Олег Булыгин - Слабые мира сего
— Кто нам шил эти пояса?
— Я не знаю…
— Бездельники криворукие! Все самой нужно проверять!
Жрица толкнула дверь и вышла на улицу. Пройдя вдоль стены, она оглянулась и, повернув за угол, буквально налетела на послушника.
— Ой! Ты напугал меня.
— Нечего так летать.
— Ты как разговариваешь, послушник?! Ты вообще знаешь, кто я?
— Да, та дура, из-за которой может погибнуть мой друг!
— Что? Да как ты смеешь?! Ты знаешь, что я могу.
В следующее мгновение Барака взял жрицу за плечи и как куклу переставил к стене.
— Если ты думаешь, что меня волнует твой статус или я боюсь тебя, спешу обрадовать: ты ошиблась!
— Пусти!
Хэпри одним движением сбросила руки послушника и поправила платье:
— Идиот!
Подняв глаза на молодого человека, она неожиданно закусила нижнюю губу и расплакалась. Барака смешался и сделал полшага назад. Жрица, закрыв лицо поясом, медленно опустилась на стоявшую рядом скамейку. Послушник развел руками и вздохнул.
— Ну, чего еще?
— Я боюсь. Впервые в жизни, по-настоящему боюсь. За него.
Ошалевший от такого перехода, Барака снова развел руками.
— Не было проблем. Только рыдающих жриц не хватало, — буркнул он.
Порывшись в своей котомке, послушник достал небольшой платок и протянул Хэпри:
— Вот, возьми.
— Спасибо, — всхлипнула она. — Значит, ты все знаешь?
— Не уверен, что все. Но в целом.
— Понятно. Болтуны вы, мужчины. Сплетники хуже женщин!
— Скажи спасибо, что я знаю! Меня Монту послал в школу Анубиса. И я могу передать Озасу что-нибудь. Во всяком случае, попытаюсь.
— Да?!
— Да.
Хэпри радостно подпрыгнула и, схватив молодого человека за руки, притянула к себе на скамейку.
— Ты его увидишь?!
— Да тише ты. Манту просил передать Владыке какое-то письмо.
— Что за письмо? Дай мне его!
— Не могу.
— Я не буду его распечатывать.
Барака протянул Хэпри запечатанный воском папирус. Аккуратно обернув его поясом из храма, жрица взяла сверток и прикрыла глаза.
— Благодарности, пожелание здоровья, рекомендации принесшего письмо. Ерунда всякая.
— Ух ты!
— После посвящения ты тоже так сможешь, — махнула рукой жрица. — А кто, говоришь, тебе сказал отнести письмо в школу Анубиса?
— Монту. Наш хранитель.
— М-м-м. Да. Странный он, ваш хранитель, и, по-моему, очень опасный, однако больше странный.
— Чего в нем странного?
— Его не видно.
— Это как?
— Как будто он никогда не рождался.
— Может быть, он шаман?
— Не говори глупостей, всех шаманов давно перебили. Хотя, если бы они остались, как на континентах Америго, египтяне сейчас не мучились бы с зубами.
— Где остались? — удивился Барака.
— Далеко. Слушай, у тебя есть реальный шанс помочь своему другу. Великие редко замечают тех, кто ниже, чем их самомнение. И в этом их слабость.
— Кого?
— Тех, кто считает себя великим, — улыбнулась Хэпри. — Собственное величие — всегда слепота.
— Спасибо, я запомню.
— На здоровье. Вот что, с другом ты все равно не увидишься.
— Почему?
— Не перебивай! Сейчас подойдешь к северной стене, я спущу тебе еду в дорогу, для него кое-что и еще клетку с птицей. Выпустишь ее только перед тем, как постучать в ворота школы. Ни раньше ни позже! Запомнил? А продукты для него просто прибереги и не показывай никому. Ну, по возможности. Я тебе тоже кое-что положу на дорожку.
— Пива вашего!
— Хорошо, — рассмеялась Хэпри. — Ты вот что, попробуй пробраться к ним в сад под каким-нибудь благовидным предлогом, например, увидеть их уникальные цветы, там и оставь то, что для него.
— Ну да, можно. А зачем в сад, может, проще его найти?
— Нет, не проще! Ты не знаешь, как там идет обучение.
— А может…
— Не может! Хватит со мной спорить! Просто поверь мне и не разбрасывайся своими эмоциями! Тем более в этой школе.
— Так я умею очищать свое поле.
— Ничего ты не умеешь! — одернула послушника Хэпри. — Тем более у Анубиса! Ты даже не понимаешь, о чем говоришь и куда идешь. Ладно, не обижайся. Просто я очень переживаю из-за…
— Ничего, я понимаю. — Послушник посмотрел на жрицу и улыбнулся. — Да! Повезло Озасу с возлюбленной.
