Анатолий Матвиенко - Подлодки адмирала Макарова
— Джон, здесь близко. Ловить извозчика не стоит.
Они пересекли реку по плашкоутному мосту. Настил, опиравшийся на лодочные корпуса, мягко раскачивался. Александр тем временем убедил спутника срочно начинать учить русский язык.
— Мы направляемся к кавторангу Зеленому. Он — главный редактор «Морского сборника» и весьма осведомленный в русских морских делах человек. Всего не расскажет, надобно множество материалов пересмотреть, что в редакции накопилось. Он же доступ к документам имеет, которые не для посторонних глаз. Одному мне трудно. Без русского языка ты разве что шлюх сможешь снять да в кабаке напиться.
— О'кей, босс. А уголек?
— Ему тоже придется. Держать меня при Томе переводчиком — большая роскошь.
Никандр Ильич Зеленой, сухопутный моряк, давно не ходивший в морские походы, сделал для русского флота, гидрографии и картографии больше, чем иные капитаны, ступавшие на земную твердь лишь в портах. Он без церемоний принял сына адмирала Берга, по-английски поздоровался с Джоном и пообещал полное содействие.
Обрисованная им картина прохождения прожектов через морское ведомство вгоняла в уныние. Первый бастион, который предстоит штурмовать, именуется Морским техническим комитетом. Без его заключения генерал-адмирал и рассматривать проект не вправе, разве что в порядке личного начинания. Тем более что карт-бланш выписан Александровскому. Комитет обычно склонен назначать множество комиссий, члены которых уверены, что безопаснее зарубить намерение, нежели пропустить наверх нечто несообразное. Далее великий князь ознакомится с заключением. Его Императорское Высочество способно тут же похоронить инициативу, и не только по причине ее технической провальности, а по несоответствию имперской флотской политике. Субмарины явно в сию политику не вписаны, кроме забавных опытов с духовой лодкой. Ныне в почете укрепление брони и большие пушки надводных чудищ. Наконец, и это самое трудное, убедить Государя Императора.
— Дорогой Никандр Ильич! За просвещение спасибо. Однако я уповаю найти более скорый путь. Располагаю средствами самому спустить на воду лодку и демонстрировать ее великому князю в действии.
— Дельно, сударь. Но рискованно-с. А как не пожелают ее купить на казенные деньги?
— Сознаю, опасность велика. Но без нового рода кораблей Россия вечно останется в догоняющих. Или казну надорвет, броненосцы — изрядно дорогая штука. Я мыслю так. По-первости узнать, кто подводное и минное дело на Руси продвигает, электрические прожекты соображает, дабы второй раз не изобретать паровоз. После познакомиться с энтузиастами. Тот же Александровский — пусть и неуч, а уважения достоин, что за лодку взялся, не страшась авторитетов.
— Александр Маврикиевич, позвольте полюбопытствовать, есть ли у вас чертеж субмарины по американскому образцу?
— Увы. В действительном виде ни одна иностранная лодка потребностям нашего флота не отвечает. У меня лишь наброски.
— Что же вы Константину Николаевичу показывать решили?
— Намерен начать с малого потаенного корабля для охраны гаваней. При явном большинстве иностранного флота чтобы мог скрытно мины под врагом поставить. На нем испытать конструкцию приборов для плавания под водой. Лишь тогда думать о большом прожекте мореходного миноносца с самодвижущимися минами инженера Уайтхеда. — Берг расцепил сложенные на столешнице кулаки, показав пустые ладони, в которых не было чертежа волшебного оружия. — На субмарину в двести и более тонн водоизмещения у меня средств не имеется. Тут уж извиняйте — без поддержки великого князя никак.
— Ждете, он даст вам двести тысяч из своего кармана, как Путилову, и скажет: как хотите, но чтоб у России были потаенные суда?
— На чудо уповать не буду. Тогда война была. И заказывал великий князь канонерки, а не загадочные ныряющие коробки. Хочу, чтобы Россия хоть раз была к войне готова, а не затыкала мужеством подданных дырки, возникшие по неразумению.
Пока Джон и Том терпеливо постигали азы русского наречия, доводя до бешенства английского гувернера, ангажированного семейством Берг у соседского княжеского семейства, Александр терпеливо засел за изучение достижений отечественной науки и техники. Уже через неделю он ощутил, что начинать придется не на пустом месте.
