Владимир Контровский - Ракетоносцы. Адское пламя
Корабли 1-й оперативной группы, судорожно отхаркиваясь злыми горячими плевками зенитных снарядов, торопливо расползались в разные стороны, теряя строй. «Корсары» и «хеллкэты» воздушного патруля устремились на перехват, но дымное небо быстрыми иглами прошили ревущие «швальбе», и посыпались в море сбитые самолёты с белыми звёздами на крыльях. А затем «василиски» разродились десятками планирующих бомб, вынюхивающих жертвы остроконечными носами: немецкие бомбардировщики не входили в зону зенитного огня – они били издалека.
Авианосцы «Йорктаун» и «Лексингтон» – приоритетные цели – были поражены почти одновременно. Планирующая бомба, мимоходом смахнув с полётной палубы «Лексингтона» садившийся «авенджер», проломила настил ударом исполинского кулака и взорвалась на ангарной палубе, искорёжив переборки и разметав во все стороны раскалённые обломки. Из лопнувших трубопроводов хлынул горящий бензин, в мгновение ока превратив корабельные внутренности в филиал огненной преисподней. Вторая бомба пробила борт, вошла внутрь и довершила дело; люди метались в густом дыму, падали, проваливались в проломы, сгорали, исходя надсадными криками.
«Йорктаун» получил попадание в «остров». Смятые взрывом конструкции надстройки рухнули, погребя под собой десятки моряков, и гудящее пламя охватило всё, до чего смогло дотянуться. Вторая бомба попала в самолётоподъёмник и подбросила вверх «хеллдайвер», стоявший на площадке; на секунду зависнув, самолёт рухнул вниз, разламываясь на части. Третья «молния» проникла в котельное отделение и там с грохотом лопнула, высвобождая из оков магистралей жгучие струи перегретого пара.
Над обоими кораблями поднялись громадные столбы чёрного дыма, заляпавшие небо: на этих погребальных кострах горели и рассыпались пеплом честолюбивые мечты адмирала Кинга.
«Эссексу» повезло. Авианосцу не досталось прямых попаданий, а гидравлические удары от близких разрывов, помявшие его корпус, были уже сущей мелочью по сравнению с повреждениями, полученными «Йорктауном» и «Лексингтоном». Адмирал Шерман, стоя на мостике своего флагмана, молча смотрел на клубы дыма, поднимавшиеся над кораблями его группы – что он мог ещё сделать?
«Блицы» помиловали и лёгкий авианосец «Каупенс», но «Принстон» своё получил: планирующая бомба вырвала у него здоровенный кусок борта с той же лёгкостью, с какой зубы хищника вырывают кусок мяса из тела загнанного оленя, и вода с утробным урчанием пошла внутрь, спеша завладеть добычей. Соединение контр-адмирала Шермана получило тяжелейший удар…
Нескольким другим кораблям 1-й оперативной группы досталось уже между делом. Сильнее других пострадал лёгкий крейсер «Бруклин» – радиоуправляемая бомба пробила крышу шестидюймовой башни номер три и взорвалась в погребе, выбив корабельное днище. Хлынувшая в погреб вода спасла крейсер от взрыва боезапаса, но спасла только для того, чтобы самой стать полновластной хозяйкой тонущего корабля. «Бруклин» потерял ход и затонул через полтора часа, унеся с собой двести человек личного состава, погибших при взрыве и захлебнувшихся.
Попадание планирующей бомбы в крейсер «Бруклин»
Кроме «Бруклина», на дно отправились и «Йорктаун» с «Лексингтоном». До Кинга наконец-то дошло, что военное счастье переменчиво, что победа обернулась поражением, что пора спешно отходить, пока не стало слишком поздно, и он приказал эсминцам добить оба горящих авианосца торпедами: пытаться отбуксировать их к своим берегам, ежеминутно ожидая новых налётов германской авиации, было бы чистым безумием.
Война никому не прощает ошибок…
* * *03 апреля 1944 года, ближе к вечеру
…Линейный корабль «Кайзер», расшвыривая волны, шёл к берегам Пуэрто-Рико, ведя за собой линкоры и крейсера 3-й и 4-й эскадр Хохзеефлотте. Лютьенс, возвращённый к жизни известием об успешном ударе «василисков» по американским кораблям, анализировал обстановку. Да, потери кайзермарине тяжелы, но в целом чаша весов склоняется в пользу флота Великой Германии: у немцев две боеспособные авианосные эскадры – 1-я и 2-я – против одной американской оперативной группы (с которой адмирал Силиакс уже вошёл в боевое соприкосновение у Виргинских островов). Правда, возле Эспаньолы у янки бродит соединение линкоров, но против них у континенталов имеется флот адмирала Кампиони, грызущий берега Пуэрто-Рико. Не всё так скверно, дело за малым: захватить Пуэрто-Рико и можно начинать высадку на Гаити, как только самолёты Штумпфа подметут островные аэродромы и очистят их от американских военно-воздушных сил. Не всё так скверно, не всё так скверно…
«Интересно, – подумал командующий Хохзеефлотте, вглядываясь в темнеющее море, – а что поделывает адмирал Макаров? От него нет никаких известий: пора бы этому нашему чересчур самостоятельному русскому союзнику заявить о себе…».
