Сергей Щепетов - Последний мятеж
— И некому?..
— Некому.
— Ты будешь готовить Людей — мужчин, женщин, детей — для Большой Жертвы?
— Только мужчин и подростков… Остальных — не дам!
— Прости, если я обидел тебя, старик! Но почему… почему ты плачешь?!
— Потому что… Ты не поймешь этого… Не поймешь… Они — Люди… Они — мои!.. Они… я… Я ЛЮБЛЮ ИХ, Чужак!
К вечеру Вар-ка окончательно выбился из сил — проклятый лес! Проходимость, в общем-то, приличная, но двигаться в нужном направлении совершенно невозможно. За целый день он почти не продвинулся. Туда, к деревне Людей, он шел почти пять дней — выискивал, вынюхивал следы человека, а теперь ему нужно просто вернуться! А все ручьи, все тропы ведут куда угодно, только не в нужную сторону. И что делать? Уйти влево по склону? Лес там, кажется, жидкий, но придется то и дело спускаться и подниматься на водоразделы. Если только…
Если только двинуть вот по этому гребню, дойти верхом до истоков ручья и перейти на соседний водораздел. И по нему уже вниз. А он уводит как раз туда, куда нужно… или почти туда. По крайней мере, он окажется на территории, изображенной на карте Вилмы, и сможет хоть как-то ориентироваться! Но лезть придется высоко. Вдруг там, наверху, уже начинается зона этого самого… вариабельности-неопределенности?
«Вляпаюсь, как пить дать вляпаюсь! — мучился Вар-ка. — Ну и что?! Не могу я тут — в джунглях, не могу!! Не мое это! Лучше горы… Вот переночую и буду подниматься!»
Он вздохнул, матерно выругался на языке Николая и стал продираться к ручью — ловить головастиков.
Похоже, что на сей раз он продвинулся очень далеко в будущее — изменился не только климат, но и рельеф. Склон стал более пологим и сглаженным, скальные выходы исчезли. Лес казался почти родным, даже попадались деревья с листьями точь-в-точь, как в реальности Николая или в его собственном мире. Вар-ка подумал, что теперь здесь, наверное, в году бывает холодный период, и, значит, туземцы голыми не ходят.
Присутствие поблизости людей он почувствовал примерно на середине спуска и без труда нашел их: две девушки и старуха, одетые почти одинаково. На них что-то вроде коротких юбок из шкур, запястья и шеи украшают амулеты из камней и ракушек. На ногах мягкая обувь, похожая на сапожки до середины голени. Волосы темные, но не черные — у молодых заплетены в несколько косичек, у старухи собраны в хвост на затылке, из которого торчат разноцветные перья.
«Дамы что-то ищут в траве на краю поляны: цветочки, что ли, собирают? — размышлял Вар-ка. — А молодые, кажется, ничего… Но что же с одеждой-то делать? По идее нужно опять изобразить себе юбку из куска шкуры, но кто знает, как у них тут ходят мужики? Штаны могут оказаться лишь диковинкой, а юбка на мужчине — грубейшим нарушением этикета!» В конце концов, он решил избавиться только от рубашки, а штаны оставить пока на себе.
Женщины заметили пришельца не сразу. Они стояли к нему спиной и были очень заняты: старуха что-то властно и раздраженно бубнила, а молодые напряженно слушали, боясь пошевелиться.
Вар-ка растянул губы в улыбке, сконцентрировал во взгляде и голосе всю оставшуюся у него любовь к людям и произнес по-русски:
— Здравствуйте, милые дамы!
Ровно полсекунды шока, потом дружный вопль, и девиц не стало — только мелькнули в кустах загорелые спины. А вот старуха бежать и не пыталась: как-то так хитро передернулась, замерла и уставилась на пришельца. Кому как, а Вар-ка все это было очень понятно: тетка не чувствует себя потенциальной добычей и не желает бояться. Возникло нечто, и она готова дать отпор: в руке у нее какое-то оружие, но она им не пугает противника, а наоборот — прикрывает, прячет, чтобы не сразу заметил.
Вар-ка с трудом отвел глаза и, продолжая улыбаться, отступил на два шага. В правой руке туземки была зажата игла. Или скорее всего шип какого-то растения длиной сантиметров двадцать. Она шевельнула кистью, и игла исчезла в складках шкуры, изображающей мини-юбку.
— Гану ора ту ааку-ли?! — хрипло и властно произнесла женщина.
Вар-ка перевел интуитивно, но явно без ошибки: «Какого …?!» И, продолжая улыбаться, начал «колдовать»:
— Не надо так сердиться, девушка! Такая красивая, обаятельная и такая злая! Ну зачем же так? Я хороший: теплый, пушистый и мягкий. Вы очаровали меня, и я рискнул подойти познакомиться. Я — Вар-ка! А вы кто?
