Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов
Ситуация и правда была неподходящей для того, чтобы раздавать личное время кому бы то ни было. Мысль мелькнула: позвонить Джерарду, отменить встречу, перенести на другой день. Рациональный выбор, безусловно. Палец уже скользнул к экрану, готовый завершить эту суету одним нажатием.
И тут что-то в груди дёрнулось. Холодная дрожь прошла по позвоночнику, будто кто-то невидимый царапнул когтем по нервам. Непонятное сопротивление поднималось внутри, как вода поднимается к плотине перед прорывом.
Знакомое чувство. Очень знакомое. Точно такое же, как в год давности, когда случилась история с "Генезисом". Тогда тоже без причины сердце забилось быстрее, дыхание стало неровным, а мозг будто услышал тихие сирены тревоги. Каждая клетка звенела, требуя сделать шаг в конкретную сторону.
Сейчас – то же самое. Только громче. Сильнее. Жёстче.
Что-то подсказывало: откладывать встречу с Джерардом нельзя. Ни на час. Нельзя пропустить. Нельзя отмахнуться.
Но почему?
Бизнес по кормам для питомцев, vet-сеть – всё это не имело ко мне прямого отношения. Максимум – выслушать очередные жалобы наследника "Маркиза", да и всё. И всё же… тело будто знало больше, чем разум. Сигнал шёл откуда-то из самой глубины, громом раскалывая внутреннюю тишину:
Идти. Сейчас же.
Что могло быть такого в проблемах с животными? Что за абсурдный импульс?
И внезапно, словно вспышка молнии разорвала тёмное небо, мысль прорезала сознание:
– А как насчёт данных животных?
Крейн буквально вскинулась.
– Что?
– Использовать ветеринарные медицинские данные для обучения модели.
В её глазах мелькнуло потрясение, как у человека, которому резко подсунули недостающее звено пазла.
– Если это данные животных… регуляторный риск действительно снижался бы. Чувствительность ведь совсем другая.
В воздухе повис запах свежего решения – почти осязаемый.
Да, для первых шагов не обязательно иметь человеческие данные.
– Но сможет ли такая модель применяться к людям? – спросила Крейн уже осторожнее, но с интересом.
– Клинические испытания всё равно проходят через этап тестирования на животных. Это не будет бесполезным фундаментом.
– Но всё же… – в её голосе оставалась тень сомнения.
– Финальную модель подгоним на данных пациентов. Но нельзя сидеть сложа руки, пока политики возят совещаниями свои кресла туда-сюда. Лучше двигаться вперёд с тем, что доступно.
Слова ложились ровно, уверенно, как камни в основание моста.
– Тогда подниму этот вопрос на встрече.
– Отлично.
Крейн кивнула, но затем задержалась на полуслове.
– Значит… собираешься купить компанию, которая хранит ветеринарные данные? Выходит дорого. И отрасль совсем другая.
Уголки губ сами чуть качнулись, едва заметно, почти неуловимо.
– Покупка может и не понадобиться. Есть другое решение.
***
В мягком кресле седана, который прислал консьерж гостиницы…
Под ладонью тихо завибрировал телефон, будто в нетерпении, и на экране вспыхнули слова поискового запроса: "Marquis" и "pet". Несколько секунд жужжания сети – и вдруг всплыло то, чего меньше всего ожидалось.
"Marquis приобрёл сеть ветеринарных клиник PawCare Group".
От этой строки будто прошёл лёгкий электрический разряд по коже. Воздух в салоне машины показался свежее – настолько новость была кстати. Оказывается, семейство Маркиз ещё с 2007 года владело цепочкой ветеринарных госпиталей. А значит – обладало массивами животной медицинской информации. Настоящее сокровище.
"Так, выходит, достаточно просто попросить?"
От самой мысли в груди ощутимо заняло теплом. Стоит лишь утвердить Джерарда в роли преемника – и потом, почти между делом, попросить доступ к базе данных животных? С отказом он бы не рискнул. Кто же оттолкнёт руку того, кто протягивает ключи от будущего?
И ведь дело было не только в данных.
"Такая семья наверняка обросла лоббистскими связями…"
Маркиз – крупнейшая частная корпорация страны, род с длинной историей. Отец Джерарда, Рэймонд, работал у Киссинджера адвокатом, а Рейчел как-то обмолвилась, что встречалась со старым Клинтоном на одном из закрытых ужинов.
Самое то, чтобы сбросить на них политическую тяжесть грядущей регуляции.
Но тут, словно кто-то тихо щёлкнул пальцами в глубине мысли, возник вопрос – резкий, как запах железа после дождя.
"Но тогда почему же Джерарду мешают? Почему тормозят расширение бизнеса, если у семьи уже есть ветеринарные клиники?"
Вспомнились прошлые беседы – тягучий голос Джерарда, жалующийся на сопротивление старших. Будто над ним висела чёрная тень семейного совета. Но если они уже сидят по уши в индустрии домашних животных, то производство корма сочетается с этим очевидно, почти естественно. Настолько, что непонятно, кому могло бы помешать.
"Так в чём же загвоздка?"
Пальцы снова пробежали по телефону, пока машина мягко покачивалась на виражах. Но сколько ни рылся в открытых источниках – семья оказалась плотнее тумана. Никаких утечек, никакой грязи, никакой подноготной. Будто у Маркиз собственный закон тишины.
"Ладно уж…"
Задача была проста: разобраться в их проблемах, помочь Джерарду подняться – и взамен получить данные и политический щит. Сделка более чем достойная.
В грудной клетке всё улеглось, мысли обрели упругость, и тут раздался мягкий, ровный голос водителя:
– Приехали.
***
Особняк Маркизов в Сан-Франциско оказался чуждым тому уютному величию, что царило в их имении в Гринвиче. Там – старинная классика, древесный запах и мягкий свет ламп. Здесь же – разлита по стенам холодная роскошь.
Матовая чёрная сталь, камень, будто только что сошедший с чертёжной доски архитектора. Каждая линия прямее лезвия, каждая поверхность отражает свет слишком честно. Дом выглядел как идеальная коробка, в которой живут люди будущего.
– Начнём с экскурсии? – Джерард, едва увидев гостя, подался вперёд, будто старался отвлечь себя от собственных тревог.
В гостиной стеклянная стена уходила в потолок. За ней – вечерний Сан-Франциско, живой и переливчатый, как гигантская картина, где огни вибрируют в такт далёкому гулу машин.
– Шесть спален, девять ванных. Пойдём в основную зону?
В голосе Джерарда чувствовалась натянутая вежливость, словно он механически пересказывал текст экскурсовода. Слова про отца и частые поездки Рэймонда в Калифорнию звучали безжизненно. Дом был чистым, строгим, но лишённым души. Только ванная выделялась – соляная комната из розовых гималайских блоков пахла минералами и сухим теплом, а кедровая сауна наполняла
