Митральезы Белого генерала (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
— А теперь?
— Теперь не знаю. Не может это всё быть правдой.
— Ну и ладушки. Давай возвращаться, пока наши красавицы нас не потеряли.
Пока Алексей и Дмитрий прогуливались по живописным окрестностям, оставшиеся наедине представительницы прекрасной половины человечества тоже не теряли времени даром. Пока Гедвига Генриховна показывала новой знакомой дом, некоторые привезенные с собой наряды и совершеннейшую редкость в провинции — последние номера журналов «Модный свет» и «Модный магазин» издательства Германа Гоппе [12], Степанида вернулась на кухню. Оттуда уже давно доносились соблазнительные запахи свежей выпечки, и скоро она появилась в свежевыбеленной гостиной с большой миской восхитительно пахнувших оладушков.
— Угощайтесь, пожалуйста.
— Ой, какая прелесть! Вы это сами напекли? — восхищенно воскликнула Елена.
— Стеша у нас большая умница, — похвалила девушку Геся. — На все руки мастерица!
Живая и любознательная Леночка пришлась по душе хозяевам, а она в свою очередь просто влюбилась в новых знакомых. Ещё бы, у них была такая занимательная жизнь! Одна была модисткой и шила красивые платья, а какая барышня может остаться равнодушной к нарядам? Другая упорно занималась самообразованием, чтобы поступить на курсы, а между тем помогала Будищеву в мастерской и даже сама могла собрать электрический звонок! Это ли не достижения, тем более что они обе были из низов и всего добились сами.
А чего достигла к шестнадцати годам она, потомственная дворянка Елена Лиховцева? Окончила гимназию? И только?!! Но ничего, она всё сможет, вот увидите!
— Пейте чай.
— Что? — вернулась в реальность барышня.
— Я говорю, пейте чай, — улыбнулась Стеша. — Дмитрий очень хорошо его заваривает. Я каждый раз пью и не могу напиться.
— Да, спасибо. Действительно, очень вкусно!
— И сметаны, пожалуйста, попробуйте. Она у нас свежая, деревенская.
— Объедение! — даже зажмурилась от удовольствия барышня, а потом неожиданно призналась: — А я совершенно не умею ни печь, ни готовить.
— Хотите, я вас научу?
— Очень!
— Боюсь, не получится, — вмешался только что вошедший Алексей. — Мы завтра уедем, и вряд ли вам хватит времени на обучение.
— А зачем вам уезжать? — поинтересовался хозяин, усаживаясь за стол.
— Но я же говорил, — смешался Лиховцев. — Матушка не совсем здорова, да и дела у нас идут не слишком хорошо…
— Вот и переезжайте сюда.
— В каком смысле? — поперхнулся приятель, а Геся удивленно посмотрела на мужа.
— В прямом.
— Но ты же говорил, что собираешься вернуться в столицу?
— Да. И дом освободится.
— Прости, но я решительно не понимаю тебя!
— Ну, что тут непонятного. Нам с Гесей нужно вернуться в Питер. У нас там бизнес…
— Что?
— Бизнес. Дело.
— Ах вот что ты имеешь в виду. Прости, я перебил тебя.
— Ничего страшного. Так вот, здесь мы жить не можем, а быстро и при этом сколько-нибудь выгодно продать имение не получится. Отдавать за бесценок тоже не хочется, так что нам нужен управляющий.
— И ты хочешь предложить это место мне?
— А почему нет?
— Я даже не знаю…
— Соглашайся. Перевезешь маму сюда. Будете жить на свежем воздухе, на всем готовом и присматривать за моим хозяйством, благо присматривать особо не за чем.
— Но я ничего не понимаю в сельском хозяйстве!
— Ничего страшного. Посчитать урожай и продать половину сможешь? Большего пока и не нужно.
— Но у нас квартира…
— Своя?
— Нет, съемная.
— А на сэкономленные деньги сможете отправить сестренку на курсы.
Елена, до сих пор слушавшая разговор старшего брата и его приятеля, не скрывая скепсиса, неожиданно поняла, что во всем этом что-то есть! Стеша благоразумно помалкивала, а вот у Гедвиги Генриховны определенно было что сказать, но она пока что воздерживалась.
— Я пришел! — закричал появившийся на пороге Сёмка, но заметив гостей, смутился и, краснея, выдавил из себя: — Здрасте…
— Забор покрасьте! — хохотнул Дмитрий, с сочувствием глядя на незадачливого ученика.
