Шах и мат - Алим Тыналин
— Какого Гаспаряна? — переспросил я. — Вы имеете ввиду Тиграна Петросяна?
Теперь на меня с удивлением смотрел не только Муромцев. Остальные тоже. Я же недоумевающе смотрел на них.
После небольшого конфуза выяснилось, что ни о каком Петросяне здесь не слыхивали. Вместо него недавним чемпионом мира был Левон Николович Гаспарян. Со схожей тактикой ведения игры.
— А кто же тогда нынешний чемпион мира? — спросил я, все еще надеясь услышать фамилию Спасского.
— Как кто, Путте Редди, конечно же, — все так же изумленно ответил Яковлев. — Как ты можешь играть, если не знаешь действующего чемпиона мира?
Да, случилась досадная неувязочка. Из-за сосредоточенности на игре я забыл просчитать варианты ответов собеседника. И попал впросак. К счастью, меня выручил Матвей.
— Ну, что ты привязался к человеку? — досадливо заметил он. — У Денчика голова болит, после недавнего падения. Он сам говорил, что подзабыл кое-что. Бывает.
Зрители успокоились. Да, действительно, разумное объяснение.
— А играть лучше он тоже после падения стал? — проворчал Яковлев.
Я покопался в памяти прежнего Архарова. Быстро выудил оттуда сведения о нынешнем мире. Это оказалась альтернативная реальность.
СССР здесь также существовал. Вроде бы, такой же, как и в моей истории. Вот только чемпионы другие. Глобального доминирования Советов в шахматах, как в моем мире, здесь не было.
Уж не знаю, почему, но советские шахматисты после второй мировой завоевали титул только в половине случаев. Солманис, Геллер, Макаров — какие-то новые имена игроков из СССР, мне неизвестные.
И еще Самуэль Робсон, Филип Штерн, Мигель Эласкес Кордоба, Себастьян Мазэ. Кто это такие, вообще? Память Архарова услужливо подсказывала, что это тоже чемпионы. Как же так получилось, что мы упустили пальму первенства? Где наши Ботвинник, Таль, Смыслов и Спасский?
Моя тактика сработала на ура. Атаки Яковлева разбились о мою железобетонную оборону. Во второй игре он тоже проиграл. Удивление зрителей возросло еще больше.
— Еще одна партия, — сказал Муромцев.
Он постоянно молчал. Никак не комментировал мою игру. Время от времени я ловил на себе его задумчивый взгляд.
В третьей партии я играл белыми и решил идти в наступление. Яковлев, как я видел, уже деморализован. На парня больно смотреть. Он путался в ходах и пару раз даже нечаянно коснулся фигур без намерения ходить.
Поэтому игру он тоже проиграл. На сорок пятом ходу я снова поставил ему мат. Зрители зашумели.
— Ты ли это, Дениска? — закричал Матвей, клоунски заглядывая мне в лицо. — Ты зачем скрывал свои таланты до сегодняшнего дня?
И сам не знал, до чего же он близок к истине. Ко мне подошли несколько парней, пожали руки. Поздравили с победой. Тренер задумчиво потер подбородок.
— Значит так, на первенство все равно пойдете оба, — решил он наконец. — Яковлев все равно опытный. А Архаров еще только покажет себя.
Он посмотрел на меня и добавил:
— Но до турнира я хочу, чтобы ты еще раз показал свои наработки, слышишь? Очень странный у тебя взлет, очень странный. Четкий, ярко выраженный почерк. Способность переключать стратегии. Быстрая импровизация. Как будто опытный мастер играет.
Я кивнул. Муромцев хлопнул в ладоши и громко сказал:
— На сегодня все! Позже я вывешу все результаты. Ознакомитесь. Кто желает получить разбор ошибок и партий, прошу ко мне. С тетрадями и записными книжками.
Я тоже делал записи по ходу игр. Но подходить к тренеру не стал. Не хотелось терять времени. Потом как-нибудь.
Надо осмотреться на новом месте. Я хотел проверить, неужели я в самом деле угодил в прошлое? Хоть и в другой реальности. Все это напоминало фантастический фильм, но с фактами не поспоришь.
И еще, я должен познакомиться с родными. Здесь они у меня есть. Это же удивительно.
Кроме того, Матвей звал отпраздновать победу. Не то, чтобы я намеревался с головой окунуться в гулянку. Но познакомиться с новой жизнью не мешает.
— Архаров, обязательно приходи завтра, — тренер ткнул в меня пальцем. — Сейчас остаться ты не желаешь?
Другие ученики секции с любопытством посмотрели на меня. Как на неведомую зверушку. Я помотал головой.
— Нет, Сергей Иванович. Мне надо домой, дел много. Обещал сразу после турнира приехать.
Муромцев понятливо кивнул. Я распрощался со всеми и вышел на улицу вместе с Матвеем и Стасом Курганским, еще одним приятелем.
Очкастым, вихрастым и задумчивым. Сразу видно, Стас — тихоня и ботаник, в отличие от шебутного Матвея.
Улица поначалу не произвела на меня особое впечатление. Время вокруг стояло весеннее. Яркое солнце, слякоть, лужи. Кое-где грязные пятна лежалого снега.
Хотя, если присмотреться, отличий много. Многоэтажек мало. По большей части, пяти и семи этажей.
Машины тоже можно по пальцам перечесть. Иномарок среди нет. В основном, «Жигули» и «Москвичи». Иногда «Волги». Хватает и грузового транспорта.
— Странный ты, Денчик, — заметил Стас и поправил непокорные вихри. Он внимательно наблюдал за мной. — Ты что, с Луны свалился? Первый раз видишь Москву?
Нет, Москву я уже видел. Но такую еще нет. Без «пробок», рекламных экранов и высоких домов. Людей, правда, все равно много.
— Я головой ударился, забыл? — я снова прибегнул к спасительной отговорке. — И да, многое запамятовал. Мне теперь все кажется новым и неизведанным.
Стас вздохнул. В отличие от Матвея, он был чуточку меланхолик.
— К врачу сходи. Он вернет тебя в наш мир.
Но тут вмешался наш беспокойный приятель, Матвей.
— Эй, отставить врачей. Мы сейчас идем в общагу. Там устроим пир на весь мир. Девочки тебя ждут, Денчик. Они знаешь, как любят большеголовых? Особенно, Лиза, а?
Он пихнул меня локтем и подмигнул. Вот что ответить на такое? Все-таки, тело мне досталось не новое. Уже поношенное, хоть и немного.
Сразу видно, что прежний Архаров был не дурак погулять. И девочек потискать. Сам я жил с родителями, как я смутно помнил. Но частенько наведывался к Матвею в общагу.
Мы с ним учились в Московском инженерно-экономическом институте, на строительном факультете. Не сказать, чтобы отличники и даже ударники. Но и не кандидаты на отчисление за неуспеваемость. Так, середнячки.
Стас учился на физмате. Будущий физик-ядерщик. С девушками робок и стеснителен. Утверждал, что они вообще не нужны.
Пойти в общагу и окунуться в пучину студенческой жизни было очень заманчиво. Но я покачал головой.
— Сейчас не могу. Сначала домой. Потом приеду.
Матвей принялся меня уговаривать, но я уперся. Есть у меня такая черта характера. Иногда превращаюсь в упрямого осла.
В итоге, приятель плюнул и сдался. Утянул с собой Стаса.
— Я приду позже. Ждите, — сказал я им вдогонку.
— Можешь не торопиться, — Матвей небрежно махнул мне рукой. — Я сам займусь Лизонькой.
Ну и ладно. У меня сейчас другие заботы.
