Александр Маркьянов - Противостояние 2
Картинки из прошлого
Высший уровень
Пакистан, Исламабад
Зима 1985 года
Город Исламабад был заложен как столица государства Пакистан относительно недавно, лишь в одна тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Многие считали, что новый город закладывался с единственной целью - построить новую столицу как можно дальше от исконного врага пакистанского государства - Индии. Но это было не так. До пятьдесят девятого года столицей Пакистана был город Равалпинди, расположенный еще дальше от границы, почти на самой границе с беспокойным Китаем. Но проблема была в том, что в Равалпинди были вынуждены сосуществовать на одной территории и гражданские и военные власти, что удавалось далеко не всегда. Короткая история государства Пакистан - а основано оно было всего лишь в пятьдесят шестом году из индийских земель, населенных преимущественном мусульманами - была полна насилия, творимого прежде всего собственными военными. В эти короткие тридцать с небольшим лет уместилось два государственных переворота, когда власть в стране вершили огнем и мечом военные администраторы и две войны с Индий. Третий переворот, совершенный в семьдесят седьмом году привел к вершинам власти генерала Мухаммеда Зия уль-Хака, бывшего начальника штаба сухопутных войск, оставшегося вместе со всеми другими военными учреждениями в Равалпинди после переезда столицы в Исламабад*. Мухаммед Айюб-хан, военный диктатор Пакистана, перенося столицу в Исламабад, надеялся, что тем самым он предотвратит военные перевороты в дальнейшем и его переворот станет последним. Он даже не считал себя военным диктатором - в традициях Пакистана стало через какое-то время после военного переворота проводить референдумы чтобы узаконить полученную железом и кровью власть. Этот путь прошел и уль-Хак, от начала и до конца - назначение председателем военного трибунала, судившего неудачливых генералов-заговорщиков в семьдесят третьем, военный переворот в семьдесят седьмом, убийство законно избранного президента Зульфикара Али Бхутто в семьдесят девятом и, как вершина как апофеоз всему - референдум о доверии в декабре восемьдесят четвертого. Было бы глупо ожидать иного результата выборов, нежели тот который был получен - народ Пакистана вручил президенту-генералу мандат доверия на следующие пять лет. Сразу после этого секретариат теперь уже президента уль-Хака стал готовить рабочую поездку главы пакистанского государства в страну, от которой сейчас зависело будущее Пакистана как государства, в гаранта его существования и территориальной целостности - в Соединенные Штаты Америки. Поездка состоялась, и продлилась она на два дня дольше, чем это было запланировано - официально это произошло потому, что президентский Боинг-707, подаренный уль-Хаку правительством США подержанным, вышел из строя, и его пришлось чинить на месте. Настоящей же причины не знал никто, и слава Аллаху, что не знали. Потому что если бы кто-то узнал - пришлось бы лить кровь, убирая тех, кто невольно стал обладателем столь страшного знания. А кровь должна была пролиться потом, крови пока было литься не время.
Президент Пакистана, генерал уль-Хак почему то терпеть не мог самолеты. Человек, родившийся и выросший на земле, он сжимался в комок каждый раз, когда стальная коробка с подвешенными к крыльям моторами, дико ревя, отрывала его от земли - и никто кроме Аллаха не мог сказать, суждено ли ему на эту землю вернуться живым. Генерал рос в довольно богобоязненной семье, однако договор свой с Аллахом расторг уже давно, потому что этого требовали обстоятельства. И потому он боялся еще больше...
Они уже заходили на посадку, под крыльями самолета неслись кварталы Равалпинди, старого и опасного города, чьи улицы были обильно политы кровью. Генерал уль-Хак усилием воли заставил себя не смотреть в иллюминатор - он обернулся и посмотрел на своего помощника и адъютанта, бригадира Махмуда Дуррани из пуштунского племени Дуррани. Тот преспокойно дрых, выводя носом затейливые рулады. Конечно, ему то что, борову ... Уль-Хак помнил его пятнадцать лет назад, когда им довелось служить вместе - Махмуд был настолько тощим, что над ним насмехались другие офицеры. Сейчас же... брюхо то нажрал на взятках. Генералу уль-Хаку уже донесли, что Махмуд берет деньги, решая кого пропустить генералу с докладом, а кого - нет. Генерал ничего не сделал - знал, что бесполезно, остальные еще хуже. С тех пор, как он пришел к власти, он поручил одному из своих преданнейших сторонников, начальнику Межведомственной разведки, генералу Ахтару Абдул Рахман Хану собирать досье на пакистанских генералов - кто чем дышит, кто что замышляет. Эти досье доставлялись ему каждую пятницу в президентский дворец в особых, зеленых папках, и он подолгу перелистывал страницы, погружаясь в скопище зафиксированных на них пороков. Вот один из генералов ВВС в гневе убил слугу, заподозрив его в краже - такие дела в Пакистане никогда не раскрывались. Вот начальник бронетанковой академии принимает в подарок новенький Мерседес - за то, что пустил налево солярку, выделенную на проведение учений. А вот еще хлеще - показания матери, у которой один из высокопоставленных военных изнасиловал сына. И не откупился - обычно за такие преступления здесь было принято откупаться.
