Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

После этого между Атауальпой и главным из конкистадоров Франсиско Писарро состоялся следующий разговор. Видя, как испанцы с жадностью набросились и делят захваченную добычу, пленный правитель спросил:

-- Я теперь вижу, что вы вовсе не посольство заморской державы. Кто вы такие и зачем пришли в мою страну?

-- Мы пришли за золотом, а у тебя в стране много золота и серебра.

-- Сколько золота вам нужно?

-- Много.

-- А если будет слишком много?

-- Золота не бывает слишком много.

-- А если вы получите много золота, то вам больше ничего не будет нужно, и вы тогда уйдёте из моей страны?

-- Да.

-- Хорошо же, если я дам вам столько золота и серебра, сколько вы захотите, то поклянитесь, что отпустите меня на свободу и покинете мою страну навсегда. Но если вы нарушите потом эту клятву -- то горе вам!

Подумав, испанцы согласились, потребовав от пленённого владыки пообещать, что он наполнит темницу, где его содержат, золотом, а соседнюю комнату -- серебром. Атауальпа совершил роковую ошибку, не зная, что пришельцы, какую бы торжественную клятву не давали, всё равно могут нарушить её с лёгкостью. Впрочем, кто знает, вполне возможно, что испанцы, забрав золото, смотались бы, оставив Тавантисуйю в покое, а в следующий раз уже точно не смогли бы использовать эффект неожиданности... Однако случилось иначе. На контакт с белыми пришельцами вышли сторонники Уаскара, которые и разболтали им всё о "незаконности" Атауальпы и только что прошедшей междоусобной войне. Узнав об этом, белые пришельцы задумались. Атауальпа вызывал у них тревогу. Склонные нарушать своё слово, они подозревали, что и он тоже, как только очутится на свободе, тут же попытается отомстить за нанесённое ему оскорбление. Тем более что его сторонники были не прочь попытаться его освободить, да вот только не светила им удача. Уаскар же, обязанный завоевателям жизнью и свободой, был бы идеальным марионеточным правителем, но для начала стоило установить контакт напрямую с Уаскаром. Точных деталей всей истории восстановить уже было невозможно, так как кипу, которым обменивались тогда в качестве посланий, были потеряны в ходе следующих войн, но Уаскар, к которому в тюрьму допускались визитёры, вроде бы согласился на условия испанцев, да вот только его послание было перехвачено сторонниками Атауальпы, и они решили, что лучше всего, не дожидаясь законного суда, покарать изменника втихую. Неизвестно, знал ли об этом Атауальпа изначально, или его об этом уведомили постфактум, однако лишившись возможности использовать живого Уаскара, то решили на полную катушку использовать его смерть. Это был шикарный предлог не отпускать после сбора выкупа Атауальпу на свободу, а устроить над ним суд. Тем временем Атауальпа тоже сообразил, что даже несмотря на смерть Уаскара, на волю его не отпустят. Напрямую убедиться в этом ему помог один случай. Фелипильо, переводчик, прислуживавший испанцам, и явно настроенный проуаскаровки(ведь без его помощи сторонникам Уаскара было бы невозможно договориться с испанцами), был застукан за тем, что полез под юбку к одной из жён Атауальпы. По законам страны инков даже за попытку такого насилия полагалась смертная казнь и Фелипильо, будучи уроженцем Тавантисуйю, не мог не знать об этом, значит... значит, он знал, что испанцы по сути уже подписали смертный приговор и Атауальпе, и всему инкскому государству. От такого по спине пленника не мог не пробегать холодок. Увы, заложник мало может повлиять на свою судьбу, попытка его освобождения провалилась на стадии подготовки, соучастники были схвачены и подвергнуты допросам под пыткой, которые услужливо переводил тот же Фелипильо.

