Александр Михайловский - Рандеву с Варягом

   Потом я вышел из каюты на палубу, где мои офицеры, обступив лейтенанта из будущего, жадно вглядывались в горизонт. Посмотрел и я. Украшенный белопенным буруном под форштевнем, на нас стремительно шел военный корабль под андреевским флагом. Мой опытный глаз сразу определил скорость - более тридцати узлов. А размерами этот красавец-крейсер даже превосходил наш "Варяг". Мне ли не знать, как дорого дается каждый лишний узел в гонке за скорость. Я поднял бинокль к глазам, над кораблем не было видно ни дымка, может, только чуть дрожал раскаленный воздух за фок-мачтой.

   При моем появлении разговоры затихли. Я протянул посланцу адмирала Ларионова написанное мною послание Наместнику, и спросил его, - Николай Арсентьевич, вы можете доставить этот пакет по назначению?

   Поручик Бесоев, не сказал мне ни да, ни нет. Немного подумав, он достал из нагрудного кармана кителя маленькую черную коробочку. Что-то на ней покрутил, одобрительно хмыкнул, и приложил к уху. Я смотрел на его манипуляции, как на выступление циркового фокусника, абсолютно не понимая их смысл. Неожидано поручик заговорил, - Алло, "Кузнецов"?... Это старший лейтенант Бесоев, мне адмирала, пожалуйста. Да, ждет... Спасибо. - ТОВАРИЩ контр-адмирал, докладывает старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев. Капитан 1-го ранга Руднев желает через нас передать рапорт Наместнику Алексееву. - Да, товарищ контр-адмирал, так и передам. - Спасибо, у нас все в порядке, к нам подходит "Ушаков". - Да, я уверен, что этого будет достаточно. - Добро, ждем. - Убрав коробочку в карман, поручик повернулся в мою сторону. - Господин капитан 1-го ранга, контр-адмирал Ларионов надеется, что ваш рапорт Его Высокопревосходительству Наместнику вы подадите лично. Он рассчитывает, что это случится примерно завтра в полдень. Контр-адмирал просил вам передать, что, как только мы покончим с японским десантом в Чемульпо, мы немедленно выдвинем ударную корабельную группу для деблокады Порт-Артура. Ведь ваше присутствие, при наличии хорошего старшего офицера, на борту "Варяга" во время ремонтных работ совсем не обязательно?

   Эка он меня поддел! - Мой старший офицер действительно хоть куда, так и рвется в бой. Хотя действительно, сначала лучше тет-а-тет переговорить с контр-адмиралом Ларионовым, составить, так сказать собственное впечатление о потомках, оно потом пригодится мне для доклада Евгениею Ивановичу. Тот обожает подробности, считая, что дьявол кроется в мелочах. Особенно в таких важных, как сегодняшние дело при Чемульпо. Да и этот поручик Бесоев о чем-то умалчивает, говорит несколько уклончиво. Надо выяснить, чего же такое случилось в нашей истории, что этот факт приходится скрывать о предков. Да и это неуставное обращение "товарищ" младшего офицера к контр-адмиралу... Много чего интересного я еще увижу. Взять хотя бы то, что любой нижний чин с их эскадры по законам Российской империи имеет право на производство в прапорщики по адмиралтейству, поскольку все они поголовно имеют среднее образование. Как это себе представить - целая эскадра командами, состоящими из офицеров?!. - Какое расточительство по нашим меркам! - Хотя, я задумался - если посчитать численность команд на флоте, включая нижних чинов, всего-то примерно 35 тысяч душ. А сколько во всей империи дворян, где-то за полмиллиона мужчин призывного возраста. То есть, мы вполне бы могли иметь флот, составленный только из дворян, причем из потомственных.

   Решено подождать, значит, подождем, посмотрим, что будет дальше. А пока полюбуемся на этого "Ушакова". Насколько он похож на нашего "Адмирала Ушакова" - видел я в Кронштадте броненосец береговой обороны, носящий такое имя. Вот, он уже приблизился к нам и, сбросив ход, входит в фарватер, огибая разбросанные, то тут то там японские миноносцы, которые болтаются, как кое-что в проруби. Поручик Бесоев снова вытащил из кармана свою коробочку, послушал то, что она ему сказала, и повернулся ко мне, - Всеволод Федорович, есть одна просьба.

   - Да, - отвечаю, - Николай Арсеньевич, я слушаю вас? - а мои-то лейтенанты с мичманами, что рядом стояли, так уши-то и навострили.

   - Командир "Ушакова", каперанг Иванов, просит убрать с фарватера плавучий мусор в виде неуправляемых японских миноносцев. Отогнать их к острову, на якорь поставить, что ли... Скоро подойдет эскадра, и тогда тут будет по-настоящему весело. Он понимает, что все ваши шлюпки и катера превратились в решето. Если вы сможете выделить пару сводных призовых команд, он даст для этого два катера. Ну, и сами трофеи тоже достанутся Русскому Императорскому флоту, нам они без надобности.

