Ванька 6 (СИ) - Сергей Анатольевич Куковякин
Что и переживал. Всё прошло без сучка и задоринки.
Кстати, Александр Владимирович почтил своим присутствием. На князя некоторые поглядывали, перешептывались. Он при всём параде явился. Было на что посмотреть. Надо сказать, имел он полное право присутствовать — защита-то публичная. Мог даже вопрос задать.
Мне их что-то мало задавали. Знаем де мы и тебя, и твою работу…
— Поздравляю, Иван Иванович. — князь улыбался, был доволен моим успехом.
Двумя пальцами по своему погону провёл. Намекнул, что доктор медицины может смело претендовать на коллежского асессора. Это же уже не просто лекарь.
Ну, а кто бы и отказывался…
— Вашими молитвами, Александр Владимирович…
Настроение и у меня сейчас было самое наилучшее. Как гора с плеч спала.
— В «Додон»?
— В «Додон», — не высказал возражений князь.
Туда мы и направились. Чуть позднее и целой компанией.
Хорошо тому живётся…
Глава 10
Глава 10 На инспекцию
В первых числах декабря я уже щеголял в погонах коллежского асессора.
Вроде, и — заслуженно, но на меня опять в коридорах и кабинетах нашего заведения начали коситься. То, мал у меня чин был, чтобы здесь находиться, то — вон какую карьеру за несколько месяцев сделал. Не объяснять же всякому и каждому, что первоначально насчёт меня ошибка вышла, а далее я доктором медицины стал и заслуживаю чин восьмого класса.
Во как…
Александр Яковлевич не зря в своем кресле сидит. Помимо всего прочего, понимает, что проблему легче предупредить, чем потом её героически решать.
А нет человека — нет и проблемы.
Вот и должен я буквально завтра отправиться в роли инспектора на Юго-Западный фронт.
С завистливых глаз долой.
Нечего мне тут мельтешить, людям настроение портить.
Таким образом, хоть и с задержкой, но отправляюсь я на театр военных действий. Нет, и здесь от меня польза была, но и там я постараюсь соответствовать, не зря казенный хлебушек кушать.
Глаша в слезах…
Князь — кинжал фамильный подарил. Давно, говорит, он вражьей крови не пил. Вот, и утоли его жажду.
Ну, я же не на самую передовую линию окопов еду. Мне предстоит инспектировать организацию медицинской помощи в войсках. Где я там австрийцам, немцам и прочим супротивникам глотки буду резать?
— Пригодится…
Александр Владимирович серьезно так на меня смотрит, словно будущее моё ему до мелочей известно.
— Лишним не будет…
Ну, не будет, так не будет. Хорош кинжал, грех от такого отказываться.
Я князю, как водится, копеечкой отдарился.
Паровоз прогудел, вагон качнулся и тронулся. Поехали… Чух-чух…
Сначала, ещё и из окна вагона, война как-то почти совсем не чувствовалась.
Стало больше людей в армейской форме, так и раньше их немало было. Газеты в счёт брать не будем. Что там сообщается, я своими глазами не видел.
Ну, первые мои «военные» впечатления, надо сказать, начались уже на нашей границе в Радзивилове. Там, где происходили самые первые стычки с вторгшимися в наши российские пределы австрийскими войсками.
Местами рядом с железной дорогой начали попадаться окопы, печки, вырытые в земле. Мелькнули и быстро пропали из виду несколько совершенно разрушенных зданий…
Кресты… Одинокие кресты на могилах вдоль железной дороги…
Эти могилы с кое-как наспех сделанными крестами произвели на меня сильное впечатление. Наверное, с непривычки. Вернее — с отвычки. Японская-то война, в которой мне пришлось здесь немного поучаствовать, вон как давно уже была. Годы прошли, а за это время со мной чего только и не было. Но, в целом — расслабился я, жирком немного оброс.
Мой путь до самого Львова, кроме названных уже явлений, ничего интересного и оригинального не имел. Виды за окном вагона сильно напоминали картину уже привычных по прежним поездкам российских равнин, только около самого Львова имелись довольно живописные холмы.
Вот и львовский железнодорожный вокзал. Я покурил на перроне и решил немного прогуляться по городу. Никогда ранее мне здесь бывать не приходилось.
