Пьер Жиффар - Адская война

Но Аугсбург отделался лишь несколькими пожарами. На ратуше взвился белый флаг, и адмирал вступил в переговоры с бургомистром при помощи беспроволочного телефона.

— Кто в нас стрелял? — спросил он.

— Рота ландштурма, — ответил бургомистр, — несмотря на все мои просьбы не делать этого. Ландштурмом — всего в отряде 1200 человек — командует генерал фон дер Пфальц. Он стоит рядом со мной.

— Очень хорошо. Предлагаю генералу фон дер Пфальцу выдать мне оружие до истечения часа во дворе арсенала.

Последовала минута молчания; затем другой, более резкий, голос ответил:

— Оружие будет выдано, г. аэрадмирал.

— Затем, г. бургомистр, вы предоставите в мое распоряжение газометр вашего города со всем служебным персоналом; доставите мне три последние номера «Аугсбургской газеты», каждого по сотне экземпляров, и все полученные сегодня телеграммы; солдаты генерала фон дер Пфальца отправятся на равнину Кенигсдорф, где я спущу на землю часть флота, и помогут моим людям удерживать аэрокары, остальное население города будет сидеть по домам, не выходя на улицу, до вечера.

— Мы согласны, — последовал ответ после некоторого колебания.

— Наконец, не позднее трех часов, вы уплатите мне в ратуше контрибуцию в два миллиона марок. Я налагаю ее за стрельбу по флоту.

На этот раз молчание длилось минуты две. Затем последовал тяжкий вздох и послышался унылый голос бургомистра:

— Будет исполнено, господин аэрадмирал. Вы сильнейший…

— Совершенно верно, господин бургомистр. Итак, потрудитесь немедленно приняться за исполнение моих распоряжений.

Две трети нашей эскадры — именно, большие и средние суда — расположились четырьмя рядами на равнине Кенигсдорф подле города; малые же аэрокары, за исключением тех, которые требовали пополнения газом, остались на высоте пятисот метров для наблюдения за окрестностями.

Обезоруженные солдаты ландштурма помогли прикрепить суда. Любопытное зрелище представляла эта сотня мастодонтов, покачивающихся на высоте дома на крепких канатах, удерживаемых якорями и чугунными брусьями.

Газовый завод находился на противоположном конце города. Аэрадмирал, в сопровождении группы офицеров и солдат, отправился туда; я и Пижон присоединились к ним. Мы проехали на автомобилях через весь Аугсбург — угрюмый, безмолвный, будто вымерший. Согласно распоряжению аэрадмирала, жителям запрещено было выходить на улицу. Гробовая тишина, царившая в большом городе, производила зловещее впечатление.

Когда мы прибыли на завод, четыре аэрокара были уже наполнены газом — светильным, за отсутствием водорода; остальные шесть инвалидов дожидались своей очереди, крейсируя на высоте двухсот метров над заводом.

Убедившись, что работа идет исправно, аэрадмирал вернулся в ратушу, где принял от бургомистра контрибуцию и триста номеров «Аугсбургской газеты». Затем мы хотели сделать прогулку, но испортившаяся погода заставила адмирала отказаться от этого намерения. Пошел дождь. Черные, ничего доброго не обещающие, тучи сгустились как раз над Кенигсдорфом.

Аэрадмирал, видимо был, недоволен таким оборотом дела. Лицо его нахмурилось. Дурное настроение духа еще усилилось, когда, отправившись вторично на завод, мы узнали, что пополнение шаров газом замедлилось. Восемь были уже готовы в какие-нибудь четыре часа, но с остальными двумя дело затянулось.

— Давление ослабело, — объяснил главный инженер, — давление ослабело. Что же прикажете делать, г. аэрадмирал, ведь мы доставили за четыре часа более двенадцати тысяч кубических метров газа! Без подготовки… Постараемся закончить к шести часам, раньше и думать нечего.

Оставалось только примириться с этой отсрочкой.

Поговорив с капитанами «Сивеля» и «Андрэ», двух еще не наполненных аэрокаров, аэрадмирал со всеми своими спутниками отправился обратно на Кенигсдорф.

Вернувшись на «Монгольфье», я занялся в ожидании отлета чтением газет.

Я узнал, что германская и французская армии, мобилизованные в течение суток, сосредоточились в Лотарингии и в Арденнах. Неизвестно было, произошли ли какие-нибудь сражения. Корреспонденты не были допущены ни в ту, ни в другую армию, а бездымная и бесшумная артиллерия делала бой неслышным.

Япония присоединилась к Англии и вступила в борьбу с Соединенными Штатами, начавшуюся большим морским сражением при Гонолулу.

