Татьяна Апраксина - Порождения ехиднины
А после сессии Совета стало понятно, что дело не в деньгах, не в положении. Потому что там, в фойе с огромными, от пола до потолка прозрачными стеклами, все были примерно одного уровня. Корпоранты, мировая элита, которые могут преспокойно пить и есть не на золоте даже, на платине. И они все разные - и такие, как Франческо с Паулой, и такие как давешняя Анна Гавел, и вообще - очень разные. От чего это все-таки зависит, ну от чего? Сеньор Эулалио - из среднего класса, Максим вообще из деревни, да даже Паула была кем? Дочкой наемного специалиста по безопасности. Вот бы понять...
А для этих ребятишек он свой, такой же как они. И то, что он едва не убил их дядю - это даже... в некотором роде документ, свидетельство о принадлежности. Отчасти, оно так и есть. Он спятил, обвинил во всех своих бедах господина Сфорца - и захотел его убить. А захотев, пошел и стал человеком, у которого есть шанс это сделать. А уже этого человека можно было - предварительно отняв у него все его фантики и стеклянные шарики и избив до полусмерти, изнутри, конечно - превратить в заготовку для чего-то, будем надеяться, терпимого...
- Все, пираты. Отбой. Завтра с утра быть готовыми к отплытию. Поедем к Раулю. Вы там еще не были, а там, между прочим, весело и можно поучиться ограблениям.
- А Антонио?
- А Антонио будет сидеть дома наказанный за сегодняшнее. Его вообще, наверное, до отъезда никуда не выпустят.
Злорадные пираты переглядываются. Если речь зашла о "не выпустят", значит все в порядке. А старшего потом можно будет дразнить. Хочется надеяться, что так оно и получится.
Доктор К. Камински, ведущий криминолог Полицейского управления Флориды
14 декабря 1886 года, Веракрус де Санта Мария, Флореста, Терранова
Это не дело, думает Кейс, это какой-то сиротский приют. Ни по одному из трех трупов даже не проводили вскрытие в силу того, что в трехтысячной дыре по имени Веракрус де Санта-Мария есть фельдшер и ветеринар, а более никакого медицинского персонала нет, не говоря уж о патанатоме. Морга тоже. Поэтому всех трех убитых похоронили на следующий же день после осмотра. Хорошо еще, что засняли место преступления и трупы - но на что засняли-то, на одноразовые "Polarizador", которые всем полицейским участкам даром рассылает корпорация от щедрот своей фабрики. Качество - соответствующее цене. И на том, впрочем, спасибо - все равно ни фотолаборатории, ни одного компьютера в дыре имени Святого Креста Пресвятой Девы Марии нет.
Два раза собака не взяла след, потому что вокруг трупа разлили настойку перца. Один раз - потому что жители дыры все следы затоптали, толпясь вокруг найденного тела. Собаки здесь изумительные, злобные полудикие костлявые твари, найдут и черта, если он оставит хоть отпечаток копыта - но среди ста пар ног нужную не определили. Хотя - звоночек: никуда вне деревни ни один след не вел. Или - опять перец?
Разумеется, о такой роскоши, как взятие проб спермы - да и сперма ли еще то была... да была ли там сперма вообще - и кожи из-под ногтей жертв с последующей отправкой биоматериалов в столицу на анализ речь не шла. Вообще все, что сделала местная полиция - три человека, двое рядовых и начальник в чине лейтенанта, - засняли, произвели осмотр, попытались найти свидетелей, записали все в три папочки, потом, после третьего убийства, соединили в одну. Все. Хотя для этой дыры имени С.К.П.Д.М. - уже вершина профессионализма.
- Так, - говорит Кейс. - Мне нужны три списка. Во-первых, всех, кто был осужден или подозревался в изнасилованиях и растлении малолетних. Во-вторых, всех, про кого ходили подобные разговоры, сплетни и наговоры. Потом - всех, кого можно считать сумасшедшими, сдвинутыми или со странностями. С уточнением характера странностей. С указанием семейного положения. Мужчин, конечно, - уточняет на всякий случай доктор Камински. - От тринадцати до шестидесяти. И, да я хочу знать обо всех случаях хронического семейного насилия, которые бытовали здесь от пяти до сорока лет назад. Пьянство, религиозный фанатизм, все тому подобное...
Бесформенный идиот строчит в блокнотике, кивает, таращит глаза. Надо будет им на прощание набить на здешней раздолбанной машинке стандартную инструкцию. Вот ведь - кто бы мог подумать, что надо взять еще и переносной принтер. Бесконечно далеки вы, доктор Камински, от реалий работы полиции в каких-то двухстах километрах от Флориды.