Глава вторая
НА ДЕВИЧЬИХ ОСТРОВАХ
03 апреля 1944 года, час пополудни
Капитан Дэвид Кленчарли, командир роты «коммандос» британской волонтёрской дивизии «Роберт Клайв», передвинул стволом вниз висевший у него на плече пистолет-пулемёт «Стен Мк.5», который он держал наизготовку, отцепил от пояса металлическую фляжку в брезентовом чехле, отвинтил пробку и оросил горло добрым глотком бренди. Капитан не употреблял алкоголь в бою, однако сейчас шестое чувство опытного солдата подсказывало ему, что бой кончился, хотя неподалёку, среди игрушечных домиков городка Шарлотта-Амалия, административного центра Американских Виргинских островов, ещё трещали выстрелы.
Вытерев губы тыльной стороной ладони, Дэвид закрыл фляжку и огляделся. Да, бой кончен: на противоположной стороне площади под деревьями догорал американский «М2» – полугусеничный бронетранспортёр, который подчинённые капитана Кленчарли сноровисто забросали ручными гранатами, – на его развороченном капоте, перевесившись через лобовой бронелист, мешком лежал труп водителя, не успевшего выбраться из подбитого броневика. Труп лизали крошечные язычки пламени, обволакивая его тонкими дымными струйками; ствол крупнокалиберного пулемёта бронемашины бессильно задрался к небу.
Второй труп лежал у левого колеса – этот янки успел выбраться из железной коробки транспортёра, но это ему не помогло: осколки старых добрых гранат Миллса порубили его в мясокостный фарш. Третий американец – здоровенный негр – добежал до ближайшего дома, где и рухнул, срезанный автоматной очередью: даже отсюда видны дыры в спине убитого, словно туда заколачивали огромные гвозди. Покойник уткнулся лицом в стену, отчего его сетчатая каска съехала на затылок, и голова казалась какой-то несуразной.
– Всё чисто, сэр, – дюжий сержант, подошедший к Дэвиду, поднёс пальцы к берету. – В кузове этой жестянки, – он махнул рукой в сторону чадящего «хавтрака», – натуральный ростбиф, всех покрошило. Пленных нет, сэр.
– Не очень-то и хотелось, – буркнул капитан, – нужны они нам… Прочешите дома, Том, вдруг там кто затаился. И если что, не церемоньтесь: на войне как на войне.
– Есть, сэр! – молодцевато ответил Том и отбежал торопливой рысцой, придерживая автомат.
«Надо было ему сказать, – подумал Кленчарли, – чтобы последил за Красавчиком Джоржди: парень уже наверняка вынюхивает какую-нибудь симпатичную мулатку, ищет приключений на свою задницу. Хотя Красавчику подойдёт и несимпатичная: в отношении женщин Джорджи отличается поразительной всеядностью, следуя принципу «плевать, что морда овечья, лишь бы pussy человечья». А, чёрт с ним: нарвётся – сам виноват, спишем на боевые потери. На войне как на войне».
Капитан Дэвид Кленчарли, огрубевший за годы войны и не чуравшийся солдатского жаргона, принадлежал к потомственной английской аристократии – его род считал предков со времён Вильгельма Завоевателя. Все Кленчарли были истинными джентльменами: среди них были рыцари, пираты, работорговцы, офицеры колониальных войск, и неудивительно, что отпрыск этой славной династии избрал для себя карьеру военного – другого занятия он и не мыслил. Молодой офицер воевал с тевтонами с первых дней войны; будучи лейтенантом, сумел выйти живым из Дюнкерского побоища, а потом отважно защищал землю Англии от вторжения германских орд. Он сражался доблестно, но после поражения Британии, когда стало известно, что Англии по условиям мирного договора с кайзеррейхом разрешено иметь кое-какие вооружённые силы, одним из первых вступил в ряды новой «домашней армии», став офицером разведывательно-диверсионного подразделения «коммандос».
«Вы понимаете, – спросил его генерал Уэстморленд, командир дивизии «Роберт Клайв», ознакомившись с послужным списком кандидата, – что вам, лейтенант, придётся теперь воевать на стороне немцев, за Германию?» – «Я буду воевать за Британию, – ответил Дэвид, глядя в прозрачные глаза генерала, – против Соединённых Штатов Америки. Именно это, сэр, нам и надо было сделать с самого начала, а мы стреляли не в тех, в кого нужно было стрелять».