Россия и маленькие государства еще воздерживались.

Огромная статья сообщала подробности о разрушении Мюнхена и уничтожении вспомогательных поездов.

Я взялся за вчерашний номер, и мне сразу бросилась в глаза заметка, которую я проглотил в несколько секунд, почти не веря своим глазам — заметка следующего содержания:

Несколько часов тому назад мир в Европе и Северной Америке сменился войной. Все заставляет думать, что благодаря новейшим изобретениям, действие которых доведено до максимума — бесшумным пушкам, бездымному пороху, удушающим бомбам, стрельбе на двадцать пять километров, подводным и воздушным флотам — резня превзойдет все, что было видано до сих пор.

Комбаттанты, воюющие на воздухе, уже начали разносить смерть и гибель. Сообщают о появлении какого-то таинственного аэрокара, совершившего уже ряд нападений. Так как последние направлялись против французских аэрокаров и фортов, то возникло предположение, что этот воздушный крейсер принадлежит Германии. Но берлинское адмиралтейство заявляет, что ему неизвестен какой-либо военный дирижабль, которому поручено действовать отдельно.

Этот загадочный воздушный корабль — черного цвета, напоминает формой черепаху — впрочем, он обладает таким быстрым движением, что форму его не удалось определить с уверенностью; иные утверждают, будто она меняется. По-видимому, он вооружен настоящими пушками, посылающими на землю гранаты. Вчера (20) его видели близ Вердена, сегодня (21) в Савойе. Ему приписывают взрыв в Монбланском арсенале. Клубок легенд уже создается вокруг этого незнакомца, окрещенного „Черным Корсаром“».

Я вспомнил о катастрофе с «Южным», о взрыве в Монбланском арсенале. Кто же этот неведомый враг, вооруженный, по-видимому совершенно новыми средствами разрушения?

Я спустился на равнину, чтобы отыскать аэрадмирала и узнать его мнение. Я нашел его под дождем, отдававшим какие-то распоряжения, относительно предстоящего отлета. Он успел уже просмотреть газеты, но отнесся к заметке о «Черном Корсаре», как к выдумке.

— Пустяки, — сказал он. — Если есть на свете человек, знающий от «а» до «я» все, что сделано до сего дня в области военного воздухоплавания, так это я. Аэрокар, вооруженный пушками… бредни! Обыкновенный воздушный крейсер известного нам типа, остальное — выдумки…

Слова его были прерваны сигналом тревоги, раздавшимся с одного из малых аэрокаров, крейсировавших на высоте. Вслед затем командир «Монгольфье», Дранье, крикнул адмиралу в рупор:

— Два блиндированных поезда с солдатами идут от Ульма!

Рано немедленно распорядился отцепить «Сантос Дюмон», приказав его командиру подняться на высоту двухсот или трехсот метров, с которой можно было сквозь туман различить поезда, отправиться к ним навстречу и уничтожить их разрывными снарядами.

Все это было исполнено с удивительной быстротой. Тем не менее, поезда успели уже приблизиться настолько, что с «Монгольфье» можно было видеть их в бинокль.

Мы остались, однако, внизу; вероятно, аэрадмирал не хотел покидать солдат, находившихся на земле.

Прошло несколько мгновений. Внезапно вдали сверкнул сквозь завесу дождя и тумана ряд огней и прокатился грохот взрывов. «Сантос Дюмон» сделал свое дело…

— Полный успех, аэрадмирал, — крикнул Драпье. — Оба поезда превращены в груду обломков и трупов. Не думаю, чтобы больше двух сотен солдат осталось в живых!

Но что это? Вдали перед нами мелькнул сноп пламени и раздался новый взрыв, более сильный, чем прежние…

— Несчастье! — крикнул Драпье. — Страшное несчастье, адмирал! Должно быть, какой-нибудь из маленьких аэрокаров принял в тумане «Сантоса» за неприятеля и пустил в него разрывной снаряд. Он взорван!

Ошеломленный, оглушенный, среди наступившей суматохи, я машинально поднял глаза к небу и увидел нечто ужасное.

На фоне темного неба, совсем близко от нас, показалось сквозь туманную сетку дождя какое-то круглое сплюснутое черное тело, диаметр которого быстро увеличивался по мере того, как оно приближалось к нам.

— Черный Корсар! — воскликнул я.

Это был он. Никто не мог теперь отрицать его существования; он спускался к нам с быстротою болида.

Наши сторожевые аэрокары очевидно не заметили его за облаками.

Не теряя времени, Рапо отдал приказание дать по нему залп из пулеметов.