Электрические опыты, нимало не занимавшие Александра в бытность до эмиграции, проводились здесь с воистину царским размахом. В частности, прусскому еврею Морицу Герману фон Якоби на эти цели выделялось пятьдесят тысяч целковых. На них он построил множество электрических приборов, включая катер, способный двигаться по Неве против течения. Американец Джон Рейнс с флотской биографией — ничуть не худшая приманка, нежели сын ростовщика «неправильной» нации.
Минное дело на море в России развивалось неслыханными темпами. Во время Крымской войны англичане пытались войти в Невскую губу, но их корабли подорвались на минах. Ни один не затонул, зато тайное оружие коварных русских отпугнуло британцев. На северном фланге высадка войск и наступление не состоялись. Александр решил для себя, что конструкцией якорных мин на Родине занимаются достаточно прилежно. Ему важно лишь сделать самодвижущееся подводное судно, тайно доставляющее адскую машину к пути следования вражеских кораблей.
Попыток строить субмарины тоже состоялось предостаточно. Самым толковым ранним проектом оказалась лодка инженер-генерала Карла Андреевича Шильдера, опробованная в далеком 1834 году. Редкость — грамотный инженер среди толпы самоучек, он построил металлическое судно, вооруженное ракетами, стрелявшими из подводного положения, и шестовой миной. Для ориентации и наведения ракетных установок изобретатель установил медную оптическую трубу, выступавшую над водой. Сознавая огорчительно низкую скорость аппарата, приводимого в движение матросами вручную, он ратовал за установку паровых и электрических машин, однако умер слишком рано, не дождавшись новейших двигателей. Ему же принадлежит замысел плашкоута или корабля-матки для буксировки подводной лодки к месту баталии.
Дальнейшие поделки скорей компрометировали, нежели пропагандировали идею подводного дела. «Гипонавтический аппарат» баварского кавалериста Вильгельма Бауэра затонул в 1856 году в Балтике. Плавая под водой за счет мышечной силы экипажа, он не показал ходовых и боевых качеств, под которые у Морского министерства получены деньги.
Прискорбно, но русские энтузиасты начинали воплощать свои прожекты, зачастую бредовые, повторяя незадачи западных коллег. Например, духовая лодка Александровского начала строиться через год после того, как в 1863 году европейцы на примере субмарины «Плонже» конструкции Брюна и Буржуа убедились, что пневматический двигатель не пригоден для этих целей. Сдружившись с изобретателем-самоучкой филологом Барановским и проявив упорство, достойное лучшего применения, фотограф добился постройки своей лодки в 1866 году, показал адмиралам опытовое погружение, добившись хода под водой со скоростью чуть более узла и снова поставил судно на переделку.
Несмотря на общую наивность исходной посылки, любитель предложил несколько задумок, которые Бергу понравились. В частности, наличие в середине корпуса высокой надстройки, не заливаемой в надводном положении в свежую погоду. Американский «Монитор», который правильней назвать полуподводным, а не надводным судном, страдал именно от заливания люков при особой низкой палубе. Далее, Александровский развил удавшееся на «Плонже» нагнетание сжатого воздуха для выталкивания воды из балластных систерн и разделил их на несколько групп, установил магнитный компас, в основном разрешив проблему с его девиацией. Наконец, он сделал подводный брандер — помесь малой пневматической субмарины и мины, назвав ее «торпедо». Берг заметил себе познакомиться с изобретателем как можно скорее.
Перерыв гору предложений об устройстве разных подводных аппаратов, текст которых чаще всего свидетельствовал о скудной фантазии авторов, нежелании ознакомиться с достижениями иностранных подводников и неумеренном честолюбии, Александр наткнулся на работы генерал-майора Оттомара Борисовича Герна. Инженер-фортификатор построил целых три лодки, также оплаченных казной. Его суда были подводными галерами. Понимая, что время ручного привода уходит, он живо интересовался машинами, ездил во Францию на опыты с «Плонже», затем обнародовал заметки об использовании теплового двигателя под водой. Записав адрес генерала, Берг предположил, что, возможно, нашел хотя бы одного единомышленника.
Визиты к собратьям по подводному цеху Александр решил начать с фаворита гонки и направился в Кронштадт. Однако на пароходный завод, где шла реконструкция лодки, Берга и его маленькую команду даже пускать не захотели. Нелепое железное сооружение, поднятое на Мортонов эллинг, они осмотрели лишь издали.
