Гарпунер - Андрей Алексеевич Панченко
— Дед! Как у тебя так выходит? — кричу я ему — сколько смотрю, понять не могу, ты что, кому-то душу продал, чтобы так научиться? Я сколько не пробовал, херня какая-то получается.
— Хе! Ты, Витя, учись чувствовать судно ногами. Знай, что прежде чем гирокомпас покажет изменение курса, судно накренится и потом покатится в сторону возвышенной ноги. В это время работай штурвалом в противоположную сторону — с удовольствием поясняет мне Дед, по-моему, он ловит кайф от всей ситуации, он единственный, кто наслаждается процессом, чертов извращенец!
Собранный на скорую руку якорь, по распоряжению капитана, я креплю к одному из линей, который уходит в амортизационный отсек. Якорные клюзы мы заколотили на совесть, так что их не открыть до прихода в порт, и вот нам приходиться импровизировать. Ничего, выдержит линь, он китов держит и судно на себе таскает с ходом «полный назад» и тут нам поможет. Бивнев и Толик отправляют самодельную конструкцию за борт, боцман на лебедке начинает травить линь и тут судьба в очередной раз поворачивается к нам своей шикарной задницей. Огромная волна, возникает на пути судна и захлёстывает его полностью. Мы четверо, стоящие на баке и палубе оказываемся под водой. Все мы привязаны к леерам и только это нас спасает от того, чтобы нас не смыло за борт. Меня с силой бьёт об ограждение бака, холодная вода обжигает тело, а когда китобоец выныривает, я вижу, что и Толик и Бивнев за бортом, и только привязанные к поясам концы удерживают их от того, чтобы они не упали в бурлящее Охотское море. Я, отвязываюсь от ограждения и поскальзываясь на обледенелой палубе и стуча зубами от холода бросаюсь к ним на выручку. Толян без сознания и висит на своей страховке безвольной куклой, а Бивнев пытается зацепиться руками за скользкий леер борясь за свою жизнь.
— Руку давай! — ору я ему, обреченно понимая, что если ещё одна волна накроет нас, то скорее всего никакая страховка им не поможет, а я вообще сейчас беззащитен перед стихией — Бивнев мать твою! Шевелись Димон, якорь тебе в задницу! Быстрее!
Поймав руку моего недруга, я напрягаю все свои силы и с трудом втаскиваю его на бак. Бивнев дрожит, у него рассечена бровь и кровь заливает лицо, но он помогает мне вытащить Толяна. Ашуров с виду абсолютно цел и дышит, но до сих пор без сознания и вдруг наше судно вздрагивает и застывает без движения. Что за чёрт?! Неужели механики остановили машину из-за того, что кончился уголь? Они ведь говорили, что ещё на час точно хватит! Как же не вовремя, мы не успели поставить якорь! А кстати, где якорь?
— Димка! Где чертов якорь?! — ору я Бивневу, когда мы вдвоём тащим Толяна в надстройку.
— Звезда якорю Витёк! Разбился о борт! Линь под корпус ушёл! — кричит мне в ответ Бивнев.
И тут я понимаю, что же произошло. Нам конец! Плавучий якорь, с закрепленным к нему линем, пошел под корпус судна, в результате линь намотался на гребной вал и винт. Произошло заклинивание! Мы без хода и без якоря!
Глава 3
Мы пережили ночь только благодаря Деду, который почти падая с ног от усталости, всё же непостижимым простым смертным образом, умудрялся управлять застывшим без хода судном. Линь намертво заклинил вал, никакими действиями не удавалось провернуть его ни на передний ход, ни на задний.
Только к утру немного распогодилось, штормовым морем, наше неуправляемое судно снова снесло к Курильской гряде и в предрассветных сумерках на горизонте появился остров, покрытый туманом. Очередной японский остров… Экарма — остров северной группы Большой гряды Курильских островов, на котором расположен вулкан. Площадь острова около тридцати двух квадратных километров, в западной части над водой нависает вулкан Экарма высотой более тысячи метров. Из кратера то и дело вырываются клубы пара. Остров необитаем. Отсутствие питьевой воды делает его крайне непригодным для проживания.
— Спускаем шлюпки — командует измотанный бессонной ночью капитан — все кроме рулевого, на вёсла!
На «Энтузиасте» две шлюпки и с помощью них мы буксируем китобойца к земле. За рулевых на одной из шлюпок бледный Толян Ашуров, который ещё толком не отошёл от удара о борт судна, а на втором старпом, мы гребём изо всех сил, пытаясь справиться с течением и волнами. Иногда мне кажется, что мы стоим на месте, земля не приближается к нам ни на метр, но всё же гребём, пытаясь спасти китобойца, который сам за эти два дня ни раз спасал наши жизни. Долг платежом красен, и мы все готовы отдать его «Энтузиасту» и даже переплатить сверху. Море, хоть и успокоилось немного, но всё же штормит, и через низкие борта время от времени волны захлёстывают шлюпки, отвлекая одного из нас на вычерпывание воды.
Только через четыре часа адского труда, нам удалось отбуксировать тяжёлый китобоец в маленький залив, открытый с одной из сторон ветру и волнам, но всё же дающий хоть какую-то защиту.
Посовещавшись, стармех и капитан принимают решение садить китобойца кормой на грунт во время прилива и ремонтом заняться, когда будет отлив. Дно в нашем заливе каменистое и надо быть очень аккуратным, чтобы не пропороть днище. По графику отливов и приливов, который есть у нашего штурмана, первый прилив начнётся ночью, ровно в двадцать четыре часа, а максимальная точка отлива придётся на восемь утра, уровень воды понизится на полтора метра. Хотя этого и недостаточно, но если судно будет сидеть на мели только кормой, то добраться до винта и пробоины уже можно попытаться.
У нас на китобойце есть легкий водолазный костюм, так называемая трёхболтовка, в боцманской кладовой. Он попал на судно, ещё во время ремонтных работ по замене винта и по идее, должен был быть
