Хозяин дубравы. Том 2. Росток - Михаил Алексеевич Ланцов
— Кем сказано? — осторожно спросил кто-то.
— Перуном. Это один из главных его заветов. Суди о человеке по делам, а не по словам.
Люди снова промолчали, переваривая.
Эти несколько дней очень сильно переформатировали им мозг. Критически просто. Вроде бы ведун говорил вполне допустимые и обычные вещи, но в такой подаче и связке, что они представали совсем иначе.
— А вам бы надо подумать — что роксоланам сказать, — нарушил затянувшуюся тишину Беромир. — Ведь обязательно спросят.
— Бежать нам надо. — покачал головой Добрыня. — Что тут думать? Не простят нам этого. До вас роксоланам далеко идти, да и леса там. Поэтому постараются постращать, наказав нас напоказ.
— А куда бежать?
— Да куда глаза глядят. Тем более что жрать все одно — нечего. До весны, может, и дотянем, но на посев зерна уже не найдем. Да и так… на траве до осени вряд ли доживем.
— До осени? — усмехнулся другой старший. — Да нам бы до весны протянуть.
— Зимой нас не тронут. — покачал головой Добрыня. — Эти твари со дня на день отойдут к морю. Там снега не такие большие и скот может легче пастись. А вот весной, по свежей траве, вернутся. И тут нам несдобровать.
— А что, мыслишь, они с вами сделают?
— Да почем мне знать? — пожал плечами Добрыня.
— Ой, да брось, — махнул рукой другой старший. — Вон, Желтые волки попытались огрызнуться. Помнишь, чем все закончилось? Всех, кто на продажу пригоден — забрали и угнали, остальных попросту перебили. Мыслишь, с нами иначе поступят? А ведь там провинность куда меньше имелась. Тут-то вон скольких побили. Ради такого дела — по снегу придут за нами.
— Мы будем помалкивать, — хмуро буркнул Добрыня. — А по весне здесь и костей не останется.
— Сам-то веришь? — фыркнул его соратник из другого клана. — Наши поганые языки бабам своим все разболтают. И тут давай зарок али нет — все едино. От баб по округе пойдет. Даже сумневаться не надо. Вот и прикидывай — несколько дней спустя от кого-то до роксолан дойдет.
— Распустили жен… — раздраженно процедил Добрыня.
— То, чему не можешь противостоять, надобно возглавить. — заметил Беромир. — Они побегут болтать? В том нет беды. Надо этим пользоваться и навести пущей жути на рокосоланов.
Эти южане отчетливо побледнели. И наперебой стали убеждать ведуна в том, что этого делать не надо. И что если так поступить, то они и до весны не доживут, ибо эти злодеи по снегу к ним придут. Причем их единение в этом вопросе оказалось настолько велико, что Беромир аж обалдел. Они реально испугались. Страшно. Сильно. Хотя лично он не понимал в чем отличие — столкнуться с роксоланами вот прям сейчас или весной. Что изменится? Ведь они при любом раскладе постараются забрать всех пригодных на продажу в рабство, а остальных убьют.
Или нет?
Да и вообще, его смущало то, что эти ребята так легко пошли, по сути, на самоубийство. Ведь перед ними был поставлен выбор — погибнуть там, у реки или поучаствовать в резне засадного отряда, который вел к куда более тяжелым последствиям для их родичей. Эту мысль Беромир и высказал:
— А чего тут понимать? — замогильным голосом произнес Добрыня. — Мы что так умрем, что там. У реки, али по лету от голода. Только если мы растормошим осиное гнездо рокосланов, у детей наших и прочих молодых родичей есть надежа выжить.
— Рабами? — хмуро переспросил Беромир.
— Это плохая, но жизнь. Всяко лучше, чем сгинуть всем.
— Поэтому вы и согласились на эту вылазку?
— Да. — кивнули эти ребята с юга почти синхронно.
— Но совсем стращать роксоланов не надо. Могут же разозлиться в серьез и просто всех перебить.
— Экий фатализм, — покачал головой ведун. — Сколько у вас людей в трех кланах?
— Считать мы такое не разумеем.
— Ладно, — тяжело вздохнул Беромир и перешел к проверенному методу. Попросив рассказать, какие рода в их кланах имеются, а в тех — семьи, а в семьях конкретные люди. К его удивлению, местные знали такие вещи назубок. Голова их хранила эти социальные сведения с дополнительными личными данными просто замечательно — лучше любой социальной сети. Ибо они НА КАЖДОГО члена клана могли дать устный портрет с приметами и характеристикой.
Вот и засели.
Пока говорили, Беромир на месте прогоревшего костра расчистил участок и вел подсчеты. Благо, что утро уже наступило и света хватало. Что-то на земле чиркал, что-то с помощью «счетных палочек» отмерял, ну и мелкими камушками фиксировал отдельные категории. Заодно пытаясь из всего этого потока выхватить какие-нибудь интересные лично ему персоналии и таланты…
— Значит так, — произнес ведун, когда закончил свое дознание. — У Черных волков сто двадцать одна семья, у Белых коней — сто девять, у Красных — сто сорок. Или триста семьдесят семей, если сообща. Ежели же по головам считать, то это тысяча семьсот семь человек, включая детей малых.
— Очень интересно, но ничего не понятно, — ответил Добрыня. — Мы такой цифири все одно не разумеем.
— Погоди, — поднял руку Беромир и начал прохаживаться. — Я пытаюсь прикинуть сколько нужно земли, если ее пахать по уму, а не как мы все тут делаем.
Один из старших хотел было возмутиться, но Добрыня его остановил. Ведун же, полностью проигнорировав этот порыв, продолжал прохаживаться, глядя куда-то в пустоту. Время от времени он останавливался и что-то чертил на земле, там, где заметки делал ранее при подсчете жителей. Какие-то фигуры и значки. Потом затирал их. Снова изображал…
Наконец, он сел на тюк тряпок и уставился словно бы в никуда.
— Надумал, что? — осторожно спросил один из старших.
— Наши кланы, — кивнул Беромир в сторону учеников, — занимают земли достаточно для того, чтобы на них могло прокормиться в десятки раз больше людей, нежели живет сейчас. Но по-старому сеять нельзя. Нужен новый севооборот. А для него потребуются семена жито, пшеницы али ржи озимой, гороха и репы. Хотя бы, для начала. Но тут надо сходиться и говорить. Если так поступать, то всем сообща. Как по мне, лишние полторы тысячи человек нам не помешают. Отбиться от
