Михаил Королюк - Квинт Лициний
Раздался звонок во входную дверь, в прихожей что-то забормотали. Судя по всему, подоспела медицинская помощь. Быстро, мама минут тридцать как оставила заявку.
«Значит, — напомнил я себе, — надо получить справку как минимум на три дня».
Дверь в комнату открылась, и на пороге появилась блондинистая девчонка в отглаженном белом халате поверх тёмно-синего вязаного платья. На шее фонендоскоп, в руке – сумка, на симпатичном лице – строгое выражение. «Лет двадцать пять, — прикинул я. —— Года два после меда. Не окольцована», — на автомате завершил анализ мозг.
«Господи, ну какая мне сейчас разница»? — поразился я вывертам подсознания.
— Ну, что случилось? — спросила она, усаживаясь на край кровати рядом со мной и участливо разглядывая шишку. До меня докатился наивный аромат простеньких духов, вызвав неожиданное сердцебиение и лёгкий румянец на щёках.
— Я на кухне готовила, вдруг слышу в ванной глухой удар и как тело упало, — взволнованно начала мама, размахивая руками. — Я туда, а дверь закрыта изнутри. Дёргаю, кричу «Андрей!» – и ничего… Я…
— Мне протокол составлять не надо. Я не милиционер, меня другое интересует, — улыбаясь, врачиха остановила мамин монолог. Затем наклонилась ко мне и положила руку на лоб. Халат немного распахнулся, и на фоне окна, совсем недалеко от моего лица прорисовалась обтянутая платьем симпатичная окружность.
О, чёрт! Я этого не заказывал! Этот организм меня достал, не было же в этом возрасте у меня эрекции на взрослых тёть, я это точно помню!
«Ну всё, — заметалась мысль. — Сейчас, значит, она выяснит анамнез, спросит, что беспокоит и захочет постучать по коленям для определения асимметрии коленных рефлексов, — я испуганно скосил глаза на рукоятку молоточка, торчащую из правого кармана врачебного халата. — Попросит, значит, сесть и закинуть ногу за ногу… И что я ей скажу, и что скажет мама»?!
Тихонько сгибаю ноги в коленях, складываю кисти в замок на животе, и, пока мама в красках и с выражением рассказывала мои паспортные данные, попробовал сделать несколько ме-е-е-едленных глубоких вдоха. Помогло не очень. Я прислушался – совсем даже не помогло. Организм имел свою собственную точку зрения на то, чем надлежит сейчас заняться, и менять её не собирается.
«Это конец, подумал Штирлиц».
Услужливое воображение подхватило и творчески развило тему, переодев докториху в затянутый портупеей эсесовский мундир. Получилось премило. Особенно, если эти светлые волосы распустить. Или нет, наоборот, заплести в косу и закрутить вокруг головы… Эрекция усилилась, хотя я только что был убежден, что дальше уже некуда. Ошибся, резервы молодости неисчерпаемы. Щёки начали пылать.
— Мам, ты бы чаю пока приготовила девушке, — начал я звенящим от волнения голосом. — А я и сам всё расскажу.
— Ой, и правда, я сейчас… — мама быстро направилась на кухню. Минут пять у меня есть, пока чай заварит, пока бутерброды нарежет.
— Вылезал из душа, запнулся о бортик ванной, упал, ударился головой об стенку, потерял сознание секунд на двадцать, наверное. Когда очнулся – два раза вырвало. Сейчас слабость и потливость. Тошнота постепенно уменьшается. Если хожу или сижу – немного начинает болеть и кружиться голова. В покое голова уже не болит и не кружится. Доклад окончен.
— С вами всё понятно, больной, — протянула она задумчиво, наклонившись ещё ближе и внимательно вглядываясь сначала в один мой зрачок, потом в другой.
Анизокорию проверяет. М-да, а у неё глаза синие-синие, в обрамлении чёрных ресниц… И ямочка на левой щеке, когда улыбается.
Ладонь докторши опустилась на рукоятку молоточка, и я затосковал.
— Ну-ка, смотри сюда, — ласково сказала она и ловко нарисовала им надо мной крест. Я послушно подвигал глазами.
— Угу, так… — пристукнула молоточком по подбородку, затем решительно встала, повернулась ко мне лицом и дружелюбно приказала. — Садись, ногу на ногу закинь.
Я мотаю головой и сильнее сгибаю ноги.
— Что такое, боишься, что голова закружится?
— Я вас стесняюсь, — пунцовея, делаю я первый заход.
— Ой, да брось, я же доктор, нас стесняться не надо, — почти убедительно воркует она, при этом лицо выражает мысль «да и что я там не видела…». — Ты что, без трусов лежишь?
— В трусах. Но они не сильно помогут.
Теперь надо уверенно посмотреть ей в глаза и чуть нагловато улыбнуться, только не переиграть. Зафиксировав взгляд, указал глазами вниз, разогнул колени и развёл кисти в сторону. Взгляд врачихи вильнул на это движение и задержался на выразительно взбугрившемся одеяле.
