Михаил Ланцов - Александр 3 Цесаревич. Корона для «попаданца»
Схема самой поставки, кстати, тоже была непрозрачной. В частности, первичные закупки производила турецкая компания для нужд османской армии. И корабли, действительно, шли в Средиземное море и далее к берегам Великой Порты. Далее, по бумагам, происходила перепродажа фирмам-посредникам. На этом чистая и красивая схема заканчивалась, а корабли, взятые в аренду у предпринимателей Конфедерации, шли обратно в Чили за новой порцией товара. Само собой, поставки в турецкую армию осуществлялись, только на порядки меньшие - по документам почти весь товар портился во время морского перехода. В итоге, с каждой тонны селитры, до турецкой армии доходило около пятидесяти килограмм. Остальная же масса товара, там же в порту, перегружалась на малые корабли с греческими портами приписки, которые уходили в Ростов-на-Дону. А там уже, товар оформлялся по документам как 'селитра из Алжира' и продавался отечественной посреднической фирме, которая и доставляла ее в Москву, поднимаясь на лодках по Дону и далее фургонами до железной дороги. Учитывая запутанную схему и график поставок, а также виртуозно фальсифицированную документацию, перекрыть канал поступления чилийской селитры для химической фабрики 'Гендель' было довольно сложно. Так как для этого нужно было понять саму схему. Само собой, цена из-за подобных манипуляций возрастала, но на это пришлось пойти из-за необходимости защитить сырьевой канал на случай обострения с Англией и Францией.
Пороховой завод 'Искра', как и химическая фабрика, относился к разворачиваемым производствам. На нем планировалось изготовление пироколлоидного пороха и баллистита, технология которых в лабораторных условиях была уже хорошо отработана. Единственная проблема заключалась в том, что весь производственный цикл был завязан на выработку азотной кислоты, поэтому, Александр так и запутывал каналы поставки чилийской селитры. Слишком сильно от нее зависело работа целых трех предприятий, ибо завод взрывчатых веществ был сориентирован на изготовление тротила, аммонита и пикрата аммония. И если пикрат можно было производить без азотной кислоты, то первые две взрывчатки изготовить без нее было просто невозможно. Впрочем, помимо чисто сырьевых трудностей имелись и технологические - производственные объекты приходилось оборудовать 'с нуля', так как тупо закупить оборудование, смонтировать и запустить технологический цикл, было нельзя. Как-никак - передовые для своего времени технологии.
Однако в вопросах производства бездымного пороха был один нюанс, который стоит уточнить особенно. На март 1865 год нигде в мире, кроме как на производствах Александра, не существовало отлаженной технологии производства стабильного пороха на основе нитроцеллюлозы. В связи с чем, цесаревич желал максимально затруднить жизнь потенциальным конкурентам и предельно запутать их агентуру в деле промышленного шпионажа. Основным сырьем для указанного продукта, как известно, является хлопок, поэтому, как и в вопросе с чилийской селитрой, поставки хлопка необходимо было замаскировать. Поэтому в Москве на базе одной небольшой ткацкой фабрики было развернуто производство стерильных хлопчатобумажных бинтов для персональных аптечек солдат. 'Непыльное' и простое производство расфасованных по вощеным бумажным упаковкам кусочков прокипяченной ткани позволяло обеспечивать вполне прозрачные поставки из КША. А так как хлопка привозили сильно больше, чем нужно было для бинтов, то хватало не только ткацкой фабрике, но и пороховому заводу. То есть, получилось совместить полезное с очень полезным, чему Александр был безмерно рад, ибо запас перевязочных материалов для армии был крайне важен, но руки до него никак не доходили.
Патронный завод 'Калибр' сориентированный на производство боеприпасов для новой винтовки и револьвера к началу марта 1865 года был запущен на треть своей мощности, выпуская по восемь тысяч винтовочных патронов образца 1857 года и две тысячи револьверных патронов образца 1859 года в сутки. По современным для читателя меркам - весьма скромное производство, однако для тех лет завод стал практически откровением. Правда и головной боли он доставил весьма прилично, так как пришлось целый ряд станков придумывать практически с нуля. В принципе, Александр мог бы к указанному сроку развернуть производство боеприпасов куда обширнее, однако имелась определенная проблема, упиравшаяся в качество сырья. Конечно, завод потреблял примерно сорок пять тонн латуни и восемьдесят тонн свинца в год, что в принципе, немного. Однако имеющиеся способы очистки материала были очень примитивны, из-за чего, приходилось 'придерживать коня'. В конце концов, валового брака из-за неудачной штамповки гильз цесаревич не желал, а без латуни нужного качества не получилось. В остальном же, завод работал очень неплохо, ожидая расширения поставок достаточно добротных материалов.
