Федор Вихрев - Третий фронт
В голове крутились две мысли. Одна была профессионально-прозаическая: «ЧМТ. Глюки.» Вторая фантастическая: «Перенос». Ну, в первом варианте делать всё равно нечего, будем разрабатывать второй. Пришла ещё одна мысль, голосом Жюль-верновского инженера — Остров или материк? Усмехнулся — ну гор не видно, будем надеяться что материк. Что у меня в запасе? Да, в общем-то, ничего. Абидна, да… Форма — тёмные брюки, белая футболка с красными маген-Давидами Скорой. На руках — перчатки. На всякий случай снял, мало ли, ещё пригодятся. Ручка, блокнот, мобила, жгут и бинты в набедренном кармане. М — да, не густо. Одно хорошо — за ноги можно не беспокоиться при прогулке по лесу. Хорошие, ещё армейские ботинки. Всё, вроде бы ничего больше нет. Узнать бы еще, где я и когда я… куда меня выкинуло… С этими мыслями я двинулся в неизвестное с не менее неизвестной полянки в незнакомом лесу. Но далеко уйти не успел — сзади раздался голос:
— Стой! Куда идёшь?
Ну, хотя бы на русском спрашивают, — мелькнула мысль, и я решил схохмить.
— Ша! Уже никто никуда не идёт.
Степан
Делать пока, вроде как нечего, можно немножко подумать о делах наших скорбных. А дела и впрямь невесёлые. Нас семь человек плюс собака. Продуктов нет. Если нам на голову не свалится 157-й ЗиЛок или Т — 55, завтра придётся идти пешком. Куда? Наверно на восток, всё же. Сколько до своих — понятия не имею, но ориентироваться надо на длительный марш. Проблемы с продуктами в ближайшие пару дней, будем считать, нет. Дальше — большой вопрос. Вот когда он нарисуется — тогда и будем думать. Далее — одежда/обувь. По обуви проблем вроде быть не должно — у большинства кроссовки, у меня «сапоги с защитным носком», но сидят, вроде, нормально, так что стереть ноги в первый же день не грозит. Но за ногами следить надо очень внимательно. Далее одежда и бельё. Прям по Бушкову, ревизию провести и убрать всё, что может натереть. Это, кстати, надо было до разведки сделать, мой прокол.
Я понимал, что данные мысли/предложения незрелые и, очень может быть, бесполезные. Ребята, в армии, служившие или имеющие опыт походов, вам накидают гораздо больше, но лучше такие, чем вопли. А вопить хотелось. И очень сильно.
Ладно, хрен с ним. Когда совсем невмоготу станет — пойдешь и повесишься. А пока сидим и ждём, что ребята скажут.
Сергей Олегович
Выключил я радиостанцию и решил привести свою одежду в соответствие с сезоном. Снял и сложил в пакет тёплое бельё, надетое под техничкой, стащил ботинки и задумался
— Чего задумчивый такой? — спросил меня Степан
— Да вот только сейчас дошло, что обувь у меня, скажем так, не по сезону. Пока нормально, а потом ноги просто сварятся. Надо бы чего-то придумать — ответил ему я
— М — да, сложный вопрос… — сказал Степан. — У меня тоже запасной обуви нет с собой
Тут вдруг послышалось нарастающее завывание авиационных моторов. Через минуту источник звука показался, это был наш истребитель типа И-16, отчаянно дравшийся против двух пар немецких самолётов. Визжали на предельных оборотах моторы, периодически раздавался рык авиапулемётов и лай пушек.
— Блин, да что это за на… — застыл я, забыв о всякой маскировке — Пикируй! Меняй высоту на скорость и уходи низом! — кричал я, как будто пилот мог меня слышать. Один из немцев задымил и пошёл вниз. Но, несмотря на всю храбрость нашего пилота, силы были неравны, и вскоре «Ишачок» загорелся, клюнул носом и сорвался в штопор
— Прыгай!! Да прыгай же!!! — орал я — Словно услышав мои слова, лётчик вывалился из самолёта и раскрыл парашют. Но немцы не дали ему никакого шанса, один из «мессершмиттов», как я их назвал, расстрелял пилота в воздухе. Изо всех сил я кинулся к месту его падения.
Степан
Вот ведь засада. Другой обуви не предвидится, а в этой он точно далеко не уйдёт… Рёв авиамоторов ворвался совершенно неожиданно. Почти прямо над нами, по крайней мере, мне так казалось, две пары самолётов гоняли одиночку. Наши парами тогда, то есть сейчас, не летали. Серёга вопил так, будто хотел собрать всех немцев в округе!!! А когда немцы расстреляли нашего лётчика, рванул к месту падения, совершенно забыв и про немцев, и об ушедших на разведку ребятах. Один. Без оружия. Рывком, подскочив с земли, я сбил его с ног и, прижав к земле, прошипел:
— Куда!? Он прям на поляну плюхнется, ты выскочишь, а потом ему же компанию и составишь. Или ты думаешь «мессер» стрелять не будет по гостю из будущего!!?? Улетят, а мы аккуратно посмотрим.
