Под редакцией А. Г. Маньков - Иностранные известия о восстание Степана Разина
Если попытаться определить ведущую тему, сочинения Марция и его основное значение как источника, то это будет международный аспект, международный резонанс восстания Разина. Уже само появление сочинения Марция в форме ученого труда, магистерской диссертации, – красноречивое тому доказательство. Но есть еще одна важная сторона дела. Симпатии автора целиком на стороне русского царя как самодержца. А Разин в его глазах в конечном счете не кто иной, как тиран и государственный преступник, покусившийся на законную власть и получивший заслуженную кару. К этому сводится основная идея, основная мораль произведения. Именно с этой идеей и апеллирует Марций к своему европейскому читателю. За рубежом, в условиях немецких земель и Европы в целом, такая идея была нужна господствующим классам не менее, чем где-либо в другом месте.
В структурном отношении книга Марция делится на 29 небольших параграфов, обозначенных арабскими цифрами, но с нарушением порядка: цифра 13 встречается дважды, цифры 14 и 15 отсутствуют, а начиная с цифры 16 параграфы пронумерованы до 30 (В настоящем издании вместо второй цифры 13 поставлены порядковые номера параграфов 14 – 15.). На отдельных страницах сочинения имеются примечания, напечанные курсивом. В параграфах с 1 по 13 примечания обозначены буквами латинского алфавита, от а до 1. Начиная со второго 13-го параграфа (в нашем издании параграф 14 – 15)и до конца примечания обозначены знаком*. Латинский текст воспроизводится по первому изданию 1674 г., но с исправлением очевидных погрешностей по изданию 1698 г. Поскольку историческая часть труда И. Марция выходит за рамки темы сборника и представляет интерес лишь в библиографическом отношении, мы не даем к ней за период до XVII в. реального комментария, а ограничиваемся характеристикой основных ее особенностей в предисловии. Однако на протяжении всей диссертации в подстрочных примечаниях к ее тексту воспроизводятся полные названия сочинений, использованных Марцием, в тех случаях, когда ссылка у Марция дана кратко, а иногда и неточно. Устанавливаются имена авторов в случаях, когда Марций дает только наименования произведений. Такая работа, проделанная А. К. Гавриловым, служит существенным дополнением к библиографическому аппарату сочинения Марция. Другой вид подстрочных примечаний составляют пояснения к переводу отдельных терминов.
ИОГАНН ЮСТУС МАРЦИЙ ИЗ МЮЛЬГАУЗЕНА В ТЮРИНГИИ
(Выражаем благодарность сотруднице фонда «Россика» ГПБ И.Г.Яковлевой, немецким коллегам Берндту Функу и д-ру Гюнтеру, директору Мюльгаузенского городского архива, за большую помощь в разысканиях. В отношении русского перевода и подстрочного комментария мы многим обязаны редактору перевода А. И. Доватуру, а также Е. И. Гольцман и А. А. Алексееву.)
Виттенбергская диссертация, посвященная Степану Разину, указывает дату публичного диспута (29 июня 1674 г.) и называет два имени: председательствовавшего на диспуте Конрада Самуэля Шурцфлейша и выступавшего (респондента) Иоганна Юстуса Марция. (В первом издании диспутации (год не указан, предположительно 1674 – 1675 гг.) – и только в нем – имеется благодарственное посвящение мюльгаузенскому сенату от имени Марция. Относительно назначения диспутации, порядка диспутов, а также о трудном вопросе об авторстве см.: Е. Horn. Die Disputationen und Promotionen an den Deutschen Universitaten. Leipzig, 1893.) Если Шурцфлейш, с именем которого долго связывали это сочинение, достаточно хорошо известен и теперь, то Марций, в котором наконец признали автора интересующего нас сочинения, оставался неизвестным. (В. Г. Струве (В. G. Stгuvius. Selecta Bibliotheca historica. Jenae, 1705, p. 760), приводя это сочинение, называет только старшего коллегу, Марция же не упоминает вовсе. Такого рода краткость послужила причиной заблуждения, которое установилось в XVIII в. (например, библиографии европейских сочинений о России Нольтена и Селлия). Хотя академик Миллер (G. F. Mu11еr. Sammlung Russischer Geschichte, Bd. 7. St.-Petersbourg, 1762, s. 500 – 501, Anm.) и выразил некоторое сомнение касательно авторства Шурцфлейша, мнение это оставалось господствующим до того времени, когда В. И. Веретенников высказался за авторство Марция. Однако он не имел никаких сведений о последнем. Известные лексиконы Иехера и Цедлера не называют Иоганна Юстуса Марция; не знают его и обзоры путешественников в Россию Аделунга и Кордта.)Поскольку установление личности и основных биографических данных Марция существенно для решения вопроса об источниках, достоверности и цели его повествования, сообщим здесь кратко те сведения, которые нам удалось собрать.
