Дорога (СИ) - Ал Коруд
Подкидываю в огонь расколотых досок. Для костра я споро разломал ближайший забор. Мне же не всю ночь сидеть. Чай допью и на боковую. Огненные лепестки причудливо отплясывают «адову джигу». Этот странный танец повторяется затейливыми светотенями на стене из светлого кирпича, дальше он теряется в наступающей ночи. Несмотря на темноту и мрачную обстановку, мне отчего-то не страшно. Даже странно…
— Чайком не угостите, молодой человек⁈
Казалось бы, вот оно — я должен вздрогнуть, схватиться за ружье и кинуться к автомобилю или в дом. Что со мной не так? Тихонько поворачиваюсь и замечаю рядом невесть откуда взявшуюся бабулю. Здесь еще кто-то все-таки живет? Видал я такие деревушки. В одном или двух домах теплится до последнего жизнь.
Местная жительница одета в темное, такой же платок на голове. В остальном старушка как старушка. Наверное, поэтому моя чуйка не сработала. Я вежливо встаю и киваю на раскладной стульчик. Бабуля что-то бормочет, но садится. Наливая чай, бросаю искоса взгляд. Лицо, как запеченное яблоко — все в морщинах, но глаза живые. Крепкая старушка.
— Сахар берите, у меня он кусковой.
— Спасибо, милок. А я гляко, кто-то костер развел. У нас нонче никого не быват. Это ранешне катались люди.
Достаю из рюкзака вторую чашку и наливаю себе. Горячий чай бодрит, а совместное чаепитие людей обычно сближает.
— Одна здесь живете? Я думал, что все давно позаброшено.
— Чего одна? Есть тут еще… — старушка говорила тихо, на грани слышимости. — А люди, они давно съехали. Лес срубили и уехали.
Мы помолчали. Обычно старые люди делятся на две категории. Одни любят поговорить и погреть уши, вторые молчаливы и нелюдимы. Меня хоть и снедало любопытство, но я ощущал некоторую чуждость и странность ситуации.
— Ты геолог, милок? Одёжа походная. В экспедиции?
Ничего себе вопросик!
— Да, бабушка, в экспедиции.
После некоторого молчания бабуля снова заговорила. В её глазах плясали огненные огоньки, но лицо было практически неподвижным. Стало немного жутко, как будто её голос шел изнутри.
— Были тут давеча, с экспедиции. Чего-то искали, искали, да видать, так и не нашли. Чужие… Спасибо тебе, милок, устала я старая, пойду до дома.
Вот сейчас мне стало по-настоящему жутко.
— Куда вы на ночь? Может, проводить?
— Да ничто! Я тут через два дома живу. Приходи с утра, милок, вода у меня в колодце наилучшая в деревне. Всегда чистая и свежая.
Я некоторое время смотрел вслед пропавшей в темноте старушке, и мне стало как-то не по себе. К черту дом, буду ночевать в машине! Быстро занеся все обратно, я залил костёр старым проверенным способом и попытался устроиться на переднем сиденье. Было прохладно, но в спальнике терпимо. Обостренная чувствительность сыграла со мной в эту ночь злую шутку. Постоянно что-то во тьме мерещилось, я лежал с оружием в руках, забыться удалось уже за полночь.
Глава 4
День второй. Тени прошлого
Разбудили меня совсем неромантичным образом. Два верных товарища — кишечный тракт и мочевой пузырь. Тело затекло в неудобной позе, и некоторое время пришлось потратить на массаж конечностей, затем на поиск надежного места для осуществления санитарных процедур. Закончив все дела, я наскоро ополоснул руки и лицо и решил оглядеться. Половину ночи чудилось, что кто-то ходит рядом. Грешил на старушку. Честно говоря, мне показалось, что она уже не в ладах с разумом.
Во всяком случае с ружьем я сейчас не расставался ни на миг. Достал из сумки патроны и закрепил на поясной ремень запасной патронташ. Затем внимательно осмотрел пространство вокруг автомобиля. Занятно, нигде никаких следов. Кроме, разумеется, моих сапог. Дьявол, дери, неужели мне бабуля и вовсе почудилась? Но нет, второй кружки как ни бывало. Осмотрел все еще раз. Пропала без следов, как и сама бабуля.
Чертовщина какая-то!
Разогреть кашу и сварить кофе много времени не заняло. Ополоснув наскоро котелок и залив кофе в термос, я начал собираться. На всякий случай заглянул в комнату, где намеревался ночевать. Вдруг чего в темноте оставил? Моих вещей там не было, но я наткнулся на пожелтевшую газету, что лежала на подоконнике. Тысяча девятьсот девяносто девятый. Старенькая. А вот дальше меня поразил заголовок.
«Генеральный секретарь ЦК КПСС…»
Твою ж дивизию! Как такое может быть. Нацепив перчатки, сворачиваю газету для дальнейшего изучения, подбираю по пути какую-то брошюру и спешу покинуть проклятое место. Так, а ведь мне бы не помешало возместить потери воды. Пусть всего и несколько литров, но лучше быть наготове, чем потом из болота процеживать. Что там бабуля насчет колодца говорила?
«А была ли бабуля?»
Ну вот заодно и проверим! Разогревшись от движения и завтрака, да еще при свете утреннего солнца я стал заметно смелее. Все-таки темнота ночи крадет у нас-человеков часть храбрости. Сейчас же я с отвагой обреченного выступаю по улице. Два ближайших дома буквально скрыты в разросшейся зелени. Заборы повалены ветром. Третий же стоит наособицу. Но… как тут можно жить? Окна забиты досками, да и калитка вся скособочилась. Осторожно прохожу во двор, сжимая в руке помповик. Что-то мне как-то не по себе. Но вокруг сплошное запустение — ни тропки, ни другого следа человеческого.
— Эй, бабуля? Есть кто в доме?
Вежливо постучал по двери, потом попытался открыть. Не получается. Заперта изнутри. Не живет здесь никто! Но для успокоения совести прохожу дальше и натыкаюсь на колодец. Это уже позабытый в последние десятилетия «Журавель». Ну-ка! Отвязать засохшую веревку не удалось, пришлось резать. Но противовес работает, а деревянная бадейка не течет. Во всяком случае я вытащил её из колодца целой. Осторожно нюхаю воду и немного проливаю на траву. Прозрачная и ничем не пахнет. После кипячения пить будет точно можно. Да и фильтр у меня с собой захвачен на всякий случай. Бывало, в экспедициях откуда только черпать воду ни приходилось. Болото, лужи, грязные, распухшие после дождей реки.
Так что наливаю десятилитровую канистру полностью. Все, запас восстановлен. Спасибо тебе, бабуля, или кто там приходил
