Граф (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Ты получил то, что хотел. — произнес Царь вечером, пригласив Андрея к себе. — Испанские пищали да голландские кони. Разве не этого ты желал? А сверху еще и этот дар от персидского Царя. Но лицо кислое. Иной бы сиял, как начищенная монета.

— Я более чем доволен, — кивнул Андрей. — Теперь бы все это не потерять, но приумножить. Кобыл мало. Не один и не два года потребуется, чтобы увеличить поголовье этих славных коней. И даже не персов, а этих вот фризов.

— Ты ведь знаешь, что делать?

— Знаю. Но везде оказаться не могу. Нужны доверенные люди. Разумеющие то, что творят. А с ними беда. Мало. Очень мало.

— Ничем помочь не могу, — отрезал помрачневший Иоанн Васильевич. — Али не ведаешь, что мне самому они надобны как воздух?

— Знаю, Государь. И искренне не понимаю, как ты справляешься. И раньше то людей не хватало. А теперь еще и торговлишка эта вона какой большой видится. Тот же лес для персов нужно валить и как-то справлять вниз по Волге. По уму. Ежели же самосплавом, в плотах или еще как, то он испортится и станет стоить дешево. Надобно большие струги ставить и на них спускать. Не смоленные струги. Чтобы их и сами разбирать в Хаджи-Тархане, если не на деловой лес, то на дрова. И это только лес. А тут ведь и волоки надобно оснащать должным образом. Чтобы стругам легче и шустрее ходить было. И…

— Помолчи! — перебил его Царь, поморщившись словно от зубной боли. — Прошу. Помолчи. Мне и так тошно. А тут еще ты с советами. Сделаешь? Берись. А нет — то и говорить не о чем.

— Извини, Государь. Язык у меня длинный. Иной раз сам молотит что-то, будто тряпка на ветру.

— Тот-то же. А то туда же. Советчик… — произнес Царь, потирая виски. Видимо он и сам немало голову над этими вопросами ломал.

Он встал.

Прошелся.

— Так ты думаешь, плотами сплавлять не надо бревна?

— Не надо. Они сильно намокнут. А как их потом вытащат из воды, так и рассохнуться, растрескаются и испортятся. Оттого и цены будут малой. Кому эта трухлявая дрянь нужна? А лес ведь это твой. В пустую, получается, его переводить будут.

— А то купцы сего не ведают?

— Отчего же? Ведают. И себе дом он из такого дерева ставить не станут. Но то себе. А то твою волю выполнить. Им ведь особой пользы с торга деревом нет, пока мех хорошо идет. Так — возня одна. Вот на отвяжись и делать станут.

Иоанн Васильевич остро глянул на Андрея. Тот виновато пожал плечами и добавил:

— Ищи кому и что выгодно. Человек он тварь такая, что ленив и лишний раз палец о палец не ударит, если ему с того выгоды нет.

— А ежели казнь смертная за ослушание?

— Так это и есть выгода. Жить всяко приятнее смерти. Но страх притупляется. Чем дольше топор над шеей занесет, тем меньше его боятся…

Царь помолчал.

Посмотрел на огонек, что бодро горел в масляной лампе.

И, наконец, чуть пожевав губы, произнес:

— Ты не серчай на меня. Сам видишь — голова кругом. Мысли свои по торговлишке ты изложи. Но не сейчас. Я едва ли тебя услышу. Напиши их, как обычно ты любишь, разложив все по полочкам. И принеси. Дело-то доброе. Чую. Но ныне не до него. Спать надобно. Устал… очень устал…

[1] По персидский слон [ˈf̆il] — فیل, то есть, слуга воспринял это на привычный ему манер. В древнем русском языке звука «ф» нет. Все слова с этим звуком заимствованы или новояз, что было ярко заметно в простонародном говоре еще первой половины XX века. Для XVI века это еще ярче проявлялось вплоть до тотального исключения звука «ф» с заменой его на стандартный дифтонг типа «хв».

[2] Слон — это искаженное турецкое «аслан», то есть лев. Попало в Россию через Польшу, где было ошибочно воспринято и начало свое неверное бытование.

[3] Стволы отечественных аркебуз (пищалей) собирались из двух половинок с пробитой по центру канавкой — каналом ствола, которые соединяли кузнечной сваркой (2 шва). Это самый примитивный способ и наименее требовательный к квалификации. Стволы получаются толстые, тяжелые и малого калибра. Испанцы в это время уже перешли на другую технологию (просуществует как массовая до середины XIX века) — они на оправке выковывали полосу металла, собирая ее кузнечной сваркой на смыке кромок (1 шов).

