Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы
― Уже иду, чертов идиот, ― крикнул он, пытаясь усмирить ночь своим самоуверенным тоном.
Он заметил, что несет обручальное кольцо в руке, крепко его стискивая, как моряк во время хирургической операции сжимает зубами пулю[30]. Это было неразумно ― если он уронит его здесь, посреди всей этой грязи, его и за несколько лет потом не сыщешь.
Сквозь шум дождя он услышал рычание Бойда.
Обтягивающие бриджи Кроуфорда были без карманов, и он боялся, что маленькое кольцо спадет с его пальца, если ему придется бороться с Бойдом. В отчаянье он огляделся в поисках подходящей ветки или еще чего-нибудь, на что можно повесить кольцо, и тут заметил белую статую, стоящую возле задней стены конюшни.
Это была выполненная в натуральную величину скульптура обнаженной женщины с левой рукой, поднятой в манящем жесте, и когда Бойд заревел снова, Кроуфорд, разбрызгивая грязь, подбежал к статуе, нацепил кольцо на безымянный палец воздетой каменной руки, а затем бросился к заброшенным экипажам.
Было нетрудно заметить, в какой из них находился спятивший морской лейтенант. Карета ходила ходуном, словно имела магически связанную с ней копию, которая катилась где-то в горную пропасть. Поспешно обогнув ее с боку, Кроуфорд ухватился за дверную ручку и рывком распахнул дверь.
Две руки выметнулись из темноты и сграбастали его за воротник, и он испуганно вскрикнул, когда Бойд втащил его внутрь. Здоровяк толкнул его на воняющее плесенью кожаное сиденье и рванулся мимо него к двери, и хотя паутина гнилой обивки опуталась вокруг ног Бойда, так что он полетел на пол, он все же сумел, до середины высунуться наружу.
На мгновение Кроуфорду снова послышалось далекое пение, и, когда что-то нежно коснулось его щеки, он издал дикий хриплый рык, которому позавидовал бы даже Бойд и резко вскочил на ноги. Но прежде чем он успел перепрыгнуть через лежащего мужчину, он оперся рукой на стену ― а затем немного расслабился. Изодранные нити обшивки торчали, ощетинившись, словно мех на спине рассерженной собаки, и он догадался, что тот же феномен заставил мгновение назад лохмотья измочаленной обшивки сиденья подняться и коснуться его лица.
«Спору нет, ― твердо сказал он себе, ― все это очень странно, но совершенно не из-за чего сходить с ума. Просто какой-то электрический эффект, вызванный грозой и необычные физические свойства гниющей кожи и конского волоса. Сейчас твоя задача вернуть беднягу Бойда обратно в гостиницу».
Бойд тем временем освободился и сполз на залитую грязью мостовую, и, когда Кроуфорд выбрался из экипажа, он, пошатываясь, поднимался на ноги. Он покосился вокруг, с подозрением оглядывая деревья и разваливающиеся кареты.
Кроуфорд взял его за руку, но здоровяк выдернул ее и тяжело побрел сквозь дождь обратно к гостинице.
Кроуфорд догнал его и подстроился под его бредущую походку. ― Что там было? Тебе под рубашку забрались огромные жуки? ― мимоходом спросил он через несколько шагов. ― Или может, чертовы крысы карабкались по штанинам твоих брюк? Держу пари, ты штаны намочил, хотя ты настолько сильно вымок, что вряд ли это кто-то заметит. Мы, доктора, называем это Белая горячка[31]. Такое, как ты знаешь, иногда случается, когда чересчур налегаешь на спиртное.
Обычно он не бывал столь резок как сейчас, даже с теми, кого знал также хорошо, как Джека Бойда, но сегодня это казалось просто верхом тактичности ― в конце концов, никто не осудит человека страдающего из-за скачущих вокруг зеленых чертиков, если тот просто чересчур перебрал с выпивкой.
Чего он и вправду боялся, так это того, что Бойд не был до такой степени пьяным.
Вечеринка была, очевидно, закончена. Люси и Луиза жаловались на то, что придется идти спать с мокрыми волосами, а Аплтон был уклончивым и несдержанным, и, словно в довершение общего кислого расположения духа, хозяин гостиницы сердито бормотал в своей комнате, и половицы при этом ― а может быть это были его колени ― угрожающе скрипели. Женщины оставили фонарь и разошлись по своим комнатам. Аплтон с отвращением покачал головой и прошествовал наверх, собираясь лечь спать. Кроуфорд и Бойд захватили фонарь, на цыпочках приблизились к закрытой двери распивочной и проверили замок.
Тот не поддавался.
― Может это и к лучшему, ― вздохнул Кроуфорд.
Бойд устало кивнул, затем повернулся и направился к лестнице; на полпути он остановился и, не оглядываясь назад, сказал, ― Э-э… спасибо, что вытащил меня… оттуда, Майк.
