Каратист: полный контакт. Том 1 - Алим Тыналин
Я всегда делал это упражнение медленно и растянуто. С глубоким вдохом-выдохом. После медитации. Иногда и в растяжке, сидя в шпагате.
Здесь больше рулят философия и психология. Физический аспект вторичен. Те же из учеников, кто не верят в ци и силы стихий, могут просто научиться управлять центром тяжести. Это тоже чертовски важно в бою.
Щепкин остановился рядом со мной, понаблюдал, а потом поцокал языком и сказал:
— Эх, Ермолов, в бою у тебя неплохо получается, а вот цуки киба дачи никуда не годится. Давай, учись еще.
Глава 3. Знакомство с домом
До конца тренировки мы отрабатывали ката. Я ушел в себя. Отработка ката всегда была для меня медитацией.
Щепкин разрешил заниматься чем угодно. Я решил успокоить разум с помощью ката «санчин». Несмотря на то, что я вроде освоился и принял факт смерти и переселения душ, все равно еще требовалось время для осмысления произошедшего. Где это сделать лучше всего, как не в медитации?
Другие ученики принялись лупить груши. Некоторые устроили спарринги. Третьи тягали гантели и штанги в углу.
Поискал глазами Коляна и Костяна. Нигде нет. Хулиганы незаметно ушли с тренировки. Зато Смелов до сих пор сидел на скамеечке у стены. Там, где недавно сидел я.
Ну и ладно. Видит бог, мне самому нужна помощь. Самопомощь. Эффективная и незаметная.
Я встал в стойку фудо дачи. Почти естественная поза. Ноги на ширине плеч, руки сжаты в кулаки, находятся на уровне бедер. Глаза закрыты.
Глубокий вдох. Правую ноги приставил к левой. Руки раскрыл.
Выдох. Сложил руки внизу. Не касаясь тела, как бы прикрывая пах. Ладони перекрещены.
Под конец выдоха открыл глаза. Стремительно, как в кино. Как по команде. Снова быстрый вдох. Пятки назад, на сорок пять градусов, ноги чуть согнуты. Носки внутрь.
Руки поднимаются и скрещиваются перед лицом. Правая снаружи. Стойка учи хачиджи дачи.
Выдох. Медленный переход в конечную позицию. Носки параллельно. Руки сжимаются в кулаки. И одновременно — двойной нижний блок гедан бараи.
Дальше другие элементы ката, тоже медленные и сосредоточенные. К тому времени я ощутил единство с новым телом. Разум успокоился. Тело примирились с новой душой. Воспоминания прошлой и нынешней жизни органично переплелись внутри меня.
Я двигался с закрытыми глазами. Старался, чтобы разум покинул тело. Вышел наружу и я мог осмотреть себя со стороны. Стоящего в душном спортивном зале.
По привычке я представил, как вокруг меня циркулирует энергия. Я пытался понять, какого она цвета. Воображал, что энергия ци втягивается через мое тело и через него течет вниз, в землю.
Необязательно следить за дыханием. Можно дышать как хочешь. Естественно и привычно. Главное визуализировать энергию ци. И ее передвижение.
При всем при том я всегда был скептиком. Не верил в ауру, экстрасенсов и прочую мистику. Медитацию использовал как вид самовнушения. Чтобы достичь умственного и душевного равновесия. Это важно, черт побери.
Я позабыл, где нахожусь. Из головы как будто выветрились события последних часов. Когда закончил, увидел учеников, стоящих вокруг меня. И сразу все вспомнил.
— Это что за движения? — подозрительно спросил один ученик. — Откуда ты их выкопал?
Ученики подошли ближе.
— Эй, Ермолов, если ты нашел секретное руководство по карате, давай, поделись, не жадничай, — сказал другой. — Слышь?!
Я улыбнулся. Покачал головой. Выдохнул и потряс кистями рук.
— У меня ничего нет, кроме кулаков и мозгов, — ответил я.
Но ученики, кажись, этому не поверили. Отошли, разочарованно ворчать под нос. Из подсобки вышел Щепкин и хлопнул в ладоши.
— Так, ладно, на сегодня занятия закончены. Строимся.
Мы встали в линию. Цветные пояса в голове, а белые — в конце. Мы с Лапшиным оказались чуть ли не с самого края.
— Благодарю за занятие, — Щепкин поклонился.
Мы поклонились в ответ. И разошлись. Тренер подождал меня. Указал пальцем:
— Завтра вечером приходи сюда. Поведем тебя на смотрины.
Я кивнул. На смотрины, так на смотрины. Посмотрим, в каком состоянии здесь боевые искусства. Судя по-всему, не очень высокий уровень.
Где тут раздевалка? Мы вышли из зала в коридор. Ученики потекли в одну из комнат сбоку. Я тоже вместе с Лапшиным.
Внутри продолговатые деревянные шкафчики. А я забыл, где мои вещи. Хорошо, Рома помог. Мой шкафчик оказался рядом с его.
Мы переоделись и выскочили на улицу. Я огляделся. Свежий воздух, ветер, клены и тополя, шелестящие молодой листвой.
На дворе месяц май. Я стоял во дворе многоэтажки, в подвале которой находился спортзал. Между прочим, я вспомнил, что зал принадлежал секции бокса и тяжелой атлетики при ДСО «Спартак». Лапшин говорил, что тренер соврал, будто мы занимаемся здесь дзюдо.
А находился я в Москве. Перенесся не только во времени, но и в пространстве. Поменял Омск на столицу.
— Ну, пошли, чего встал? — Дапшин застегнул куртку и направился по тротуару к выходу со двора.
Мы вышли на улицу и направились к остановке. В Москве до этого я бывал проездом. На соревнованиях, в командировках, на курсах повышения квалификации и тренингах. В общем, знал не очень хорошо. Но даже сейчас заметил, как отличается столица семидесятых от города будущего.
Мало рекламы. Мало автомобилей. Даже светофоры другие. Никаких плакатов с изображениями известных брендов. Наоборот, плакаты съездов ЦК КПСС и с изречениями Ленина и Брежнева.
Погода хорошая, теплая, но все равно поддувал пронизывающий ветер. Мы подошли к автобусной остановке. Всюду двухламповые фонари, похожие на усики муравья, глядящие в разные стороны. Вокруг девятиэтажки. Над дорогой провода троллейбусов.
Люди в серых и черных куртках. Некоторые в костюмах. Женщины в платьях ниже колен. Светлых тонов: желтые, кремовые, бежевые. Некоторые в синих и черных брючках.
Подошел пузатый желтый автобус ЛиАЗ «Скотовоз». Ух ты, я такие видел только в фильмах. Забрались внутрь. Я сунулся было за мелочью.
Сколько там проезд, пять копеек? Или студентам скидки? Рома удивленно посмотрел на меня.
— Ты чего, проездной забыл?
Я пошарил по карманам. Действительно. У меня же проездной. Достал кошелек. Убедился. А вот и студенческий.
С фотографии на меня глядел темноволосый худой парнишка с большими глазами, чуть лопоухий. Это что же, я так выгляжу?
— Ты чего,