   Сначала я не понял, - А почему бы вам самим этим не заняться, господа потомки? - Или есть какие-то сложности?

   Поручик кивнул, - Вот именно, сложности... За сто с лишним лет столь архаичные машины, такие, как на этих миноносцах, совершенно вышли из употребления. Так что теперь никто из наших и не сообразит, как с ними управиться. Разве что брать эти миноносцы на буксир катером. У вас все это получится гораздо быстрее и надежнее.

   Думал я недолго. Ну, а что, в самом деле, ведь добро пропадает, вполне исправные миноносцы нам достанутся даром, и русскому флоту еще послужат. Лейтенантов на такое дело посылать не по чину, а вот мичмана в самый раз, вот они стоят, два бездельника, оба легко раненные. Шиллинг и Балк. Две команды и два командира. Подзываю их к себе, - Слышали, господа офицеры? - Считайте что это первое ваше самостоятельное задание. - козырнув, мичмана исчезли будто их и не было. Им сейчас придется побегать - найти старшего офицера Степанова и старшего механика Лейкова. Ведь без них они не смогут набрать свои команды. Отпустив мичманцев, я продолжил вглядываться в подходящего к нам "Адмирала Ушакова". С первого взгляда корабль особо не впечатлял. Всего одна короткая и очень широкая труба - у "Варяга" таких труб четыре, а у "Аскольда" - аж пять. Хотя то, как он к нам бежал, показывает совсем неплохие скоростные качества. Шпирона как такового нет, форштевень атлантического типа. Когда я обратил на это внимание поручика Бесоева, тот ответил, что, дескать, в историю военно-морского искусства попали лишь два полных адмирала-идиота. Один - австрийский, который пошел на таран в битве при Лиссе, и другой - итальянский, который позволил австрийцам себя таранить. И больше ни разу. В остальных случаях шпиронами топили лишь свои корабли во время неудачного маневрирования. Сейчас не то, что на таран, на дистанцию выстрела из минного аппарата броненосец или крейсер не подпустит корабль своего класса. В том смысле, что все наши минные аппараты, это бесполезные в бою, и к тому же крайне опасные игрушки. Для крейсера они могут еще пригодиться, к примеру, для того, чтобы быстро утопить невооруженные неприятельские пароходы. Но тут, если по уму, и одной скорострельной четырехдюймовой пушки хватит за глаза и за уши.

   А вот "Ушаков", в смысле вооружения, больше похож на маленький броненосец, бортовых орудий у него нет, есть две двухорудийные башни. Сразу за носовой башней восемь толстых наклонных труб. Не знаю что это, наверное, что-то подобное тому, чем убили "Асаму", хотя по ней стрелял вроде не "Адмирал Ушаков", а "Москва". Минные аппараты тоже есть, правда не нашего детского калибра, а эдак примерно двадцатидюймовые, длиною саженей в пять. Надо будет потом спросить, там обычные мины, или что-то особенное, если уж даже в наше время корабли на минный выстрел сойтись не могут. И не повернуть их никак, ширины корабля не хватит, а ведь там еще и надстройка...

   Нет, с этим так просто не разберешься. Только вот, как у него с огневой мощью, четыре ствола не маловато будет? - И тут жизнь, через какого-то дернутого на всю голову самурая сама дала мне ответ. На берег, прямо напротив нас, на рысях вылетела японская конная батарея. На что они рассчитывали - до нас их снаряд если и достанет, то сильно не прицельно, на пределе дальности. Хотя и нам им ответить нечем, несмотря на то, что наши пушки подальнобойнее будут, но в боекомплекте у нас стараниями умников из-под Шпица одни бронебойные, которые по фугасному действию недалеко ушли от болванок. Это если взрыватель сработает.

   Я поднял к глазам бинокль, маленькая пилюля которую втихаря сунул мне поручик Бесоев, помогла, и теперь голова совсем не болела. Восемь полевых пушек, зарядные ящики уже отцеплены, японский офицер поднял саблю... Очередь, пушки с берега выстрелили одна за другой. Оказывается, я ошибся, определяя дальнобойность этих пушек. Их снаряды не долетели до нас четыре-пять кабельтовых, и бесполезно лопнули при ударе об воду, выбросив густые черные облака шимозного дыма. Я уже собирался дать команду ответить японцам из неповрежденных орудий правого борта, но тут произошло то, что удивило меня до глубины души. Причем не только меня, наш начарт лейтенант Зарубаев при виде сего действа так и остался стоять с открытым ртом.