Шелест-2. Экспедитор - Константин Георгиевич Калбанов
Наконец за спиной всё стихло, затем послышался хруст снега, а моей руки коснулся влажный нос огромного зверюги в волчьем обличье. Ну чисто преданный пёс, настрадавшийся, израненный и просящий ласки хозяина.
— Что, зверюга, натерпелся? — вздохнул я и, положив ладонь на его лобастую голову, погладил.
Оборотень вытянулся, прижав уши и подставляя голову, чтобы мне было удобней, тихонько проскулил. Я не стал жадничать. Не то чтобы проникся тёплыми чувствами, просто стало интересно. Опять же, полная ассоциация с собакой, только очень большой. Даже огромной, размером с телёнка. Вот как такое возможно, если масса мышц и костей у Терпеня меньше раза в два, а то и в три?
— Давай по тропинке к Хрусту и слушайся его, — подтолкнул я оборотня, и тот покорно потрусил в указанном направлении.
Сам же активировал плетение, и снег вокруг меня вдруг задрожал, как на вибростоле, постепенно разрыхляясь, сглаживая линии конструкта и следы. Причём и утоптанную тропу в том числе. Пришлось восстанавливать её, пройдясь несколько раз взад-вперёд.
Пока возился, услышал злобное рычание, жалкое блеяние овцы, а затем хруст перемалываемых костей. Я решил, что оборотню лучше питаться живой кровью. Поэтому мы на одной из остановок заранее озаботились дичью для него. Ну не отпускать же его на подножный корм, эдак он такого шороху наведёт, а мне потом спасай его от охотников. Не для них же стараюсь, в самом-то деле.
А в том, что у меня получится откормить волколака, я не сомневался. Ведь делает же это как-то Тайная канцелярия. Сомнительно, что они под это дело организовали заповедник там или заказник. Держат на цепи или взаперти и откармливают в течение месяца. Не любого ведь можно повязать «Повиновением», среди лихого народца и с узорами случаются, потому как крепостные с восемнадцати лет поголовно ими обзаводятся.
— Как тут у вас? — подойдя к Хрусту и передавая ему одежду Терпеня, поинтересовался я.
— Нормально всё, Шелест, — ответил тот, кивая в сторону зверюги, жадно хрупающей косточками.
От овцы уже практически ничего не осталось. К гадалке не ходить, дай ему ещё одну, сожрёт и глазом не моргнёт. Но я не забыл, как шёл по следу обратившегося Ерёмы. Тот мог и лосем объесться, и кроликом быть сытым.
— Как его к лошадям-то подвести? Они ить вздыбятся, — пожал плечами Хруст.
— Терпень, — позвал я, и оборотень тут же оторвался от трапезы, устремив на меня преданный взгляд, — как доешь, беги за нами, но держись поодаль. Всё, Хруст, пошли к лошадям, пора возвращаться, у меня забот в Москве выше крыши.
Глава 22
Последние сани обоза въехали во двор, и работник закрыл за ними ворота. Ну вот, и подарок от Дудина прибыл. Оперативно он управился. Впрочем, учитывая то, сколько я ему за это заплатил, так ничего удивительного. В принципе, для подобной поспешности нет никаких причин. Можно всё делать размеренно и верно. Да только не моё ведь это.
Если увлекусь, то дело в руках горит, и я готов трудиться не покладая рук. Но при одном условии, мне нужно видеть перед собой финиш. Есть начало, должен быть и конец. А трудиться изо дня в день, совершенствовать, наращивать, развивать, это уже не для меня. Нет, если там наскоками, то оно ещё ладно, а впрягаться в ярмо и тащить… Благодарю покорно…
Я не забыл о намерении предоставить сестрице не рыбу, а удочку. Поэтому по возвращении определил Терпеня на постой в сухом подвале, поручив Хрусту следить за ним и обеспечивать кормёжку, для чего он ежедневно покупал баранов. Ну и заодно следил за нанятой мною плотницкой артелью. Я бывал тут наездами, только чтобы держать руку на пульсе. Занятия в универе никто не отменял.
Перво-наперво поставили глухой высокий забор, который только пушкой прошибать. Не частокол, но и не непотребство щелястое. Потом приступили к строительству будущих цехов. Если уж заморачиваться, то сразу по-взрослому, благо с деньгами проблем нет, да и древесина с работой плотников стоит не так чтобы дорого. Куда больше пришлось отвалить Дудину.
Так-то я уже давно прикидывал, как организовать производство карет, и что для этого понадобится. Не конвейер, конечно, но какое-никакое поточное производство наладить стоило. При сегодняшнем подходе к изготовлению карет, когда хорошо как в месяц ладилась одна, нечего и мечтать о больших доходах.
Не сказать, что я прямо так загорелся этой идеей. Денег мне хватало с избытком, даже родителям готов помогать, только батюшка пока отказывался. Но вечерами, когда не находилось иного занятия, размышлял и сидел за чертежами, борясь таким образом со скукой. А тут вот оно как обернулось.
Прокатился в Воронеж, встретился с Дудиным, вручил чертежи, обговорили с ним заказ. Лучше и быстрее него потребное никто не изготовит, тем более что в его мастерской имеются не просто квалифицированные рабочие, но и с опытым изготовления необходимых мне станков, оборудования и инструментов…
— Здравия, Пётр Анисимович, — подойдя ко мне, поклонился старший обоза.
— Привет, Тихон. Всё привезли? — поинтересовался я.
Этот у Дудина на все руки от скуки. Начинал с ним ещё до моего появления в мастерской, а потом под моим чутким руководством постигал новую науку. И получалось у него на загляденье. Так что он доподлинно знал, какой винтик откуда и для чего нужен. Не хотел его отпускать оружейник, но я сумел его уговорить.
— Всё согласно списку. А мне Сергей Андреевич велел задержаться, помочь тебе и до ума довести да обучить учеников, коих ты предоставишь.
— Есть ученики. Из села парубков к делу приставлю. С селянами уж обговорил, два десятка парнишек отобрал посмышлёней. Скажу, завтра все соберутся, вот с ними и станешь собирать станки.
— Я думал, из ремесленной слободы кого подберёшь, Пётр Анисимович. С крестьянскими-то парубками намаюсь. Они же кроме оглобли, шкворня да колеса ничего и не знают.
— Зато станешь учить с нуля, а не переучивать. Уж поверь, это дело куда более тяжкое. Как закончишь, сам определишься, то ли тут оставаться, то ли