Она ответила длинной фразой, в которой не было доброжелательности, но и прежней волны агрессивности — тоже. Вар-ка напрягся изо всех сил и, кажется, что-то понял. Примерно так: она не то, она не такая — он обманывает, и, вообще, шел бы он куда подальше!
Это был явный успех, и он, конечно, никуда не пошел, а медленно опустился на корточки и, непринужденно жестикулируя (пусть видит пустые руки!), понес всякую ерунду на разных языках: плевать на текст, лишь бы она заговорила, лишь бы стала отвечать.
И контакт получился! Даже как-то подозрительно легко получился: минут через десять Вар-ка уже не понимал, кто кого приручает. Может, зря он подсыпал в свои заклинания столько эротики? Как-то она так поглядывает… Но ему же нужен местный язык, а она не уходит: ей, похоже, самой интересно. Вот только что именно?
Более внимательный осмотр показал, что туземка, пожалуй, еще не старуха, но, вероятно, собирается скоро ею стать. Росту в ней метра полтора, тощая — ребра проступают, а на руках мышцы, как у тренированного подростка. Кожа местами дряблая, но довольно светлая, волосы заметны только на ногах. На грудь лучше не смотреть — хочется подарить ее хозяйке лифчик. От ключиц до корней волос сплошное красно-сине-желтое цветовое пятно, которое, похоже, не смывается, это — татуировка! В профиль видно, что лоб широкий, нос с высокой переносицей, подбородок волевой. В общем, красотка!
Еще минут через десять Вар-ка рискнул произнести фразу на ее языке. А чуть позже женщина аккуратно собрала в кожаную торбу рассыпанные травки-цветочки и почти ласково каркнула:
— Пошли!
Двигалась она по лесу в своих мокасинах как-то удивительно грациозно и ловко. Вар-ка шел за ней и казался сам себе неповоротливым увальнем. При этом женщина не переставая бурчала себе под нос какую-то бытовую чушь: о молодежи, которая от рук отбилась, о воинах, которые все тупицы и раздолбаи, о девках, которые ничего не понимают, не хотят учиться и чуть что писаются от страха, и так далее. Вар-ка вслушивался, вбирал в себя ее речь и даже не пытался спрашивать, куда и зачем они идут.
А шли они довольно долго: спускались по склону, переходили ручьи, опять поднимались, пару раз выходили на тропу, но быстро с нее сворачивали. Ориентироваться было трудно — обзора под деревьями почти никакого, но женщина шла уверенно, и Вар-ка махнул рукой на географию: «Потом разберемся!»
В конце концов после длинного подъема наискосок по склону они оказались на небольшой открытой площадке. Вид отсюда открывался замечательный: впереди расстилалась равнина, покрытая зеленовато-желтой травой с небольшими пятнами леса. По равнине к горизонту текла небольшая речка. Вдали ее низкие берега заросли лесом, а здесь, ближе к горам, русло пряталось в каньоне, который становился все глубже и глубже. Водораздел, где они находились, ниже превращался в пологий, заросший травой вал, как бы срезанный стенкой каньона.
Расклад по рельефу Вар-ка понравился: равнина, река, перевал — самое место для охоты на копытных. Если они двигаются вдоль реки, то здесь их и нужно караулить. Вот только то, что происходит внизу — метрах в восьмидесяти по прямой, — совсем не походило на охотничью засаду.
Здесь же, на площадке, открытой всем ветрам, находилось кострище, огороженное крупными камнями, и нечто вроде маленького шалаша или вигвама, накрытого полотном из нескольких шкур, грубо сшитых полосками кожи. Женщина, в отличие от Вар-ка, глазеть по сторонам не стала, а сразу опустилась на колени и стала дуть в угли, которые казались совершенно безнадежными. Тем не менее вскоре запахло дымом, появился огонек.
— Скажи мне… Тай-лю, почему они там? Зачем?
Женщина поднялась с колен, подошла к краю и мельком глянула вниз.
— Все сидят! — буркнула она и добавила что-то длинное и явно неуважительное.
Вар-ка понял только упоминание о гнилых обломках упавших деревьев: «Старые пни, значит!» Между тем картинка внизу была интересной — прямо эпизод из фильма про Дикий Запад, хотя на индейцев эти ребята не похожи. Женщина вернулась к костру, а Вар-ка стал всматриваться.
На поляне расположились три группы воинов человек по восемь — десять в каждой: набедренные повязки, бусы, перья, копья, дубинки, даже, кажется, луки! Кто-то лежит, кто-то сидит, кто-то, явно скучая, ходит туда-сюда, но к соседней группе не приближается. В центре, на перегибе склона, прямо на траве вяло горит маленький костер, возле которого застыли три неподвижных фигуры. На них накидки из шкур, а на головах какие-то сложные сооружения из волос, растений и все тех же перьев. За спиной и чуть сбоку каждого из троих сидит воин. Эти нормальные полуголые и шевелятся, но навешано на них всякого добра явно больше, чем на остальных.
