Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
– Что это с тобой? – удивился Левашов.
– «Сказку о тройке» вспомнил. Насчет реморализации клопов и переключение их с паразитизма на равноправный симбиоз с человечеством. Так этот тоже – клоп-говорун! Он донесет до своих ценную мысль, что с людьми воевать не стоит. И кто же его послушает?
– Зря ты так. Человек ради идеи жизнью рискнул, да и идея не такая уж бессмысленная, – ответил Воронцов.
– Продолжай, Антон, – сказал Новиков.
– Ты говоришь – дюжина ученых, хоть что-то знающих о мире людей. Как же так можно? Особенно, если вы собрались вторгаться на территории, занятые миллиардами совсем иначе устроенных существ. У нас бы таким делом занимались десятки специализированных организаций с тысячами сотрудников.
– У нас по-другому. Остальным это совсем не нужно. Каждый клан ученых занимается своей тематикой.
– Не выходит, – тут же отреагировал Шульгин. – Те наблюдатели на станции признались, что они изучают Землю не одно столетие. И направляли экспедиции не только к нам, а и на другие планеты, где тоже пришлось немного пострелять и померяться в силе телепатических способностей.
– Это совсем другое, – сделал отстраняющий жест Шатт-Урх. – Исследователи изучают совсем не так, как мы, и – не то! Я ведь говорил уже – большинство особей руководствуются только инстинктами. И еще некоторыми способностями, для которых в ваших языках нет названий. У вас ведь есть пчелы?
– Конечно, – удивился Антон.
– Они строят соты, собирают мед, поддерживают дисциплину и порядок в своих дуплах?
– Да. Только ульев для себя делать не научились, вместо дупел, люди им помогают.
– Неважно. Но все остальное они делают хорошо, обеспечивают выживание своего вида, и качество конечного продукта, меда, всегда совпадает с исходно заданным миллион лет назад?
– Так и есть, не поспоришь.
– А вы когда-нибудь видели написанный пчелой учебник – по архитектуре, навигации, органической химии?
– Ну, это мы еще у Энгельса читали, чем самая хорошая пчела отличается от самого плохого архитектора, – пришло время и Андрею поучаствовать в разговоре.
– Так наши ученые занимаются в основном тем, что «пишут учебники». Я свой написать, увы, не успел, – в голосе Шатт-Урха послышалась почти человеческая печаль.
– Значит, все, что случилось, – инстинктивные реакции немыслящих существ? Включая межзвездный перелет? – впервые подал голос Скуратов.
Вместо дуггура ему ответил Воронцов:
– Нашел чему удивляться. А когда рыбьи мальки через два океана приходят в нужное место точнее, чем мой штурман с дипломом высшего военно-морского училища? Давайте эту тему сворачивать. На досуге подробности обсудите. Следующий вопрос – какой у них мобилизационный потенциал? И мобресурсы, опять же.
Эти термины Антону пришлось долго растолковывать Шатт-Урху. Тем более, что даже поняв их общий смысл, тот очень долго не мог сообразить, как соотнести несопоставимое.
Если рассматривать количество живой силы, которая может быть привлечена к тотальной войне, дуггуры могли направить на Землю до ста миллионов особей, именуемых монстрами, и других, также приспособленных исключительно к войне. Под руководством нескольких десятков тысяч полумыслящих.
– Каким путем направить? Что за пути, пригодные для переброски таких масс живой силы?
– Есть летательные аппараты, вы их назвали «медузами». Есть много межпространственных тоннелей. Расстояния между ними не превышают двух-трех сотен километров. Мы ими нередко пользуемся, но не в военных целях. До последнего времени не пользовались, – счел нужным уточнить дуггур.
Наконец они дошли до темы, одинаково всем интересной.
Вопросы пошли наперебой, Шатт-Урх едва успевал отвечать.
Никто не хотел употребить термин «реальность», чтобы не дать противнику нового знания. Он ведь, судя по всему, считал, что ГИП – единственная.
– Вас не удивляло, что при своих походах вы каждый раз попадали в места, очень различные по техническому развитию и образу жизни?
– Некому было замечать разницу. Я первый, кто получил доступ к систематизированному научному знанию о вашем мире. До этого мы пользовались разрозненными фактами, интерпретируемыми каждый раз с новой точки зрения.
Только теперь я понял, что каждый раз итакуатиара выводили тапурукуара в другое время и в места с другим общественным устройством. Они этого осознать и оценить не могли, в силу слишком незначительных, на их взгляд, различий. Как и причину постоянных неудач при попытках силового воздействия. До меня информация дошла слишком поздно. Да и если бы иначе – у меня не хватало данных, чтобы подготовить более правильные планы, а главное – обучающие ленты. Для низших.