Кроуфорд махнул рукой, а затем сообразил, что Бойд не видит жеста. ― Не стоит, ― тихо ответил он. ― Мне рано или поздно тоже может понадобиться что-нибудь подобное.
Бойд потащился дальше, и Кроуфорд услышал, как его тяжелые шаги громыхают вверх по лестнице, а затем удаляются по коридору второго этажа. Кроуфорд снова подергал дверь в пивную, столь же безуспешно, как и до этого, минуту раздумывал, не узнать ли, где находится комната барменш, затем пожал плечами, поднял лампу и направился вверх по лестнице. Его комната была небольшой, но простыни были чистыми и сухими, а на кровати было достаточно шерстяных одеял.
Когда он разделся, он снова подумал о перевернутой лодке и доме через улицу от паба. Двадцать лет прошло с тех пор, как та шлюпка пошла ко дну в волнах Плимут Саунд[32], а дом сгорел дотла почти шесть лет назад, но ему казалось, что они до сих пор определяли всю его жизнь, словно были аксиомами, из которых он выводил свое будущее.
Уже давно он начал носить с собой фляжку, которая помогала ему отогнать эти воспоминания и, в конце концов, заснуть. Вот и сейчас он отвинтил крышку.
* * *Через несколько часов его разбудил удар грома. Он поднял голову от подушки и сонно подумал, как приятно лежать вот так пьяным в теплой постели, в то время как тропинки, деревья и холмы снаружи такие холодные и сырые… и вдруг… дьявол, он же забыл кольцо во дворе.
Внутри у него похолодело, он вскинулся, но почти сразу же расслабился. «Заберешь его утром, ― сказал он себе ― проснешься пораньше и вернешь его, прежде чем кто-нибудь еще поднимется и окажется рядом. В любом случае, кто может рыскать за конюшней? Сон ― вот что тебе сейчас нужно. Тебе же сегодня предстоит жениться ― нужно поспать».
Он снова откинулся на подушку и натянул одеяла до подбородка. Но не успел он закрыть глаза, как в голове мелькнула мысль: «Конюхи. Конюхи запросто могут там работать, а они, держу пари, встают рано. Хотя, может они не заметят кольцо на пальце статуи… золотое кольцо, с довольно крупным брильянтом. Хм, да уж, но они же непременно сообщат о находке, зная, что получат вознаграждение… хоть какое-то, если же они попытаются его продать, они получат лишь жалкую крупицу его настоящей стоимости… которая составила два моих месячных заработка».
«О, Дьявол»!
Кроуфорд выполз из постели, нашел лампу и трутницу, и после нескольких минут ожесточенного высекания огня неровный свет, наконец, осветил комнату. Он несчастно посмотрел на промокшую одежду, до сих пор валяющуюся в углу, где он бросил ее несколько часов назад. Не считая одной смены одежды, он захватил с собой лишь официальный зеленый сюртук, вышитый камзол и белые бриджи, которые собирался одеть на свадьбу.
Он натянул мокрую рубашку и бриджи, содрогаясь и вздыхая от их холодной тяжеловесности. Он решил отказаться от ботинок, и как был босиком побрел к двери, стараясь идти как можно спокойнее, чтобы рубашка не касалась до тела, больше, чем уже это делала.
Он чуть не отказался от всей этой затеи, когда отворил входную дверь в запасную столовую, и мокрый порыв ветра приклеил рубашку к его груди, но он понимал, что не сможет заснуть, если сейчас вернется в постель, так и не забрав кольцо. Так что он прошептал проклятье и шагнул наружу.
Стало еще темнее и холоднее. Стулья были все еще на веранде, и ему пришлось двигаться наощупь, чтобы на них не наткнуться. Южный конец двора, где располагались конюшни и старые экипажи, был еще темнее, чем небо.
Он покинул портик и побрел через двор, ступая босыми ногами по липкой песчаной грязи, искренне надеясь, что никто не разбил здесь бокал. Сердце бешено стучало в груди, так как вдобавок к опасению порезать ноги, он вспомнил недавнее, вселяющее страх помешательство Бойда, и в этот миг он как никогда остро почувствовал, что единственный, кто не спит на мили окрест.
Найти статую оказалось непросто. Он дошел до конюшни и, касаясь рукой дощатой стены, прошел вдоль нее. Ничего! Он был уже на грани паники, думая, что статую похитили, когда завернул за угол и смутно увидел слева от себя далекие строения гостиницы, что означало, что он почему-то прошел вдоль южной стены, вместо западной. Он сменил направление и внимательно миновал две стены, добросовестно поворачивая каждый раз направо, но в этот раз обнаружил себя волочащим окоченевшие пальцы по стене ! гостиницы, которая даже не была соединена с конюшней. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, изумленный, что может все еще быть до такой степени пьяным. В конце концов, он просто широко развел руки в стороны и начал зигзагообразно прочесывать темный двор.
