Гарем для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна
— Вы, драгоценная ари, показываете монстра какого-то! Таким только юных ноари пугать…
— Да я сама понимаю! — отпив ещё эля, откинула голову на спинку кровати. — А ведь у тебя нормальный стандартный размер, Тиль.
— Что вы, драгоценная. Размер у меня слишком велик, — пригорюнился он. — Потому и к ари Виллар никогда не водили.
Я отодвинула поднос, чувствуя приятную тяжесть в желудке, и прилегла на подушку:
— А как у вас это принято? Есть какая-то очередь? Или кого женщина захочет?
Тиль блеснул глазами, поправил свечу в подсвечнике рядом с кроватью и ответил охотно:
— Драгоценная ари может выбрать любого наложника на свой вкус. Может выбрать также двоих или троих. А если выбирать не хочется, то Девлин сам назначит того, кто разделит постель с ари.
— Как мило… А Девлин — он кто?
— Старший кяри.
— Это я уже поняла. Какие у него обязанности?
— О, Девлин главный по дому! Он всегда был рядом с ари Виллар. Все распоряжения в гарем передаются через него.
— А ты тут родился? В смысле, ты из этого города?
По лицу Тиля пробежала тень, и мне стало неловко. Может быть, с этим связана трагедия? Или семейная тайна? Но парень кротко улыбнулся, завладел моей рукой и поцеловал пальцы — один за другим, потом сказал:
— Меня купили на рынке, когда мне было восемь лет. Мой родной город на севере отсюда в семидесяти теорах.
— И ты никогда туда не возвращался? — с грустью спросила я.
— Нет. Мне нечего там делать! — усмехнулся Тиль. — Моя судьба здесь — питать силой эр Кристаллы Жизни.
— А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! — потребовала, садясь. — Какие такие кристаллы? Какой такой жизни?
— Реддана! — пробормотал Тиль и тоже выпрямился. — Девлин не объяснил вам, драгоценная, что есть Кристаллы Жизни?
— Нет! Он меня сразу потащил в гарем, цигель-цигель, выбирать и в койку.
Свои возмущённые слова я сопроводила весьма ярким жестом, на что парень фыркнул, смеясь, а потом соскочил с кровати:
— Я покажу вам, драгоценная ари Анна. Соизвольте пройти со мной к окну.
Ари Анна соизволила. Маленькое узкое окошко обнаружилось опять-таки за гобеленом. Снаружи на нём расцвели ледяные узоры, а, когда я приблизилась и коснулась стекла, от него пошёл пар. Как холодно на улице! В моём мире, в моём городе давно не бывает таких морозов…
Тиль обеспокоенно приобнял меня за плечи, и контраст обледенелого окна и его горячей кожи заставил вздрогнуть. Шёпот в ухо заставил млеть:
— Вы заболеете, драгоценная ари, я принесу вам плащ.
— Не надо, согрей меня ты, — отказалась я. — Где же эти ваши кристаллы?
— Видите верхушки елей, ари Анна?
Я видела. Они высились справа, будто пики, вонзившиеся в тёмно-серое небо. Сквозь клочкастые облака проглядывало чёрное небо, усеянное крохотными точками звёзд.
— Чуть выше и чуть правее елей мерцает огонёк. Это и есть Кристалл Жизни города Фегра.
— Фегр? Так называется город?
— Фегра, драгоценная ари. Так звали первую ари, которая основала город.
Я плотнее прижалась к Тилю, рассматривая слабенький свет от кристалла, и спросила в шутку:
— Значит, если я основаю… основю… стану основательницей города, его назовут Анна?
— Да, драгоценная.
— Ка-айф, — протянула я с замирающим сердцем. А что? Аннаград это действительно здорово! Но, наверное, невыполнимо.
Ладно, вернёмся к этому позже. Пока меня больше волнуют Кристаллы Жизни и тёплые руки, сомкнувшиеся на моём животе.
— Тиль, а теперь объясни мне, для чего эти кристаллы служат, и как вы их питаете этой вашей силой, как её…
— Силой эр, драгоценная ари.
Руки скользнули по животу, огладили мои бёдра, вернулись вверх, к груди. Отодвинув кружева, пальцы Тиля, нежные и гладкие, провели по соску, обозначив ореолу, прижали выступающую пуговку плоти, рождая в глубине лона призывные всплески возбуждения.