– Ну и каков вывод, господин главный специалист? Ты, кстати, вправду самый главный в своей конторе?
– Получается, что так. Потому я и отправился на встречу с вами. Дископланы, к счастью, хранились не в той пещере, которую вы взорвали, и я сумел, узнав о случившемся, легко до них добраться.
«Лариса, будь она здесь, непременно спросила бы, а кем были те, которые ее почти очаровали, – подумал Новиков. – И мы ей такую возможность непременно предоставим».
– Ваша война против людей имеет хоть какие-то шансы на успех? Сто миллионов немыслящих под руководством десяти тысяч полумыслящих. А кампанией будут руководить десять совсем мыслящих?
– Приблизительно так.
– Лихо. Один младший офицер на дивизию, и один генерал на десять тысяч дивизий! Навоюете…
Скуратов, постепенно входящий в систему отношений, позволил себе не согласиться с Шульгиным:
– Напрасно вы так думаете. Когда миллиарды огненных муравьев колоннами идут через сельву, они уничтожают на своем пути все. Только птицы могут спастись. И обходятся без старших, и даже младших офицеров. Хватает пресловутых инстинктов и управляющих феромонов.
Кто-кто, а Новиков однажды нечто подобное в Южной Америке видел. В мелких масштабах, но все равно неприятно вспоминать. А если не муравьи, в полсантиметра каждый, а двухсоткилограммовые туши, в тех же количествах, вооруженные многоствольными митральезами?
О них он и спросил. Для какой, мол, цели у них, в мирной биологической цивилизации, разработано вполне механическое оружие, очень неплохо сконструированное? Значит, есть военная промышленность, металлургия, электроника, химия, есть инженеры-конструкторы, рабочие, способные собирать прецизионную технику, есть, наконец, цели, в которые можно и нужно стрелять.
– И тактика есть, – добавил Шульгин, исходя из собственного опыта, – хреновенькая, конечно, но не хуже, чем в итальянской армии.
– Бомбы, «боевые медузы», специально на живую дичь натасканные ракоскорпионы, – припомнил и Антон свою коллизию в канализационном люке.
Похоже, они господина Шатт-Урха достали. Так правильно спланированный допрос на то и рассчитан, чтобы непременно подловить пациента на самой больной точке его сильно растревоженной души. На допрос даже ни в чем не виноватый человек приходит очень напряженным. Помня известную присказку: «Был бы человек, а статья найдется». А уж если есть что скрывать и чего бояться, он сам каким-то необъяснимым образом все ближе и ближе подводит разговор со следователем к «тому самому».
Хотя, казалось бы, заранее настройся и старательно обходи все ловушки. Выведи тему допроса за рамки навязываемых вопросов и не думай «о белой обезьяне». Но это очень мало кому удается.
– Вот теперь остановимся, ребята, и начнем говорить всерьез. Дайте, кто там поближе, нашему приятелю контурную карту Земли и карандаш, пусть он нам изобразит расположение их городов, центров военного производства, гарнизонов, транспортную сеть. И все это по ходу дела комментирует. Без всякой словесной туфты… – Шульгин опять попал в свою стихию. «Старший оперуполномоченный» межпланетного масштаба.
– И еще раз намекни ему, Антон, горячим утюгом в грудь, что обманывать нас или пытаться что-то скрыть – не надо. В случае чего, не имея достоверной информации, мы начнем ковровые бомбардировки просто по площадям. А если будем иметь точечные цели – кому-то да повезет из мирных жителей. Он наши фильмы смотрел – покажи еще раз. Гамбург, Кёльн, Дрезден, Токио. Можно и Хиросиму. Объясни, что так у землян выглядит «адекватный ответ».
Сашка встал, с удовольствием глядя на не понявшего его слова дуггура.
– Продолжайте, в общем. А мне нужно выйти. Олег, можно тебя на минуточку?
На крыльце, откуда был виден фьорд с «Валгаллой», судя по дымку над трубами, готовой в ближайший час выйти в открытое море, Левашов спросил:
– Что у тебя теперь? Я что-нибудь пропустил?
– Наверняка. Связь у тебя с Басмановым есть?
– Прямой, конечно же, нет. Можно на выбор – по узкому каналу Ирины универблоком выйти на Сильвию с Берестиным, они переключат на Михаила. Или – опять пробой через СПВ. Тебе как?