Тот стоял с раскрытым ртом, взъерошенный, как воробей после драки, и с расцарапанными босыми ногами. И ко всему этому, как нетрудно догадаться, смертельно голодный. Нельзя, впрочем, сказать, что молодой человек пришел с пустыми руками, поскольку в одной из них была удочка, а во второй кукан, полный вполне порядочной рыбы.
— Молодой человек! — отреагировала, наконец, Геся. — Извольте немедленно пойти и привести себя в порядок!
— Сейчас, — обреченно вздохнул мальчик.
— Я помогу, — попыталась прийти к нему на помощь Стеша, но строгая хозяйка мгновенно пресекла это благое намеренье.
— Семён прекрасно справится сам, так что сядьте, юная барышня, и не надо прятать оладьи для этого бездельника. Он поест, но только когда умоется и сменит одежду!
Всё это было сказано таким безапелляционным тоном, что никому и в голову не пришло возразить столь строгой хозяйке, тем более что та была в своём праве.
Как и следовало ожидать, Лиховцевы немного задержались в имении Будищева. Алексею хотелось чуть больше узнать о месте, которое ему предложили, прежде чем дать окончательный ответ. Елена же просто наслаждалась жизнью на природе и общением с новыми людьми. Ей нравилось здесь абсолютно всё, поля, лес, речка, даже болота. Её смешили шутки Дмитрия и озорство Сёмки. Она восхищалась Гедвигой, и испытывала искреннюю симпатию к Стеше. А ещё ей очень нравилось, что любимый брат, общаясь со своим армейским другом, немного оттаял душой и не смотрел на жизнь так мрачно, как раньше. По крайней мере, он начал строить планы на будущее, что с ним не случалось уже очень давно.
— Как ты думаешь, стоит ли мне соглашаться? — спросил он её однажды вечером.
— Разве ты ещё не решил? — улыбнулась она.
— Почти. Я только не знаю согласится ли маменька на переезд. Всё-таки она провела всю жизнь в городе и не знает иной жизни. У нас даже дачи никогда не было.
— Значит надо её уговорить.
— Легко сказать.
— Алёшенька, милый, посмотри вокруг хорошенько, — голос сестры сразу стал вкрадчивым. — Здесь так хорошо и спокойно и, самое главное, ничего не будет стоить в отличие от нашей квартиры. Которая, откровенно говоря, редкая дрянь. Стоит совсем недешево, располагается неудобно, а сколько дров уходит за зиму, это же просто ужас какой-то!
— Я всё это прекрасно понимаю, но что сказать маменьке?
— Да так и скажи. Тебя она послушает.
— Что, очень хочешь на курсы? — понимающе усмехнулся он.
— Больше всего на свете! — прошептала она ему, и, не удержавшись, бросилась обнимать. — Пойми меня, братец, я не хочу похоронить себя заживо в нашем захолустном Рыбинске. Какая, скажи на милость, меня в нём ожидает судьба?
— Хорошо-хорошо! — засмеялся брат, — постараюсь уговорить маменьку.
— Спасибо! Ты самый лучший!!!
Как ни странно, но хозяева имения в этот момент тоже говорили о них. Точнее о месте, которое Будищев предложил своему товарищу. Не то чтобы Гедвига Генриховна была против, вовсе нет. Но вот то, что он сделал это, не посоветовавшись с ней, незамедлительно повлекло за собой последствия.
— Ты уверен, что мы сможем это себе позволить? — в очередной раз поинтересовалась она. — Всё-таки управляющему нужно платить, даже если это наш друг.
— Я уверен, что мы не сможем здесь остаться, — с выражением безграничного терпения на лице, в который раз, отвечал ей Дмитрий. — В Питере мы с тобой за лето заработаем втрое больше, чем этот поместье принесет за год.
— Ты уверен? — недоверчиво протянула Геся. — Всё же больше тысячи десятин пахотной земли.
— Это нечерноземье, солнце моё! Ты знаешь, какая урожайность на здешних землях?
— Нет, но уверена, что не меньше сотни пудов с каждой.
— Ах, если бы! Если рожь, то в лучшем случае половина, то есть пудов пятьдесят, и пшеница немногим лучше. Да-да, я узнавал. Машка, конечно, прибрехнула насчет «сам два», но не так уж и много.