Доктор права, доктор психологии Кейс Камински смотрит на карту. Три флажка. Два пустыря и одна заросшая спортплощадка. Не так уж далеко все места преступления друг от друга. Уже известно, что там проходят тропинки, по которым местные дети ходят в школу и из школы. Обычно они ходят стайками - но не все, не всегда. Занятия заканчиваются около полудня. Предположительное время убийства - два-три часа дня. Сильно плюс-минус, но в другие сроки в окрестностях кто-то был - и ничего странного не приметил. Каждый раз стояла лютая жара. Но дети нередко задерживаются на обратном пути - им сиеста не так нужна, как взрослым.
Черт, по этим материалам даже невозможно догадаться, убиты ли девочки там, где были обнаружены тела - или в ином месте...
Ногу сводит судорогой. Тянем носок на себя. Тянем, тянем... отпустило, кажется. Оказывается, в каждом ботинке по чашке воды вперемешку с грязью. Кейс вытаскивает из чемодана сухие носки, с отвращением смотрит на два изляпанных глиной мокрых комка на полу. Несет болотной тухлятиной. За окно, что ли, выставить - выстираются и выполощутся сами за минуту. Вот взять палку, две палки - и выставить наружу. Или потребовать прачку? Лучше второе. Не было еще печали возиться с палкой... и пусть только не найдут.
Нужно ходить по окрестностям, просматривать каждый куст и каждую ямку. В этот ливень, поскольку ждать его окончания нелепо, это месяца два пройдет. Нужно опрашивать людей. Беседовать с фельдшером и священником, с учителями. Короче, все то, что обязаны были сделать эти местные недоумки. Повторно опрашивать родителей потерпевших - самая гнусная часть работы. Но эти-то все сами придут в участок, не развалятся.
Сотня рутинных дел, набор информации, которой надо наглотаться досыта, чтобы начать ощущать странности, нестыковки, сомнения... план на сегодня и завтра. С перерывом на прогулку по местам преступления. А есть ли здесь такая роскошь, как дождевик и резиновые сапоги?
Максим Щербина, заместитель по внешней безопасности руководителя флорестийского филиала корпорации "Sforza С.В."
15 декабря 1886 года, Флореста, Терранова
Ты не руководитель, говорит Максиму его отражение в зеркале. Говорит уже в четвертый раз - ровно столько, сколько он оказывается в небольшой ванной за кабинетом, чтобы сунуть голову под холодную воду. Помогает ненадолго. Справедливые проповеди из зеркала не помогают вовсе.
Да, не руководитель. А специалист сферический в вакууме. В полном вакууме. Сколько у тебя заместителей? Два. Сколько референтов? Три, из них в наличии двое. Может быть, это плохой персонал, негодный? Нет. Этих людей ты набрал сам, когда Франческо с характерной феодальной щедростью сказал "берите кого хотите, кто нравится, на любых условиях - только Антонио не грабьте". И вот они есть, отобранные лично. Один из референтов - даже выпускник того же новгородского филиала. И тоже отличник. И даже не с общевойскового факультета, а с факультета особых операций.
Так отчего бы одному сферическому руководителю в вакууме не отправиться спать - тут же, в оборудованном после достопамятной сессии Мирового Совета гнезде, и не проспать 3-4 часа? Потому что одному сферическому руководителю - голова по ощущениям напоминает шаровидный аквариум с нитроглицерином, - нужен мозгоправ, и этого добра у нас тоже есть, есть прекраснейшая миссис Дас, но не сейчас же?! Не в три утра, не в разгар операции по розыску младшего да Монтефельтро?
А почему не сейчас? От тебя толку ноль, меньше чем ноль, только людей пугать. И никто не завалит дела, нечего заваливать пока. Если случится прорыв или просто придет новая информация, разбудят же.
Не помогает. Совсем. Внутри поперек головы стоит стеной уверенность, что стоит только сомкнуть глаза - как все пойдет прахом. Проводки разойдутся, координация посыплется, люди наделают ошибок, ребенка убьют... а пока Максим не спит, не убьют. Почему-то.
Крепко так стоит, даже в зеркале отражается. Вместе с зубной щеткой.
И вообще - очень страшно засыпать. Пока ходишь, все в относительном порядке. Не хорошо, а именно в порядке: знаешь, где что валяется. Знаешь, что пока сидишь тихо и смотришь на монитор, все почти нормально, если не очень - так в ящике стола есть недогрызенная еще пачка анальгетика, если не подпрыгивать с места, то ничего перед глазами не плывет, а если совсем невмоготу - так вот, кран с ледяной водой, и так стоять, пока уши не начнет колоть словно льдом. Можно работать. А - отрубишься, и что из этого выйдет? А если не ты - то кто? Вот этот вот безупречный во всех отношениях, включая отношения с деканатом университета, референт? Почти что твой клон? Да что ему Гекуба...
