Алексей Махров - В вихре времен
– Значит, любые акции, вроде политических убийств или гуманитарной помощи отсталым народам, бессмысленны, – задумчиво произнес я, выпуская кольца ароматного дыма.
– Скорее всего. А у тебя есть идеи, кроме универсальной: напиться-забыться?
В это время на лестнице раздался шум, и в комнату ввалилось несколько гостей. Празднование новоселья шло полным ходом. Наш разговор пришлось прервать.
А ведь возможностей для лечения скуки у нас тогда было предостаточно. За прошедшие полгода мы объездили полмира. В последнее время в турпоездки я брал свое новое изобретение – «глазок». Он представлял собой миниатюрное «окно», размещенное на объективе цифровой видеокамеры. «Модулятор сигнала» и источник питания после многочисленных модернизаций стали совсем крохотными. Весь аппарат теперь легко умещался в корпусе камеры. Прогуливаясь по улицам Парижа, Лондона или Рима, я в любой момент мог взглянуть на ту же улицу, отделенную от меня несколькими веками. На экскурсии по Тауэру, поднявшись на крепостную стену, я снял отличный фильм о знаменитом лондонском пожаре. А сколько кассет было привезено после посещения Колизея! Правда, переплюнуть в зрелищности голливудского «Гладиатора» мне не удалось – действительность всегда тусклее фантазии.
Самим походить по плитам Аппиевой дороги времен Гая Юлия Цезаря или по булыжнику Монмартра рядом с Тулуз-Лотреком, плохо зная язык и обстановку, получалось редко. Даже кратковременные походы по средневековой Москве грозили неминуемым стрессом из-за постоянного риска быть схваченными. Нормально мы чувствовали себя только во временах, вплотную прилегающих к настоящему или дореволюционных, начала двадцатого века. И то для успокоения нервов приходилось брать с собой пистолеты.
Кстати, добыть современное стрелковое оружие оказалось делом более простым, чем представлялось вначале. Нам даже не пришлось обращаться к криминалитету. Мишка, проходивший срочную службу в спецназе пограничных войск, вспомнил, что в девяностом году из-за сокращения финансирования свернули их тренировочный лагерь под Тулой. Территория бывшей базы теперь представляла пустырь с остатками фундаментов. Так что мы просто заезжали на своей «газели» прямо в оружейный склад, включали темпор-машину и брали с полок любое оружие и боеприпасы. По заверению Суворова их комендант, воровавший грузовиками, пошел под трибунал, так что угрызений совести никто из нас не испытывал.
Наш арсенал теперь состоял из восьми «АК-74», пяти «АКМС-74У», трех пулеметов «ПК», двух «СВД», нескольких пистолетов-пулеметов «Кедр» и «Кипарис», двух десятков пистолетов от «ПМ» до «Гюрзы». Плюс огромное количество оптических и коллиматорных прицелов, глушителей, приборов ночного видения и прочей спецтехники, на которой очень настаивал вошедший в азарт Бэтмен. Он предлагал также взять гранатометы «Муха» и реактивные огнеметы «Шмель», но тут встал стеной Горыныч, заявивший, что развязывать полномасштабную войну не собирается и, следовательно, не будет засорять подвал своего нового особняка всяким металлоломом.
Гарик из нас троих первым решил обзавестись недвижимостью за городом и купил недостроенный дом по Симферопольскому шоссе. Трехэтажная кирпичная вилла стала долгостроем со времени дефолта девяносто восьмого года. В мощном цокольном помещении этой «крепости» и разместилась техническая база ООО «Веспа М». Штаб-квартира нашего предприятия по-прежнему оставалась в офисе на территории НИИ.
Суворов не спешил, и его деревянный «домик», построенный по индивидуальному проекту из ровнехоньких четырнадцатидюймовых бревен поднялся на Минском шоссе только через полгода. Хотя по площади «гнездышки» моих друзей были почти одинаковыми, дом Михаила отличался повышенной роскошью интерьера и самым современным оборудованием. Я единственный пока не стал владельцем многоэтажных хором. Нет, конечно, я уже не жил в своей старенькой однокомнатной квартирке в Орехово-Борисово с шикарным видом на Московский нефтеперегонный завод, а перебрался в прекрасные двухуровневые апартаменты в элитном комплексе «Алые паруса». Надо ведь было где-то хранить коллекцию японского холодного оружия, накупленного в московских антикварных и оружейных магазинах начала прошлого века. Но недавно я начал собирать пистолеты XVII—XVIII веков и стал подумывать о более крупном помещении. Вот только в отличие от друзей моя вилла должна была располагаться или на Женевском озере, или на Иберийском полуострове, или, на худой конец, на Мальте. Подошли бы также и Сейшельские острова. Патриотизм патриотизмом, но тамошний климат мне нравился больше.
