Пантанал - Дино Динаев
Непрозрачное вещество тонким слоем покрывало глаза и все отверстия головы. Существо по всем понятиям не могло быть живым, но вдруг повернуло голову и простонало:
— Помогите!
По-русски.
Вершинин вцепился в тулово и потащил. Раздался звук отлипающей присоски, и тулово медленно поползло наружу. Вершинин с ужасом почувствовал, что жидкая стена быстро твердеет и вот-вот должна превратиться как ей и положен в камень.
Вальжан уже висел на «забетонированном» всем телом. Он был коренастый, молодой, его усилия превосходили Вершинина втрое. Напарники успешно тащили замурованного, вслед за которым из стены тянулись длинные плети. Чем удачнее у них получалось, тем больше рвались плети, пока их совсем не осталось. Наконец все трое оказались в комнате и без сил рухнули на пол.
Напарники сразу почувствовали силу Зигзага, когда почти позабыли все, что случилось менее минуты назад. Но еще более их раззадорило, что вместе с ними в комнате находился Илья Стадник. Отнюдь не в цементе, а в цивильной чистой одежде.
Коридор исчез, снова уступив место простреленному окну, в которое сквозняк выдувал пороховой дым.
Ночной клуб Рекс Рыбачий бульвар, 5. Париж
Виола встречалась с Гаэтаном каждую ночь. Боже, как она любила его, несмотря на все закидоны. Красив как Аполлон. Модная стрижка, волосы выглядят как взлохмаченные ветром. Они наполовину прикрывают уши-самые красивые ушки Франции. По-юношески острый подбородок темнеет начинающейся бородкой. Такие же темные точки над губами, которыми он так нежно и умело обхватывает ее губы. Виоле нестерпимо захотелось запрыгнуть на Гаэтано прямо в зале, обхватить голыми ногами его горячую мускулистую талию.
Гаэтано всегда заявлялся первым и занимал столик. Он заказывал ей «Красный грех» или Дайкири, в зависимости от настроения. И он был очень щедрым, ее Гаэтано, платил всегда он. Виолу никогда не интересовало, откуда у него деньги. Пару раз она замечала его с подозрительными парнями, но при ее появлении те исчезали, не здороваясь. Виола не собиралась из-за такой ерунды сориться с лучшим парнем, которого когда-либо встречала в своей жизни.
После первых чмоков, они неспешно вели беседу, посасывая коктейли. Разговор шел о плохом качестве столичного кокаина, кто и с кем развелся из подруг Виолы, кто и от кого родил. Если бы Виола не потеряла контроль из-за влюбленности, она бы заметила, что рассказывает своему парню гораздо больше, чем он ей. По существу, она знала лишь то, как он предпочитает бодяжить порошок и какие марки дорогих авто он предпочитает, но за рулем не видела его ни разу.
В числе прочих знакомых зашел разговор и о Вальжане. Тут Виола дала волю эмоциям. Она всегда обожала смеяться над придурком. У недотепы никогда ничего не получалось, похоже, в этот раз тоже что-то по-крупному обломилось.
— Почему ты так решила? — поинтересовался Гаэтано.
— Он связался с русским! — выпалила Виола. — Представляешь? — она вставляла «представляешь» везде, где не предусматривали правила грамматики. — Русский, плохо говорящий по-нашему, старик в дешевом костюме. Разве с таким можно замутить что-то стоящее?
Гаэтано прикинул, что русский в возрасте и в стандартном костюме, в Париже-это говорит скорее о многом, чем о чем-то умалчивает, но оставил свои умозаключения при себе.
— Я сегодня подвозила всю компанию, к ним присоединился еще один русский, совсем молоденький. Он порывался им все отдать и отвалить, но старик сказал, что ничего от него надо, он должен пойти с ними и что-то для них открыть. Я думаю, он хотят вскрыть банкомат. Три идиота.
Гаэтано меньше всего интересовало, что и по какому поводу думает девушка. Он попросил дословно повторить, что сказал старпер.
— Дословно он сказал: «Ключ теперь это ты!». Наверное, они медвежатника нашли, но он слишком молод, чтобы открыть что-то стоящее. Я и говорю, речь идет о банкомате. Постой, а почему это тебя так заинтересовало?
Виола подозрительно уставилась на Гаэтано, тот засунул ей язык в ухо, чем отмел любые подозрения.
— Что было потом? — промурлыкал он.
При разговоре с девушками у всех парней голоса начинают звучать одинаково - гундосо и воркующе, как у голубей. Язык словно заворачивается в трубочку, точно также в трубочку сворачивается сердечко девицы, и она самопроизвольно начинает течь.
— Мы отвезли старика и парнишку в отель, такой же затрапезный, как и вся их троица. Вальжан еще предупредил их, чтобы утром ни в коем случае не трогались без него и обязательно сообщили ему адрес. Важного из себя корчит. Должно быть, адрес, где банкомат установлен, на какой они глаз положили. Вальжан, смешной такой, говорит «Без адреса я не смогу подключить какого-то Бля! — Виола покатилась со смеху. — Такая смешная кликуха! Наверняка еще один русский!
Когда она пошла пудрить носик, в туалете витал волшебный парижский аромат-марихуаны и Шанель нумер сенк. Добавив кое-что еще, он вышла из кабинки, подошла к зеркалу и обновляла губы, когда в сортир вошли трое мужчин, один их которых был Багси, а двое остальных-животные под сто кило весом.
Багси мило улыбнулся насколько позволил застарелый ножевой шрам на щеке, взял у девушки помадку и затолкал в раковину, словно бычок затушил.
— Что вам надо? Охрана! — пискнула было Виола, но Багси одни полу движением притиснул ее к стене. — Что вам надо? Возьмите все! — умоляла девушка, отставляя в сторону дамскую сумочку.
Одна из горилл взяла предложенную сумочку и бросила в унитаз.
В дверях на окраине Галактики мелькнуло бледное лицо Гаэтано.
— Гаэтано! — с отчаянием крикнула Виола.
Тот исчез в мигающих огнях точно заретушированный рукой мастера. Виола поняла, что ей никто не поможет.
Багси, продолжая душить, повторял:
— Адрес! Куда ты отвезла Вальжана!
— Вы тогда меня отпустите?
Багси с легкостью пообещал. У Виолы не было другого выхода, и она вынуждена была сказать, твердо решив сразу предупредить Вальжана, как только ее отпустят.
— Какая же ты наивная! — почти по-доброму произнес Багси, что-то доставая из кармана.
В живот девушке словно плеснули кипятка-и отлетела девичья душа легким облачком в рай.
Отель ле Клери. Париж. Бульвар Бель Нувель,13.
Вершинин на чем свет стоит крыл Вальжана. Илья боялся. Вершинин ничего не понимал.
С вечера они договорились, что нельзя трогаться без звонка Вальжана, а теперь он молчал. Ночь прошла тревожно. Вершинин не спал ни минуты. С утра он должен был сообщить сюртэ, что ключ у него. После этого от него ничего не зависело. Французы везли их к накопителю.
