В гостях у Рема или разведчик из будущего - Алексей Птица
— Может, и дадут, да толку? Губерту от этого не больно радостно будет, он не сможет служить, как все, и за силовые акции доплату не будет получать. Нам и так обещают зарплату только в июле, а сегодня уже двадцатое число. Если они дадут позже двадцатого в следующем месяце, то нам вообще придётся жить без зарплаты два месяца.
— Угу, — Шириновский мысленно подсчитал, сколько у него осталось денег. Оставалось, благодаря его экономии, ещё прилично, и он сможет протянуть и этот, и следующий месяц, а вот дальше неизвестно, как бы побираться не пришлось… А ещё надо бы наведаться в тайник, вдруг ему там тысячу марок подкинули⁈ Но чем больше он об этом думал, тем меньше в это верил. Хрен они что дадут! Не те времена, и не те нравы.
— Короче, хреново всё, а мы свои головы подставляем под кулаки коммунистов почём зря, интересно, а им платят?
— Конечно, платят, и не меньше, чем нам. Кто бы тогда пошёл драться за них? Одной идеей сыт не будешь. Слышал присказку: любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда?
— Слышал. Ладно, давай уже настраиваться.
— А что там настраиваться? Голову береги, и всё.
Шириновский промолчал, и они пошли дальше вслед за остальными.
(*второй съезд партии переименовал его в Hitlerjugend, Bund deutscher Arbeiterjugend (Гитлерюгенд, Союз немецкой рабочей молодежи. Вплоть до 1932 года Гитлерюгенд подчинялся СА. По достижении 18 лет член Гитлерюгенда должен был либо вступить в НСДАП, либо (с 1927 г.) стать штурмовиком).
Глава 21
Битва за площадь
Через несколько минут отряд штурмовиков, вооружённый дубинками, кастетами и револьверами (только у командира отряда и командиров взводов), прибыл на место. Митинг начинался на небольшой площади недалеко от одного из крупных заводов в пригороде Берлина.
Весь отряд подвезли на трёх грузовиках, но, чтобы не спугнуть коммунистов, высадили заранее, метров за пятьсот, и вот перед их глазами открылась площадь с бурлящей на ней толпой прокоммунистически настроенных людей.
В основном тут собрались рабочие, но не только, много стояло и женщин, и даже крестьян из близлежащих фольварков, что располагались за пригородом Берлина. Да много кого было, вплоть до студентов и представителей творческой интеллигенции.
Толпа, как и на их собственном митинге, шумела и плевалась словами, только теперь с точностью до наоборот: если штурмовики поносили коммунистов, то коммунисты делали ровно то же самое, но уже в адрес нацистов.
Митинг уже начался, и по периметру митингующей толпы людей стояли старые знакомцы в серых мундирах с эмблемами на рукаве в виде поднятой и сжатой в кулак руки. Они сразу заметили штурмовиков и стали перекликаться между собой, оповещая друг друга.
Не прошло и пары минут, как со всех концов площади начали стекаться боевики Рот Фронта, на ходу приводя в готовность своё оборонительное оружие. У обеих группировок цель была ясна: одним нужно было сорвать митинг, другим — его защитить, кто кого победит, тот и сильнее. И неважно, что это не принесёт никаких дивидендов в будущем, важно показать, кто сейчас сможет ударить жёстче и эффективнее, за кем сила.
Всё это здорово напоминало Шириновскому девяностые годы в России, когда организованные банды, появившиеся буквально ниоткуда, терроризировали население, навязывая свои принципы и целеустановки большинству. Точно так же, как и здесь, банды воевали друг с другом силами своих боевиков и наёмных убийц за раздел сфер влияния.
Но там были экономические мотивы, тогда делили деньги, а здесь делили власть. А, как известно, в борьбе за власть все средства хороши, и никто не будет считать потери. И если за деньги убивали редко, предпочитая их вымогать или тупо отбирать, то в борьбе за власть не щадили никогда и никого. И это легко объяснить.
Всё дело в том, что сами по себе банды состоят из трусливых людей, готовых продать друг друга за копейки. Да, они жестоки, часто безумны, но до определённого предела, и иногда даже упрямы. А другое дело люди, которые идут умирать за идею или за свою веру в неё. Эти бесстрашны и готовы идти до конца, подчас отдавая свои жизни ни за что ни про что и не получая за это ничего, кроме пресловутых двух метров под землёй, и тем не менее желающие бороться и идти до конца. Таких всегда и во все времена было достаточно с обеих сторон.
Шириновский, стоя в толпе своих единомышленников поневоле, держался из последних моральных сил, стараясь не показывать, как ему страшно. Была бы его воля, он бежал бы отсюда без оглядки, но приказ есть приказ, да и бежать уже поздно.
Ещё на базе он попытался «отмазаться» от сомнительной чести быть в числе первых в драке, но упреждающая ухмылка обертруппфюрера Маркуса ясно дала ему понять, что, если он откажется, то не видать ему ни продвижения, ни штабной должности. Пришлось идти и заранее продумывать, каким образом избежать очередных черепно-мозговых травм, да и любых других тоже.
В конце концов, какая ему будет разница от того, стукнут ли его по голове дубинкой или ударят ножом в живот? Последствия и того, и другого будут весьма печальны для него. Так что сейчас он стоял, сцепив зубы, и дрожал мелкой дрожью.
— Ты чего дрожишь? — спросил его Шольц. — От страха, что ли?
— Нет, не от страха, а от предвкушения того, как я буду бить по этим пустым головам дубинкой. Я просто уже хапнул адреналина и теперь готов бежать вперёд и молотить всех подряд.
— А, ну до этого недолго осталось ждать. Вон, смотри, они уже собираются, вот сейчас пойдёт потеха! Ты, главное, к себе близко никого не подпускай, знай маши дубинкой направо и налево. Бей по рукам и шее, по голове не стоит, а то потом всё равно полиция приедет и будет разбираться, кто кого, зачем и почему. Они же тоже люди подневольные и заметут всех, кто непосредственно участвовал в убийстве. Одно дело побить, ну максимум сломать кому-нибудь руку или рёбра, а другое дело отправить на встречу с апостолом Павлом. Это уже будет совсем другой расклад, за это тюрьма.
— Да, однозначно тюрьма, я знаю.
— Ну тогда давай настраиваться на битву. В этом деле самое главное сохранить холодную голову.
— Всё, хорош меня учить, я больше тебя дрался, только менее удачно.
— Ну вот потому