Добывать деньги теперь приходилось другим, гораздо более сложным путем. Прежний, простой, стал опасным, так как за полгода мы натаскали для современников огромную кучу по сути фальшивых долларов. По Москве давно циркулировали упорные слухи о баксах с одинаковыми номерами. Подозревали, естественно, не путешественников во времени, а мафию или Саддама Хусейна. К тому же для удовлетворения наших возросших потребностей требовались уже не тысячи и даже не десятки и сотни тысяч, а миллионы долларов.
Для финансирования нашей деятельности мы использовали такую схему: из архивов узнавали о внезапном и резком взлете цен акций какой-нибудь компании на бирже. В основном использовался опыт Нью-Йоркской фондовой. С тремя-четырьмя килограммами необработанных алмазов мы отправлялись в одну из европейских стран. В номере отеля разворачивалась портативная темпор-машина. Рамка «окна» устанавливалась в проеме входной двери, чтобы не столкнуться с предыдущими жильцами. В прошлое выходили за пару суток до произошедшего события. Сворачивали «окно». Снимали номер в том же отеле. Камни служили залогом для получения кредита. Кредит тратился на покупку нужных акций по дешевке. В предсказанное время стоимость ценных бумаг возрастала, они тут же продавались, а полученные от реализации деньги снова обращались в необработанные алмазы. После каждой такой спекуляции суммарный вес камушков как минимум удваивался. Мы благополучно возвращались в «базовую» реальность (так мы теперь называли свое время) и превращали вырученные камушки в безналичные деньги на счетах в швейцарских и андоррских банках. После этого устраивали недельный отпуск, а потом домой, в Россию.
Думаете, все просто? Как бы не так! А как провезти через таможню чемодан алмазов? Как в чужой стране обернуть их в деньги? К счастью, эти проблемы мы решили в первых экспедициях, а потом все шло по накатанной. Одни и те же операции проделывались по несколько раз. Даже «добывание хлеба насущного» превратилось в рутину.
В общем, несмотря на все открывшиеся возможности, нас заедала скука. Каждый стал развлекаться по-своему.
ГЛАВА 6
После просмотра моих любительских документальных фильмов Игорь вспомнил, что он профессиональный оператор, понаделал три десятка «глазков» и решил отнять лавры у Сергея Бондарчука, сняв масштабное полотно об Отечественной войне 1812 года. Собрав оборудование, Гарик отправился под Бородино. Технология видеосъемок картин из прошлого была достаточно простой, но все же хитрее, чем у меня. Ведь я, как правило, снимал одним планом с одной или двух точек. Игорь сначала обходил театр военных действий с ручной камерой, собирая данные о произошедшем и глядя на то, как разворачиваются события, подбирал места установки стационарных «глазков». С камерами, установленными на четырехметровые шесты, Гарик лазил по всему полю, добиваясь лучшего ракурса. Такой длинной подставкой он стал пользоваться после того, как во время очередного разведвключения в открытое «окно» влетел идущий в атаку на батарею Раевского французский эскадрон. Будь «окно» побольше, последствия оказались бы гораздо печальнее. А так Игорь отделался только разбитым объективом. Теперь же камеры располагались выше самого высокого кавалериста.
С этими съемками Горыныч возился довольно долго. Только на Бородинскую битву ушло полтора месяца. Такой увлеченности можно было только позавидовать. Мы с Мишкой периодически помогали ему. Я разыскивал в архивах необходимые сведения о местах боев и составе участников. Бэтмен написал программу для цифрового монтажа записей. Ну и, конечно, пришлось послужить Игорю в качестве грубой рабочей силы.
К слову сказать, те фрагменты, которые мне удалось посмотреть, не впечатляли. В художественном фильме все выглядит гораздо красочней. И дело здесь не только в выборе ракурса или экспозиции. Мундиры покрыты пылью и грязью. К тому же у солдат они далеко не новы и потому выцвели и потерлись. При каждом залпе ружей и тем более пушек в небо поднимаются клубы очень густого дыма, долго не рассеивавшегося. От тысяч прошедших по ней ног и копыт земля превращается в месиво. Звуки, исторгаемые людьми и животными, сливаются в гул, в котором выделяется только бряцанье оружия. Ничего похожего на описанный поэтами звон клинков, а только немелодичный лязг. Мне казалось, что переплюнуть Бондарчука не удастся. Все-таки кино и реальная жизнь вещи очень разные. Эта банальная фраза особенно подтверждается при съемке масштабных батальных сцен.
