Операция «Арлекин» - Александр Афанасьев
…
— По нашим предположениям, в спецслужбах и армии ГДР есть сочувствующие нацизму, они нашли контракты и с неонацистами в Западной Германии и с неустойчивыми элементами в Советской армии. Конкретно Половцев видимо, завербован медовой ловушкой, зафиксированы его странные контакты с полковником Пиотровски, занимающимся «коммерческим сотрудничеством» от имени Штази.
— То есть?
— Все что угодно. Контрабанда в обе стороны. Захоронение опасных отходов. Угнанные в ФРГ машины всплывают уже не только в ФРГ — но и по всему Блоку. Пиотровски должен был доставать валюту для нужд Штази, и он достает — но это перешло все разумные рамки…
— Какое отношение имеет к этому Половцев?
— На него вышли через контакты с Пиотровски. Есть основания полагать, что он завербован, регулярно встречается с Пиотровски конфиденциально, на явочной квартире. Ни разу не подал рапорт о своих встречах. Супруга неблагополучная по родственникам, недавно задержана при незаконных валютных операциях. Теща работает в Березке в Ленинграде, так же подозревается в спекуляциях.
Гасанов задумался. Дело в том, что он был человеком с несколькими личинами. В одной он уважаемый юрист, судья, с отличием закончивший юридический в Бакинском университете. В другой он — потомок древнего рода ханов, издревле правящего Азербайджаном, В третьей — он лидер организованной преступности, теневого экономического подполья Азербайджана, не менее богатого чем грузинского. В четвертой — он председатель КГБ — потому что его попросили. Кто усторожит сторожей самих…
Но иногда такая вот многоликость может и помочь.
— Пока собирайте информацию. Но, ни до кого из фигурантов — пальцем не касаться! Особенно до Половцева.
— Есть.
— Ориентируй своих. Получается, он на немцев работает?
— Информации пока недостаточно, но та что есть, показывает, что — да.
Гасанов задумался. Не сходилось. По информации ПГУ — источник, который они искали — работает на американцев. Значит, либо Атос дал неполную или недостоверную информацию — что очень маловероятно. Либо ошибка в объекте — они случайно наткнулись на предателя, но не того о котором указал Атос.
— Работайте — сказал Гасанов и направился к своему Мерседесу
Ленинград, СССР. 26 февраля 1989 года
В каждом советском городе, более-менее крупном, было две власти. И это были не обком и облисполком. Это была советская власть — и антисоветская.
Советская власть распределяла, заставляла пахать, ходить на работу (но не работать! Именно ходить на работу), худо-бедно снабжала. И единственно чего у нее всегда было в достатке — это обещаний. Что будем жить лучше, что идем к коммунизму, что нас ждет светлое будущее. Люди кивали, расписывались в кассе за зарплату — и шли к другой власти. Антисоветской.
У антисоветской власти было всё, вопрос лишь в цене. Хочешь кроссовки или джинсы Ливайс — пожалуйста, но стоят они столько, сколько инженер за месяц зарабатывает. Хочешь мясо каждый день есть, дефицитные лекарства достать — заводи знакомства. Будь полезным — и будут полезны тебе. У каждого есть что-то ценное, кто-то на складе сидит, кто-то на услугах. И все это — вопреки тому, что советская власть делала и провозглашала.
Ну и всего остального у антисоветской власти — хватало. Пьянки, б…, наркотики. Антисоветская власть не воспитывала, она потворствовала. Хочешь — нальют. Хочешь — отсыплют. Плейбои и видеокассеты, которые впотаек смотрели отцы семейств. «Эммануэль», которую ставили и женам чтобы были в постели поизобретательнее. Это все — шажок за шажком — вело в трясину, в которой погибли тысячи и десятки тысяч. Но люди шли.
Человеком быть намного сложнее, чем подонком.
Но судья не принадлежал к этому миру. Судья Гасанов с детства знал, кем он будет и чем он будет. Дед был важным человеком, отец дорос до министра. Квартира в новом «министерском доме» с внутренним закрытым двором, где постоянно дежурит милиция, дача в Загульбе, еще одна — дальше, в родном районе, где их семью почитали как царей, потому что она там правила с шестнадцатого века, и советская власть ничего не изменила. В его родном городе на юридический факультет местного университета был самый большой конкурс, потому что право и править — слова однокоренные. Там учились те, кто будет править народом, и все это знали.
А что касается всего остального… овощи и фрукты, половина которых идет налево и в северных городах продается за десять цен. Ковры — каждая советская семья хотела иметь хороший ковер, это было признаком советской буржуазности, дорогой ковер на стене, а у некоторых еще в рулонах в каждом углу стояли. Поделия местной легкой, текстильной, пищевой промышленности. В Азербайджане в основном делали то, что надо людям — а не армии…
…
А меня зовут Мирза,
Работать мне нельзя
Пусть работает Иван,
Первыполняет план…
…
Судья был один из тех, кто сидел на самом верху. Сам он не торговал. Отмазывал. Получал. Передавал наверх. Принимал подарки.
Как отмазывал? В СССР при хищении от десяти тысяч — вплоть до смертной казни. Но если позвонят — входили в положение. Давали восемь, десять лет. Потом на УДО или по болезни. За это тоже платили…
Так — он имел имя в этом черном царстве, его знали во всех крупных городах, он мог задать вопрос — и ему бы ответили, по-чести, не так как милиции или прокуратуре. Откуда там честь? Э… там есть и честь, и верность и слово… все там есть. Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке… по тому миру легенды ходили, как друг друга выручали. Пришла внеплановая ревизия, недостача под полмиллиона — но если у тебя есть имя, тебя выручат, под честное слово, хоть машину, хоть вагон товара перекинут. Свой некролог есть — те, кто попался, сгнил в лагерях или был расстрелян по хозяйственной статье. Озверевшее государство вело войну с подкапывавшей его со всех сторон армией воров — и проигрывало, но и жертв — хватало. С обоих сторон — были и менты и следаки, которые тронули не того, и оказались в Нижнем Тагиле, в больнице с инфарктом а то и в морге, в раздавленной выскочившим на встречку
