. Я денег сулила, а они насмехались только, не верили мне.
— А когда доместик Стефан придет? — опомнился вдруг Коста. — Я ведь за ним приехал.
— Забрали его, — заплакала Нилуфер. — Стража забрала. Сказали, сам куропалат Феодор в Антиохии ждет его.
— Проклятье! — Коста даже сел на скамью от