Хэпри взглянула на молодого человека и расхохоталась.
— Ну, спасибо, впрочем, с верным другом ему повезло куда больше. — Потом вздохнула и добавила: — Не встретил бы меня, жил бы себе спокойно. Ладно. Иди к северной стене и жди.
* * *Озас проснулся от резкой боли в бедре. Поморгав спросонья, послушник попытался понять, что происходит. В следующую секунду он получил удар бамбуковой палкой. Резко вскочив, молодой человек повернулся в сторону обидчика. Прямо перед ним стоял Яхья, а за его спиной девять послушников школы Анубиса.
— Ты проспал, — спокойно начал хранитель, — а это значит, ты будешь отрабатывать свои излишки сна. Начнешь день с уборки сада. Десятка, в которой ты теперь состоишь, не была готова к началу занятий. Это значит, они тоже будут отрабатывать твои излишки сна. В этом мире нет отдельных людей, все связаны, а группа, начавшая совместный Путь к Духу, связана особенно прочно. Так, старший группы ведет остальных на переноску камней для статуй. Всё! Да, вот еще что. Отныне твое имя в школе Ану-оз. Через пять минут на работе, время пошло.
Хранитель повернулся и направился в сторону храма. Озас посмотрел на бесстрастные лица девяти послушников и развел руками.
— Простите, я с дороги.
— Нет необходимости в прощении, — ответил самый высокий.
— Мы не судьи, чтобы прощать или осуждать тебя, — отозвался стоявший ближе всех.
— Отработаешь.
— А почему вас девять?
По лицам послушников пробежала тень, Озас понял, что задел больную тему. Старший махнул рукой и показал жестом, чтобы все шли в школу. Оставшись наедине, он внимательно оглядел новичка с ног до головы и тихо произнес:
— Не дай Боги, чтобы с тобой случилось то же, что с нашим десятым. Слушай внимательно и запоминай. Я не знаю, как учат у вас в школе, но у нас тут нет снисхождений. Наш учитель Анубис — Владыка Смерти. Не хочешь работать над собой в этом мире, будешь работать в том. Подведешь себя — подведешь всю группу, подведешь группу — подведешь школу, подведешь школу — проклянешь день, когда на свет родился.
— Я…
— Не перебивай. Теперь бери ведра и к отхожему месту.
— Мне же сказали в саду работать.
Старший взглянул на Озаса и от души расхохотался:
— Ты что, с ума сошел? Тебя даже близко к саду никто не подпустит. Это у нас так называется очистка от кухонных помоев и прочих ароматных мест.
— А как насчет умыться и позавтракать?
— Умоешься по дороге. — Старший указал в глубь сада. — А насчет завтрака — вот тебе хлеб, воду найдешь в саду. В столовую не ходи сегодня. Только на ужин. Отрабатывай как можно лучше, Яхья засчитывает усердие. Он жесткий, но справедливый.
— Спасибо.
— Ану-он.
— Очень приятно.
— Не радуйся, я не знаю, кто ты, что такого натворил и почему тебя определили в нашу девят… десятку.
— Как вы называетесь?
— Отверженные, — тихо произнес послушник. — И не «вы», а «мы», теперь ты один из нас.
— Да, конечно.
— Вот, лови.
Молодой человек кинул Озасу свиток.
— Это что?
— Принципы школы.
— А-а-а… Спасибо.
— Всегда рад помочь.
Ану-он поставил перед Озасом ведра, махнул рукой и пошел прочь. Поводив его взглядом, новоявленный послушник Анубиса взял ведра и пошел в глубь сада. До прихода в эту школу ему казалось, что у него много проблем, сейчас же понял — они начинаются. Каждая группа учеников получала свое имя в зависимости от коллективной вибрации группы. И для того, чтобы получить имя «отверженные», нужно было очень постараться. А если учесть происходящее в его жизни, то картина становится совсем мрачной. С такими невеселыми мыслями Озас добрел до садового колодца. Набрав в ведро воду, он с удовольствием опрокинул его на себя и в то же мгновение почувствовал резкую боль в бедре. Быстро обернувшись, послушник увидел жреца, того, что стоял ближе к нему этой ночью в храме.
— Ты что, с ума сошел?! Так воду расходовать! Это вообще питьевой колодец. Для умывания бочки стоят!
— Простите. Я не…
— А-а-а-а! Это ты, новенький. Ладно, иди.
«Тут что, кроме палки, не знают других методов обучения? — подумал Озас, почесывая бедро. — Можно было просто сказать». Пройдя еще несколько шагов, молодой человек оказался на небольшой площадке, в центре которой возвышалась странного вида бочка с торчащими из нее кранами. С правой стороны площадки располагались кабинки с бамбуковыми трубками, ведущими наверх, со странными приспособлениями с дырочками, как у сита, на конце.