Немного повырывавшись, Серёга притих и мрачно произнёс:
— Если я вдруг, каким-то чудом вернусь, и при мне какая-то с… вякнет про «белокурых немецких рыцарей» — убью нахрен! Вот гады! Ведь сбили же, нах… ещё и добивать! Твари!
Тем временем парашют с расстрелянным пилотом приземлился на край поляны….
Немцы, сделав круг, улетели по своим делам. Суки. А мы осторожно направились к месту падения.
На наше счастье, купол не зацепился за ветки, и тело летуна снимать не пришлось.
«Блин! Ну что же я за урод-то такой!? Вот лежит парень, не старше меня. Убитый. А я об этом думаю? Не, нихрена! Думаю я про парашют и пистолет. И про карту. Есть ли она у него? А если есть, то сможем ли мы её прочитать? И про обувку, для Сергея Олеговича, может, подойдёт? И как мы его хоронить будем?»
Сергей Олегович
Подошёл я к телу лётчика, пощупал на всякий случай пульс на шее… Бесполезно… Мёртв… Молодой парень, среднего роста, комбез лётный на груди изорван и залит кровью. Полез в его внутренний карман, достал удостоверение, точнее то, что от него осталось после попадания… Только и смог прочитать, что звали его Алексей. В планшете карта и плитка шоколада… ТТ в кобуре новенький, ещё в заводской смазке и две обоймы к нему.
Закрыл я парню глаза и спросил у Степана:
— Чем могилу-то копать будем?
Степан
Это он меня спрашивает. А я больно знаю!!! Единственно…
— Может ты, где выворотень приметил? — Чёрт, он же прям у нас появился, откуда он мог его увидеть. А сам? Давай вспоминай быстрее!!! Вроде был. Нет, точно был. Чуть в сторонке.
— Помогай.
Однако похоронить лётчика нам не удалось: со стороны родника грохнул выстрел. Млять! Слишком близко. Кажись, добегались. Инфа… Мать!!!!
— Серёга, айда к ключику. Только аккуратно. Если немцев немного — попробуем завалить. Если не получится — уводим их за собой.
Ндаа, не долго музыка играла. Если немцев много, то, как мне подсказывает интуиция, нам уже будет побарабану, увели мы их или нет. Глупо? Разумеется!!! Но времени додумывать нету.
Ника
Нож я конечно взяла. А чего уж не взять если предлагают. Супротив моего перочинного восьмилезвенного монстра так очень даже хорошая вещь. И рукоять легла в руку так, как будто всю жизнь там и была. Лезвие прямое, полуторной заточкой, правда, острие не финка, ну дареному коню, как говориться… Все-таки почувствовала себя более уверенно, несмотря на то, что в голове конкретная каша, а ответственность легла на плечи как первые погоны — крепко и с размаху.
До родника добрались быстро. Фалангер шел по лесу, будто в нем и родился. Аж завидно! Ладно, бум надеяться, что я тоже не грюпала, как стоненятко.
Родник представлял собой маленькое углубление между двух деревьев. Фалангер присел и зачерпнул рукой прозрачную воду. Я тоже присела, чтоб не отсвечивать, но повернулась лицом в противоположную сторону. Пока один занят — другой на контроле. Оказывается, цивильная жизнь так и не смогла вытравить инстинкты, наработанные за 4 года.
У родника Фалангер начал задавать вопросы и вносить предложения. Все правильно, если командир тупит, то подчиненные тут же начинают его мордой в это тыкать. Насчет разжечь костер — и сами монстрём: и в лесу, и зимнем поле при минус десять. Только мне его вопросы как сквозь вату доносятся. Стою, кручу головой, а кажется — вот чувствую я своими нижними 96 — что мы не одни! А ничего не вижу!
Фалангер опять что-то сказал. Я вскинула сжатый кулак: «Молчи, внимание!» и тут самолет над головой. Второй. Третий. И выстрелы откуда-то со стороны лагеря, а потом такой крик! Мать его! Фалангер рванул с низкого старта к лагерю.
— Стоять! — думала глотку сорву. — Лежать!
Обидится, наверное, что как собаку одернула. Но парень выполнил команды четко. А меня прямо шторбит. Знать бы еще почему.
Через пару секунд, Гриша только и успел, что оглянуться на меня, справа между деревьев замелькали фигуры. Четверо. Бегут неторопливо к нашему лагерю. Где-то метрах в тридцати впереди наши прямые должны совпасть. Мы лежим удобно. Фалангер упал так, что как раз со стороны фрицев его скрывает куст, а я в своей пятнистой куртке с накинутым капюшоном и вовсе тут глюком работаю. Под курткой одна майка, чтоб жарко не было. Свитер и гольф оставила в лагере — как мальчишки смотрели на мой неоконченный стриптиз, вау — однако лучше в нижнем и пятнистой куртке, чем в черном гольфе.