А этот... дрыхнет, взяточник проклятый!
Перегнувшись через кресло, уль-Хак крепко ткнул своего адъютанта в бок. Генерал Дуррани почмокал губами, повел во сне воинственно торчащими усами и ... так и не проснулся. Свинья свиньей. Как же власть меняет людей...
Генерал уль-Хак все последние годы провел в страхе, и не только потому, что отрекся от Аллаха. Генерал боялся всех, он понимал, что ему не на кого опереться в море ненависти кроме нескольких наиболее доверенных людей. Он боялся шиитов, потому что угнетал их, он казнил их лидера Бхутто - и теперь боялся мести, потому что знал, не понаслышке знал - любой шиит с радостью пожертвует своей жизнью только для того чтобы убить ненавистного врага. Он боялся своих политических противников - он убил отца, но осталась его дочь, несравненная Беназир, глава партии "Народная Партия Пакистана" в изгнании. Да сейчас она в Лондоне - но становится ли она от этого менее опасной? Она уже подтвердила, что умеет принимать жестокие решения. В смерти ее брата Шах Наваза** во Франции в восьмидесятом подозревали его самого, генерала Уль-Хака - но он то знал, что не делал этого. И он подозревал, кто это сделал.
Его ненавидели военные - за то, что он вынужден был - иначе американцы не дали бы ему денег и военную технику - начать процесс демократизации страны и согласился на проведение регулярных выборов каждые пять лет. Они знали, что генерал планирует уже этой весной сформировать гражданское правительство Пакистана во главе с лидером одной из шиитских партий, опытным политиком Мухаммедом Джунейджо***. Они знали о том, что генерал Ахтар держит каждого из них под колпаком, что он окружил их стукачами, что многие из них стучат друг на друга в надежде посеять в Диктаторе семена недоверия к своему сопернику и продвинуться на высокий пост самому. Они знали про зеленые папки, и ненависть их густо была перемешана со страхом, страхом за жизнь, влияние, должность. Они знали, что народ ненавидит их, ненавидит военных и готов разорвать их на части, как только представится такая возможность.
Генерал боялся племен. Племенная территория в Пакистане, зона, где не действуют никакие законы кроме шариата, зона, где правительственные чиновники находятся в опасности даже днем. Генерал знал, что главы племен африди и шинвари**** запасают оружие и активно прощупывают Афганистан, афганские племена - согласны ли те прийти на помощь собратьям и единоверцам в случае, если начнется вооруженное восстание. Надо быть готовым ко всему.
Генерал боялся афганцев. Граница между двумя странами - так называемая линия Дюранда, проведенная на карте безвестным чиновником британской оккупационной администрации - рассекла на две части пуштунский народ и никогда не признавалась правительством в Кабуле - ни одним. Ни один афганец, тем более пуштун никогда не согласился бы с этой проклятой линией, разделивший их народ - по-живому. А ведь у власти в Кабуле одни пуштуны. Танаи - пуштун, Наджбулла***** - пуштун. Армия и ХАД - за пуштунами целиком, а каждый пуштун - прежде всего пуштун, и только потом коммунист, друг советских или кто бы то ни было еще. Советские изо всех сил учат, оснащают, вооружают афганскую армию - пуштунскую армию! Кто знает - против кого будут повернуты эти штыки даже если СССР уйдет из Афганистана? И даже то что он приближает, возвышает военных из числа пуштунов - мало что значит, потому что пуштун - всегда пуштун, а потом уже генерал.
Генерал боялся индусов. Индусы никогда особо не признавали Пакистан как единое и самостоятельное государство. Индусы помнили, как происходило "великое переселение народов" после объявления независимости Индии в сорок седьмом, они помнили своих соотечественников, вырезанных и изгнанных мусульманами из своих домов. Они помнили и две индо-пакистанские войны, в которой воинственный Пакистан претендовал на два штата Индии, населенных преимущественно мусульманами - Джамма и Кашмир. До сих пор на установленной в горах границе гремели орудия******! Было уже две индо-пакистанские войны, третья была Пакистану не нужна. Но что если третью начнут не они, а индусы?