— Сила эр — мужское начало, — продолжил наложник таинственным шёпотом, лаская мои груди. — Совокупляясь с женским началом — силой ар, она даёт жизнь. В женщине расцветает новый цветок — ребёнок, а в кристалле — свет. Без детей мы умрём, и без света Кристаллов Жизни погрузимся во мрак, а во мраке не может жить ничто и никто.
— Значит… — задыхаясь от охватившего меня томления, продолжила я, — каждую ночь необходимо совокуплять эти две силы?
— Каждую ночь. И каждое утро кяэрри должен отдать полученную силу Кристаллу, чтобы он освещал наш мир.
— И как ты думаешь, у тебя достаточно силы от первого раза? — спросила я шёпотом не без задней мысли. Тиль довольно быстро понял намёк:
— Чтобы Кристалл светил весь день, нужно хорошенько постараться, а я всё сделал на скорую руку, драгоценная ари! Позвольте мне взять вас ещё раз — и теперь это продлится намного дольше.
— О да-а, — простонала я. Вожделение нарастало — от его умелых пальцев, от близости крепкого и жаркого тела, от картинок, что рисовались в моей голове. Тиль поднял меня на руки и донёс до кровати:
— Позвольте мне показать вам всё, чему я научился, ари Анна.
— О, Тиль… Покажи мне всё!
Мастер-класс, показанный Тилем, оказался премьерой не только для него, но и для меня. С Димочкой у меня такое было лишь пару раз за восемь лет семейной жизни. В ход пошли и пальцы, и губы, и язык, а потом и восхитительный, всё такой же твёрдый, как арматура, член. Мой новый любовник старался изо всех сил, то и дело поглядывая на меня — посмотреть на реакцию. А я стонала, временами вскрикивая на самом пике, цеплялась руками за подушку, за плечи Тиля, оставляя на них красные полосы от ногтей, я плыла на облаке страсти, которое иногда потряхивало, вскидывая меня до седьмого неба…
Я будто воочию видела наши две силы, соединившиеся на перепутье лона и члена! И радовалась — за себя, за Кристалл, за весь этот чудной мир.
А потом мы уснули, обнявшись, и последним, что я почувствовала в этот вечер, было тяжёлое соболиное покрывало, которое Тиль натянул на меня.
И снился мне странный сон — будто я лечу. Высоко-высоко, над облаками, раскинув руки… А мама всегда говорила, что мы растём, когда летаем. Но расти мне уже некуда, разве только вширь. К чему сон — не понять.
Зато пробуждение в этом адском мире оказалось поистине королевским. Помнится, я читала про то, что у несчастных французских королей не было ни одной свободной минутки, ни минутки интимности, что они даже в туалет на горшок ходили в присутствии всех своих придворных. Вот и я подумала, что теперь мне придётся так же страдать…
Полог балдахина был откинут самым нещадным образом, и голос Девлина заставил вздрогнуть:
— Возрадуемся, ибо новый день! Возрадуемся, ибо жизнь вернётся в Фегру! Возрадуемся, ибо…
— Девлин! — рявкнула я и запустила в кяари подушкой. А подушки тут были, как у бабушки в деревне — тяжёлые, плотные, хотя и круглые. — Напугали!
— Прошу простить меня со всем великодушием, на которое вы способны, милостивая ари! — Девлин поклонился низко-низко и махнул рукой кяри, которые томились позади него. — Если вы не выкажете несогласия, ваш наложник должен отправиться к Кристаллу немедленно, чтобы напитать его полученной от вас силой.
Я не успела даже подумать, согласна или нет, чтобы у меня украли Тиля, как кяри уже вытащили его из-под соболей и потянули вдвоём к выходу. А я ляпнула, глядя, как оглянулся на меня:
— До вечера, Тиль!
Девлин кашлянул, подождал, пока за кяри не закрылись двери, и тихонько сказал:
— По правде говоря, я не надеялся, что вы выдержите сегодняшнюю ночь, милостивая ари.
— Чего бы мне её не выдержать? — проворчала я, глядя, как оставшиеся слуги выкладывают на постель платье и нижнюю рубашку, пояс, украшения, какой-то платок, больше похожий на простыню.
— Я боялся за вас, дежурил под дверью…
— Боже, вы ненормальный, Девлин. Я не стану с вами обсуждать наши… игры в постели!
— Но вы вполне можете, милостивая ари. Если вам неловко — помните, что я не мужчина, а кяари.