Потом, даже не дождавшись сбора всего выкупа, испанцы устроили над Атауальпой суд, на котором обвинили его в захвате власти, братоубийстве и даже в воровстве(он-де утаил от них часть сокровищ). Но самым страшным, с их точки зрения, было обвинение в богохульстве. Когда в первый день переговоров испанцы сказали ему, что некогда бог сотворил этот мир, а потом послал к людям своего сына, то сделал своим преемником апостола Петра, а через него римских пап, и поэтому все народы земли должны креститься и платить дань Святому Престолу, а значит и он, Атауальпа, должен креститься сам и крестить свой народ, это вызвало немало гнева и возмущения, которое хоть и не прозвучало в официальном ответе, но всё-таки были услужливо переведены негодяем Фелипильо. (Впоследствии испанцы изобразили дело так, будто все эти гневные слова прозвучали в официальном ответе, а кроме того, они присочинили, будто бы тот, небрежно полистав библию, бросил её на землю. Враньё очевидное, так как до того видевший книги только в виде кипу Атауальпа просто не мог догадаться, что библию надо листать). За богохульство Атауальпу хотели приговорить к сожжению заживо, но ему сказали, что приговор можно будет смягчить до повешения, если только Атауальпа раскается в этом грехе и согласится принять крещение. Что было делать несчастному? От мысли о сожжении заживо у него волосы вставали дыбом, а что такое крещение он даже не понимал. Это много позже его согласие на публичное крещение стало трактоваться как трусливое отречение от своих богов и своего народа, да и то или в Европе, или теми, кто хорошо разобрался в том, что такое христианство, и что его принятие означает отказ от "язычества". Не стоит забывать, что для самих "язычников"-тавантисуйцев "язычества" как единого понятия, противостоящего христианству вообще не существовало. Для них существовали обычаи и традиции своего народа, в том числе связанные и с богами, разные предания, в том числе и то, что Манко Капак с братьями и сёстрами является сынам бога солнца Инти, и что он дал начало науке о мудром государственном устройстве, и что это учение хранят и развивают амаута, но само оно, кроме своего происхождения, чисто рационально и никак не связано с мистикой. Однако всё-это в глазах христианина было "язычеством", и крещёный индеец должен был от всего этого отречься. Ведь с точки зрения христианина считалось чем-то самим собой разумеющимся, что религия пронизывает всю жизнь простого обывателя, она сама по себе едва ли не в первую очередь является образом жизни, и потому любой другой образ жизни в глазах христиан был тоже религией. Много позже убеждённые противники христианства в Тавантисуйю тоже стали называть себя "язычниками" по контрасту с христианами, которых порой раздражало само по себе даже это слово, но это было уже после Великой Войны, а во времена Атауальпы вере белых людей как чему-то особенно важному ещё не придавали значения.

Судьбу же самого Атауальпы можно охарактеризовать тремя словами "ему не повезло". Если бы по стране не прокатилась эпидемия оспы, он наверняка так бы и остался наместником Кито, и впрямь мог бы превратить Кито во "второй Куско", как от него хотел его отец. То, что он сумел, хоть и при помощи полководцев своего отца, одолеть Уаскара, говорит о том, он не был как-то безнадёжно туп, да и титул "Юпанки"(Вычислитель) даже принцу нужно было всё-таки заслужить. Если бы испанцы не явились, то его победе ничего бы грозило, и через некоторое время жизнь в стране вошла бы в нормальное русло, по крайней мере на некоторое время. Но он попал в обстоятельства, из которых действительно не было хорошего выхода. Конечно, если бы он заранее знал, что "посольство" на самом деле является бандой разбойников, он бы, разумеется, не стал с ним встречаться, а отдал бы приказ всех уничтожить на узенькой горной дорожке. Но, увы, -- он не мог догадаться об этом до самого своего пленения, а потом он уже был заложником как испанцев, так и обстоятельств. Иные историки любили потом рассуждать постфактум, что было бы, если бы Атауальпа сразу догадался, что испанцы узнают про междоусобную войну с Уаскаром, и что приговорят его к смерти несмотря на выкуп, то он бы принимал решительные попытки освободиться, приказал бы своим воинам устроить штурм, или что-нибудь в этом роде, однако те, кто склонен давать такие советы, не понимают всего трагизма положения заложника -- любое его неосторожное движение способно привести его к гибели, а штурм для него обозначал гарантированную смерть. Повлёкло бы это за собой и гибель испанцев? Кто знает. Впоследствии, когда уже Манко взял весь Куско и окружил дворец, в котором окопались испанцы, и даже подпалил его крышу, ему не удалось взять его штурмом, и не факт, что более ранняя смерть Атауальпы, неизбежно взбодрившая бы сторонников Уаскара, дала бы новый ход гражданской войне, и неизвестно, чем бы всё это кончилось.

Но как бы то ни случилось то, что случилось, и казнь Атауальпы оказалась ещё одной вехой, нарушившей доселе каким-то чудом державшийся хрупкий баланс сил. Стало ясно, что новой, ещё более кровавой войны не избежать. Одним из первых верных соратников Атауальпы, узнавших о его гибели был Каменный Глаз, везший в этот момент свою долю выкупа из Кито. Нетрудно представить каковы была его реакция на смерть своего единоутробного брата. Бросив ставшее теперь ненужной обузой золото в пропасть, он отправился обратно в Кито, собирать войска для отпора коварным захватчикам.