[4] Успех кызылбаши, организованных во многом, схожим с поместной конницей образом, заключался в большем богатстве выделяемых поместий и доступом к добрым коням линейной породы. Из-за чего они выглядели как «помещики на максималках», восседая не только на нормальных конях, но и с добрым воинским снаряжением.

[5] Иран — это старинное самоназвание державы, известное с античных времен. Персами их называли только европейцы вслед за эллинами.

[6] Здесь цены приводились в рамках международного стандарта тех лет.

Глава 3

1556 год, 2 сентября, Коломна

С горем пополам завершив дела в Москве тульский воевода, граф Шатский и Триполитанский Андрей Прохоров сын отправился домой. В Тулу. И путь его лежал через Коломну. Тот замечательный город, с которым у него пока не клеились отношения. По той причине, что здесь проживали его достаточно многочисленные родичи как по отцу, так и по матери. И у них хватало вопросов к парню…

Главной проблемой в их отношениях были слухи.

Ведь население Московской Руси было твердо уверено в том, что Андрей — это не Андрей, а князь Всеслав. И в среде родичей имелись изрядные переживания по этому поводу. Из-за чего отношения их с парнем выстраивались ОЧЕНЬ сложно.

Встреча произошла на берегу Москвы-реки, куда родственники мужского пола вышли практически все. Ожидая гостя-дорогого, он ведь предупредил о своем визите. И выглядели они в известной степени хмуро.

— Доброго здравия, — произнес парень, подходя к дедам — старым соперникам, что ныне на удивление всем уже который год держались крепко вместе. Во всяком случае, в отношении «этого чудо-юдо».

— И тебе не хворать, — хмуро ответил отец отца. Материн же отец лишь кивнул.

— В дом пригласите?

— Отчего же не пригласить? — нехотя и со скрипом произнес все тот же.

Так и пошли.

Узнав о предстоящем визите, родичи подготовились. Поэтому стол накрыли прямо в подворье деда. Вот туда и повели.

— Ты по делу, али так — погостить? — все также хмуро поинтересовался дед. Теперь уже по матери который.

— По делу.

— Так говори.

— Вижу, вам мое присутствие не приятно.

— А чего нам радоваться? — повел бровью отец отца.

— А чего грустить?

…

Все промолчали, переглядываясь.

Андрей же, хмыкнул, поинтересовался.

— Так вы из-за слухов со мной знать не хотите?

— А если и так, то что?

— Как что? Глупо это.

— Чего это глупо?

— Тело сие от чьей крови пошло?

— Так…

— Кровь от крови. Плоть от плоти. А то, что душа иная. Так в чем беда? Душу все одно Господь создает. И вселяет ту, которую считает нужной в то тело, какое выберет. Или вы грешном деле удумали, будто при зачатии и тело, и душа от крови единой происходит? Да без божьего провидения?

…

Вновь тишина.

И вновь все стали переглядываться.

— Вижу, что подумали.

— Мы чужие, — коротко и емко резюмировал дед по отцу.

— Почему?

— Потому что ты нам чужой.

— То есть, ты считаешь, что моя кровь — не от твоей крови?

— Я этого не говорил.

— А что ты говорил? Я разве вас не привечаю как родичей? Я разве вам не помогал?

— Но ты…

— Что я? — перебил его Андрей. — Что тебе не нравится, старый хрен? Желаешь, чтобы я из-за твоего вздорного нрава отрекся от вас?

— Ну конечно… — едко процедил дед. — Теперь ты граф, в почете у Царя. Теперь мы тебе не нужны. Теперь тебе нужны другие родичи. Жаль только безродную бабенку в жены взял. А я еще думал — чего ты тогда брыкался? А вон оно что… Но ты не растерялся. Свою подстилку покойную в эту девицу запихнул чародейством. Не так ли?

— Ты говори, да не заговаривайся! — прорычал Андрей, побагровев. Все-таки какая-то адаптация к местным реалиям у него произошла. И реакции не все, но многие выработались. Посему на такое оскорбление он чуть было к сабле не потянулся. Едва совладал с собой. Тут ведь и его, и жену с говном смешали. И его прямо в колдовстве и некромантии обвинили. Хотя, конечно, понимания такого термина «некромантия» ни у кого из присутствующих не было, как и прочих. Просто дед молол языком, стараясь ударить по больнее, с опорой на слухи.