Прежде всего упомянем здесь два свидетельства из виттен-бергских лет Марция: стихотворные обращения Шурцфлейша к Марцию, приуроченные к выступлению последнего на диспуте (июнь 1674 г.) и к получению им степени магистра философии (апрель 1675 г.). (С. S. Schurzfleischi Poemata latina et graeca. Vitembergae, 1702, p. 95, 160.)Рассмотрение этих стихотворений показывает с ясностью: 1) сам Шурцфлейш автором разинской диспутации признавал Марция, 2) Марций выступал с нею pro gradu и ученую степень получил в связи с ней же, 3) Марций определенно был в России. Заметим, что авторство Марция, принадлежность московского опыта именно ему не исключают общего влияния Шурцфлейша. Напротив, в разделах сочинения, дающих обзор западноевропейской литературы о России, (Благодаря обстоятельности этих разделов работу Марция можно рассматривать как одну из первых библиографий Россики. В наших подстрочных примечаниях к переводу мы старались дать пояснения к тем ссылкам, которые даны неполно или неточно.) многое, не говоря уж о способе работы и выражения, может восходить к влиянию учителя. (Интересно, что Шурцфлейш тоже упоминает разинские события, хотя и очень кратко (С. S. Schurzfleischi Epitomes Historicae a Sleidano coeptae series. Wittebergae Saxonum, 1678, p. 18); зато когда в одной из своих речей (idem, Orationes Panegyricae et allocutiones. Vitembergae, 1697, p. 9) он говорит о положении московских лютеран, трудно удержаться от мысли, что этими сведениями он обязан личному общению с младшим коллегой.)
Что касается имени Марция, то оно, как показывают матрикулы Виттенбергского университета, представляет собой латинизацию – так называемый Schulname – его настоящего имени Мерц (Merz, Mertz). (Album Academiae Vitembergensis, Jungere Reihe, Teil 2 (1660 – 1710), bearb. von Fritz Juntke. Halle, 1952, s. v. Joh. Justus Mertz.)Под этим именем он известен мюльгаузенской хронике (Chronik der Stadt Muhlhausen, hrsg. von R. Jordan, Bd. 3. Miihlhausen, 1906, 36, 141 – 142, 145.)и церковной истории Мюльгаузена, составленной Эйльмаром, (Kirchen-Historie der Kayserlichen Freien Reichsstadt Muhlhausen. Muhlhausen, 1714, S. 24, 25.)из которых узнаем, что в конце своей жизни Мерц был пастором в родном городе. Однако наиболее связное и полное представление о жизн Марция-Мерца ((Впредь мы будем продолжать называть его Марцием, поскольку он интересен нам прежде всего как автор.)можно получить из его жизнеописания, составленного сразу после его смерти его преемником в церкви св. Николая пастором Эйзенхардтом. (Das Leben des pfarrers Magister Justus Merz. Aus dem Kirchenbuch St. Nikolai, mitgeteilt von Hauptmann Ehrhardt. – В кн.: Muhlhauser Geschichtsblatter, Jg. X (1909/10), S. 55 – 58.))Вот основные данные оттуда: Иоганн Юстус Мерц родился 6 мая 1648 г. в Болыптедте, близ Мюльгаузена; посещал мюльгаузенскую гимназию, а в 1666 г. в связи с материальными трудностями в семье после смерти отца стал учиться в Штеттине. Блументрост и Грегори (Лаврентий Алферович Блументрост и Иоганн Готфрид Грегори (так же как и дети обоих) хорошо у нас известны в связи с историей медицины, Академии наук и придворного театра.)на своем пути в Москву ехали через Штеттин, и Грегори пригласил молодого человека на место учителя в школу при немецкой слободе под Москвой. (В Лейпциге Блументрост пригласил в качестве домашнего учителя для своего сына и в помощники себе Лаврентия Рингубера, студента-медика. Материалы, касающиеся поездок Рингубера в Россию, представлены в известном сборнике (Relation du voyage fait en Russie en 1684 par Laurent Rinhuber. Berlin, 1883), на который мы будем ссылаться ниже.)Тот дал согласие и присоединился к ним в Данциге, однако, добравшись до Кенигсберга, раздумал и имматрикулировался в тамошнем университете, (Прежде, совсем еще юным, Марций, по обычаям того времени, был имматрикулирован и в Лейпцигском университете. См.: Die jungere Matrikel der Universitat Leipzig. 1559 – 1809. Bearb. von G. Erler. Bd. I-II. Leipzig, 1909, s. v. Joh. Justus Merz.)