Механический завод больше напоминал огромную, механизированную мастерскую, так как его первоначальное назначение оказалось серьезно пересмотрено. Изначально, Александр задумывал перенести на него производство отдельных деталей оружейного производства. Но обстоятельства внесли сильные коррективы. Пришлось оставлять изготовление деталей для винтовок, револьверов и пулеметов на заводе 'МГ', а практически все предприятие 'Гудок' передавать под изготовление запчастей огромного по тем временам парка паровой техники. Дело в том, что помимо собственного, подконтрольного производства, цесаревич участвовал в целом ряде других проектов, в частности - строительстве Ярославской железной дороги. Это обстоятельство привело к тому, что в прошлом 1864 году в САСШ, КША и Великобритании было закуплено двадцать семь паровых экскаваторов и восемьдесят четыре локомобиля, само собой - практически все различных конструкций. Вместе с ним, конечно, приехали специалисты, подписавшие долгосрочные и весьма жесткие контракты с цесаревичем, но ключевую проблему это не решило. Дело в том, что уровень производственных мощностей заводов-изготовителей и их удаленность не позволяли хоть сколь либо вменяемо обеспечивать запчастями приобретенную технику.
Указанное обстоятельство привело к тому, что уже к марту 1865 большая часть развертываемого завода переориентирована на производство различных запчастей для 'паровиков'. Заодно и дорабатывая имевшиеся. Это позволило немного доработать ходовую часть, а также сделать часть навесного оборудования. В итоге, на начало весны текущего года в распоряжение строительной организации 'Российские железные дороги' имелось восемь бульдозеров и семь грейдеров, переоборудованных из обычных локомобилей, что существенно расширяло технологические возможности. Побочным продуктом завода стали грузовые колесные тележки для паровых тракторов, призванные обеспечить нормальный уровень объема земельных работ, то есть, загрузить в полном объеме экскаваторы. В итоге весь завод больше напоминал одно большое опытное производство паровой техники. Что, по большому счету, давало куда более интересный и полезный эффект, чем вынос изготовления различных болтиков-винтиков с 'МГ'. Причем как в ближайшей перспективе, так и в долгосрочной. Например, в стенах завода 'Гудок' начались первые в мире опыты по созданию экскаватора на гусеничном приводе. Конечно, исключительно в рамках эксперимента, но все же. А так же, создана небольшая рабочая группа для проектирования парового подъемного крана и много чего другого. Работа кипела. В сущности, 'Гудок' оказался самым оживленным промышленным проектом, созданным цесаревичем.
Не сильно ему уступал и станкостроительный завод 'Ант', который, хоть и был развернут на четверть своих запланированных мощностей, но уже работал в три восьмичасовые смены - то есть, круглосуточно, семь дней в неделю. На нем, примерно также как и на 'Гудке', не было стандартной продукции, так как новые, вновь развертываемые производства нуждались не только в профильном оснащении, но и в необходимом объеме запчастей. Новое оборудование или не новое, но запчасти все равно нужны, как не крути. Курировавший вопросы промышленных объектов цесаревича Путилов, большую часть своего времени проводил именно на этом производстве, дабы укладываться в весьма жесткие сроки и не допускать валового брака.
Металлургический и рельсопрокатный заводы были практически совмещены и стояли одним блоком, разделяясь лишь административно. У них была даже одна проходная. Несколько мартеновских печей и целый ряд прокатного и технологического оборудования при полутысяче рабочих позволяло не только обеспечивать все производства Александра нужной сталью, но и выдавать вполне сносный объем рельсов. Последние шли двух типов, которые по классификации двадцатого века можно было определить как Р20 и Р50. Само собой - правильного профиля, из стали с закаленной головкой. Первый тип рельсов шел на активно строящуюся в Москве сеть конок, развертываемую для реализации проекта общественного транспорта. Второй тип - уходил на склад и предназначался для строительства Ярославской железной дороги, которую должны были начать возводить сразу же, как сойдет снег и немного просохнет земля. Причем работы пойдут от северного тупика Троицкой дороги, а сразу от Москвы, дабы по всей протяженности новой дороги сразу была установлена правильная колея. Впрочем, чуть-чуть расширить насыпь и доработать ряд деревянных мостов должны были по проекту уже к маю, а дальше проект переходил к стадии прокладки полотна 'с нуля'. Впрочем, завод производственных мощностей металлургического и рельсопрокатного завода по расчетам должно было хватить.