— Я боюсь вас испугать, — твердо сказал я, с лёгкой улыбкой глядя в глаза, и мысленно добавил, — «или обрадовать».
Секунды три девушка переваривала увиденное и сказанное, затем брови изумленно взлетели вверх, щёки начали заметываться румянцем, и она захихикала, прикрывая левым кулаком рот. Я с облегчением вздохнул и натужно улыбнулся.
— Камса-амо-о-о-ол… — протянула она восторженно, продолжая хихикать. — Восьмой класс!
— Третья четверть, — подхватываю. — Я не виноват, это всё дремучие инстинкты, — меня подняла и понесла волна дурашливости. — Хочется хватать красивых девушек и тащить их в пещеру на шкуру убитого саблезубого тигра.
— Давить надо такие инстинкты, — наставительно утверждает девушка. — В корне.
— Угу, попробуй, задави… — горестно вздохнул. — Скорее, они сами задавят. Против природы не попрёшь. К тому же я не тащу никого в пещеру. Пока…
Докторша как-то неуверенно хихикнула ещё раз и с сомнением покосилась на меня.
— Вам, между прочим, радоваться надо, — начинаю я подводить к интересующей меня теме.
— Это с чего бы это вдруг? — с подозрением нахмурила брови.
— Ну… — застенчиво ковыряю пальцем одеяло. — Базовые функции организма пациента не пострадали… как мы убедились. Можно без госпитализации обойтись, правда? Вам же проще, не надо эвакуацию заказывать. Отлежусь несколько деньков – и вперёд, с песнями.
— В целом – верно. А откуда терминологию знаешь?
— Папа врач. Учебники иногда почитываю.
— А-а-а… понятно. А где папа работает?
— Военно-медицинская академия.
— У-у-у… понятно. Ладно, чудо, лежи… Сейчас справку в школу напишу. Но если вдруг будет становиться хуже – обязательно снова вызвать врача.
Она села за стол, достала из сумки обычный тетрадный листок и что-то быстро на нём настрочила, время от времени давя улыбку, отчего на щеке появляется та самая ямочка. Я с умилением любуюсь профилем.
— Ну вот, готово, — она повернулась ко мне, нарвалась на взгляд и опять нахмурилась. Слегка краснея, отвожу глаза.
Тут весьма своевременно в комнату просочилась мама:
— Доктор, вы закончили? Что с ним, ничего серьёзного?
— Лёгкое сотрясение мозга… — она с сомнением оглядела меня, словно мысль о наличии у меня мозгов показалась ей нетривиальной. Невольно задержала взгляд где-то посередине моего тела, резко вильнула глазами в сторону и, слегка покраснев, зачастила. — Три дня постельного режима, две недели освобождения от физкультуры. Будет становиться хуже, появится рвота, усилятся головные боли – обязательно тут же звонить в скорую. Но, думаю, всё будет хорошо.
— Спасибо огромное, — мама с видимым облегчением приняла справку. — Пойдемте на кухню, я там чаек заварила, бутерброды сделала со шпротами и колбаской…
Докторша непроизвольно сглотнула слюну, но попробовала упереться:
— Да нам не положено… вызовы ещё есть…
Бесполезно. Я маму знаю. Точно, девушку со словами «а мы быстренько, на пять минут всего» уже волокут на кухню.
— Приятного аппетита, — крикнул ей вслед. — Заодно с мамой моей познакомитесь…
Раздалось удаляющееся в сторону кухни пофыркивание, и я расслабился.
Отлично, несколько дней я себе на адаптацию выиграл. А вот фортели организма меня напрягают. Сделал охотничью стойку на женщину лет на десять старше, потом дурашливость эта накатила, чего ещё ждать?
Ясно одно, это тело – не пассивная матрица. Подлянку может подкинуть в любой момент. А всё время себя контролировать, этак и с ума сойти можно. Расслабиться, что ли, и получать удовольствие? С этими мыслями я постепенно задремал. А потом дрема перешла в крепкий сон, ведь предыдущую ночь я не спал вовсе, с энтузиазмом осваивая брейнсерфинг.
Сколько я успел узнать секретов… Заговор с целью убийства Кеннеди был, Улофа Пальме действительно завалил псих-одиночка, инопланетян пока не обнаружили, самый богатый человек мира живет по принципу «большая вода тихо течет» в маленькой хижине в Малайзии, клуб по управлению миром существует, но работает прискорбно неэффективно. И как это всё бесполезно здесь и сейчас…
Где-то среди ночи я проснулся, и, немного поворочался, следя за колыханием теней на потолке. Затем не выдержал, поднялся и пробрался к окну. За холодным стеклом сквозь редкие ветки деревьев темнели силуэты домов. Слегка покачивающаяся под железным колпаком одинокая лампа выхватывала конусом света косо летящий мокрый снег. На отвоеванном у тьмы клочке двора распласталась комковатая серая слякоть. Я гляжу на это, торжествующе улыбаясь. Мой любимый светлый мир – я пришёл к тебе! Yes, we can!