Львов, по местным меркам, это — очень красивый, большой и богатый город. Так все говорят. Впрочем, не зря. На меня он почти не произвёл впечатления только что завоеванного. Жизнь в нем шла довольно интенсивно, на улицах наблюдалось большое оживление. Прилично одетый народ чинно прогуливался, знакомые раскланивались друг с другом.
Яркие вывески, чисто вымытые блестящие витрины магазинов…
Кое-где — музыка.
Не скажешь, что где-то рядом — война.
Время меня не поджимало и я решил посмотреть кино. Когда ещё получится…
В синематографе было полно нарядных зрителей, и, что меня сильно удивило, объяснение картин шло на немецком языке!!!
Вот в Москве или Санкт-Петербурге кто бы позволил себе такое!
Быстро бы хозяина этого синематографа загребли под микитки.
Публика же в зале чувствовала себя, по-видимому, довольно хорошо и спокойно.
Почему картина на немецком? Князь мне говорил, что во Львове русский язык почти всем был понятен.
Я не стал досиживать сеанс и вышел из зала. Непатриотично это, кино на вражьем языке смотреть.
Военное время тут в городе что-то совершенно пока мною не чувствовалось. Только довольно большое количество офицеров и солдат на улицах придавало Львову в некоторой, причем — не большой, степени вид лагеря.
Я ещё немного прошелся и вот уже был по нужному адресу. Как мне объяснили ещё в Санкт-Петербурге, я должен был остановится в гостинице напротив памятника польского короля Яна Собесского.
Почему там? Спросите, что полегче.
Львов не являлся конечной точкой моего маршрута, здесь я не должен был долго задерживаться.
При устройстве в гостиницу, мне стал понятен назначенный выбор места моей остановки в городе. Командированных чинов из российской армии здесь размещали без оплаты. Экономной оказалась канцелярия у меня по месту службы. Ну, и — информированной. Тут уж — не без этого.
— при описании инспекции коллежского асессора Воробьева И. И. использованы дневники врача И. А. Арямова (ЦГАМО).
Глава 11
Глава 11 Ресторан
Львов для меня в инспекционной поездке, как в песне поётся — этап большого пути.
Ну, там, немного не такие слова, но довольно близко. Песни этой тут ещё нет, позже она появится. Это я так думаю.
Мне надо в штаб 8-й армии. Оттуда моя инспекция начинается.
Что-то мне кажется, что только там меня и ждут. Для полного счастья им ровно одного меня не хватает. Терзают меня такие смутные сомнения.
Вещей я из Санкт-Петербурга взял с собой не много — не на курорт еду. Не на воды, как здесь, говорят.
В гостинице я быстро расположился. Ну, саквояж свой только на коечку бросил. Умылся, побрился. Коллежскому асессору невместно с небритой мордой лица ходить.
Есть что-то сильно захотелось. После поезда — не хотелось, а тут — аж в животе забурчало.
Дорогой я питался не ахти как. Это, с моей точки зрения. Разбаловал я свою утробушку стряпней Глаши. Она — мастерица готовить. Тут уж и говорить нечего. Пока до Львова добирался, не раз её добрым словом вспоминал. Ну, а с обедами у князя — вообще никого сравнения с питанием в дороге не было… Война, что ли, на станционные буфеты отрицательно подействовала? Повара хорошие на фронт кашеварить ушли?
Куда командировочному податься? Понятное дело — в ресторан. Положение, так сказать, обязывает. Не в чайную же.
Вышел на улицу. Гражданского населения поубавилось, а лиц в шинелях как-то ещё больше стало. Особенно — офицеров. Им бы на фронте быть…
В ресторане, куда я зашёл, опять же почти все столики нашими военными были заняты. Дым стоял коромыслом, вино и что покрепче лилось рекой. Дамочка на сцене ресторана что-то по-немецки опять же пела. А не с говорящими на этом языке мы и воюем?
Мне бросилось в глаза, что участницами многих застолий являются женщины в форме сестер Красного Креста.
Мля…
Одни, я имею в виду офицеров, живут тут вовсю. Тоже, кстати, местное выражение, дома я такого не слышал. На фронт не торопятся. Другие, вместо того, чтобы в госпиталях за ранеными ухаживать, в ресторанах развлекаются. Хоть бы повязки и косынки с красными крестами сняли.
Место мне нашлось. Вполне приличное. В компании с полковником-пехотинцем.
— Леонид Петрович, — представился он.
Оказалось, с начала войны он уже два раза ранен! Полковник! Два