- он, по-видимому, стремился продолжить свое образование. Только заручившись письменным заверением в том, что через три года (условия: 100 талеров ежегодно и бесплатный стол) он непременно будет отпущен, Марций согласился вновь. По приезде (Блументрост и Грегори прибыли в Москву в мае 1668 г. Отсюда с определенностью следует, что произнесенные Марцием в июне 1674 г. слова: sextus annus est ex quo Rossiam commeavi – нужно понимать как «шесть лет», а не как «шестой год». Ср. подстрочное примечание к начальным словам сочинения на с. 51.)в Москву он был вместе с Блументростом на аудиенции у Алексея Михайловича. Старательно исполнявший свои обязанности по школе (Д. В. Цветаев упоминает учительствовавшего при школе Грегори «Ивана Юста Марция», о котором он не имел больше каких-либо сведений и которого не догадался отождествить с респондентом разинской диспутации. По форме имени можно думать, что Цветаев встретил его в русских документах (Первые немецкие школы в Москве и основание придворного немецко-русского театра. – Варшавские университетские известия, 1889, № VIII, с. 5 – 6, 9).) и при церкви (во время отъездов Грегори к гарнизону, (Об отлучках пасторов Грегори и Фокеродта в армию, действовавшую против татар, казаков или на польской границе, упоминается в документе, направленном Эрнсту, герцогу Саксен-готскому (Relation du voyage…, p. 2).)располагавшемуся в Смоленске, Марций стал иногда заменять пастора, так что имел случай упражняться в искусстве проповеди), имевший к тому же прекрасную музыкальную подготовку, которая выделяла его еще в Мюльгаузене и Штеттине, Марций вполне завоевал расположение генерала Николая Баумана, у которого он и столовался (Бауман, по-видимому, увлекся Марцием так же, как в свое время Фокеродтом, а потом Грегори. Впрочем, он раньше Марция, еще в начале 1671 г., уехал из России, откуда долго не мог выехать и куда впоследствии не мог вернуться. О Баумане см.: Д. В. Цветаев. Генерал Бауман и его дело. Из жизни Иноземской слободы в XVII веке. М., 1884.).На будущее Марцию прочили место пастора в Москве. Когда трехлетний срок службы истек, возникли трудности с выездом: выехать удалось только в 1672 г. Тяжелобольной (Отсюда становится понятен намек из упомянутого выше стихотворения Шурцфлейша (fessasque medullas / sidere Saxonico reficis).), он отправился с каким-то купеческим судном через Архангельск и, пережив ряд злоключений на море, добрался в сентябре 1672 г. до Гамбурга. К началу декабря 1672 г. (Комбинируя два свидетельства Рингубера (Relation du voyage…, p. 29, 51), можно думать, что Марций прекратил свою службу при школе в сентябре 1671 г., а плату за все три года получил только в Гамбурге. Для нас здесь важнее всего то, что он покинул Москву после казни Разина.)он был в Мюльгаузене. С 1673 по 1675 г. Марций учится в Виттенберге, где через год после разинской диспутации (Ни этого, ни каких-либо других сочинений Марция его жизнеописание не называет. С. Коновалов упоминает три поздравительных стихотворения, обращенных к Марцию. Среди поздравивших и брат Юстуса – Христиан Марций, также учившийся в Виттенберге (S. Konovalov. Razin's Execution: Two Contemporary Documents. – Oxford Slavonic Papers, 1965, vol. XII, p. 91 – 98).)получает звание магистра. В дальнейшем он продолжает учиться: в Мейсене слушает Пфейффера, а в Дрездене – Карпцова, у которого получает ординацию, перед тем как отправиться с саксонцами под Вену в качестве армейского проповедника (1683 г.). После этого похода Марций возвращается в родные места: сначала он пастор церкви св. Георгия и Мартина, а с 1696 г. – пастор при церкви св. Николая и Петра, каковым и остается до конца своей жизни. Женат он был на Марте Катарине Эйльмар – дочери мюльгаузенского архидиакона магистра Георга Готфрида Эйльмара (Семейство Эйльмаров было весьма заметным в Мюльгаузене. Через несколько лет после смерти Марция с их домом был связан Иоганн Себастьян Бах, одно время живший в их городе.); имел трех дочерей. Умер после тяжелой болезни в 1702 г., на 55-м году жизни.
