Группа крови на рукаве. Том 3 - Алексей Викторович Вязовский
Я приосанился, допил пиво. Гроза прошла мимо, лишь посверкали рядом молнии, да погремел гром.
— Пошли со мной — Андропов встал, махнул мне рукой. Мы поднялись в кабинет председателя и тоже прошли в комнату отдыха. Она была пошикарнее, чем у Цвигуна. Собственный финский холодильник, кожаный диван, кроме телевизора, целый музыкальный комбайн на длинных ножках. На нем Юрий Владимирович и включил радио. И это был… Голос Америки. Я конечно, прифигел.
— Садись вон там — Андропов показал мне на стул у небольшого столика — Удивляешься? А зря. Я каждый вечер слушаю. Мы должны знать, о чем говорит пропаганда врага. По актуальной повестке можно многое понять. Вот о чем они сейчас говорят?
Я прислушался к вражьему голосу. Диктор вещал про репрессии, которые развернуло новое руководство Чехословакии против сторонников “пражской весны”.
— Зачем-то вытащили опять чехлов
— Как ты сказал? Чехлов? — Юрий Владимирович засмеялся.
Интересно, а у него правда есть еврейские корни, как шепчутся в комитете? Я присмотрелся к председателю. Ничего семитского во внешности не обнаружил.
— Так у нас в пражском посольстве шутили
— Как оцениваешь работу тамошней резидентуры?
— Они только начали работать — пожал плечами я — Подход к Дубчеку организовали грамотно, нам оставалась сущая ерунда. Кстати, а что будет с Александром… черт, как его по батюшке то
— Штефанович
Вот это память у Андропова!
— Короче, что с ним будет?
— Принято решение о ссылке в Удмуртию. Поживет там несколько лет, подумает о своей жизни. Его товарищей по Политбюро тоже раскидаем по стране.
Мы прислушались к Голосу. Тема чехословаков закончилась, начали обсасывать французов. Какая-то “ночь баррикад”, протест идет на спад. Говорил ведущий по-русски чисто, но с небольшим таким акцентом. Антисоветским. Специально таких нанимают?
Андропов щелкнул выключателем “комбайна”. Прошелся туда-сюда по комнате.
— Я тебя зачем позвал. Твоя командировка в Штаты утверждена. Там будет много сложностей, думаю, Сахаровский их тебе уже озвучил
— Так точно — я вздохнул
— Но до отъезда, тебе надо будет сделать одно дело для Цинева.
— Для кого??
— Ты не ослышался.
* * *
Домой я не поехал — ограничился звонком. Яна была недовольна, пришлось отговариваться тревогой. И она у меня была. Персональная. Андропов подкинул такую бяку — хоть стой, хоть падай. Дерьмовое задание, что легко может кончится провалом.
В связи с тем, что я выпил пива — пришлось просить ехать в отряд разгонную машину. И мне ее дали.
До Балашихи добрался уже поздно вечером и пошел искать Иво. Нашел всю верхушку отряда в генеральской бане. Козлов расщедрился. Тоом вместе с Байкаловым, Незлобиным и Байбалом. Последний разливал из большой банки пиво.
— Ах, Жигули вы мои Жигули — пел Огонек стуча воблочкой по столу — О! Тащ подполковник!
— Пьете? — спросил я, пожимая руки — А если тревога?
— Пьем по чуть-чуть — уточнил Иво, подвигаясь на лавке — К нам?
— Сейчас схожу до кабинета. Ждите
Я зашел к себе, взял бутылку мятной чешской настойки, что привез из Праги. Зеленоу. По-простому — зеленка. Прелесть настойки была в том, что она отлично ложилась на пиво, не вызывая головных болей, похмелья и прочего утреннего ужаса пьющих мужчин.
— Товарищи офицеры — я поставил бутылку на стол в бане — Вот, проставляюсь.
Народ принял зеленоу одобрительно. Бутылка пошла по рукам.
Пока я раздевался, слушал краем уха разговор за столом. Обсуждали не женщин и не иностранное бухло — денежное довольствие. Лейтенанты получали в Громе по 190 рублей. Капитанам выдавали 250. Мне как подполковнику — это я уже узнал в Управлении — полагалось 400 с копейками. Плюс служебные автомобили, длинный отпуск с проездом. Если ведомственный дом отдыха или санаторий — управление старалось оплатить половину или даже 100%. Жить можно. Особенно, после того, как верхушку Грома прикрепили к спецраспределителю на Грановского. Сервис там был такой, что можно было заказывать на дом по телефону. Чем Яна и пользовалась.
Байбалу полагалась северная надбавка. Плюс 50% зарплаты. Но получалась она не сразу, начисляли по 10% за каждые полгода служб. То есть только через 3 года достигался порог в 50%, но не более 240 рублей, и дальше коэффициент уже не рос. Впрочем, наш якутский сотрудник уже все выслуги себе заработал, зашибал в месяц — больше меня. И это нормально. Ты поди послужи в Якутске при минус сорока. Это когда птицы в полете замерзают.
Я сходил в парную, Незлобин постегал меня дубовым венечком. Вместе с потом уходило напряжение дня, на тело накатывала расслабуха.
— Ну что там за жопа случилась?
— Как догадался?
— Да на тебе лица не было.
Хреновый из меня разведчик выйдет. Если по лицу все видно.
— А сейчас появилось? — я сел на лавке, забрал веник у Огонька. Похлестал себя по подошвам.
— Появилось
— Начну с хороших новостей. Готовься опять лететь в Штаты. Ты, “Пушкин” и Байбала потребую. Он уже навтыкался в наших реалиях, пусть начинает учить язык.
— Опять в Штаты??
— Тебе не понравилось?
— Вспомню Гарлем — вздрогну.
— На полгода минимум. Жена переживет?
— Да куда она денется. Тут на всем готовом обитаем. В августе квартиру дают в Балашихе — в канцелярии насчет просмотровых ордеров уже звонили.
Ну да, Андропов выполняет свое обещание. Один подъезд — точно наш. А может и больше потом удастся выбить.
— А на Громе кто? Иво остается?
— Тоом справится. Вон как в Саратове отработал. Любо-дорого.
— Ладно, давай плохую новость. Хотя стой. Анекдот в тему. Жена звонит мужу и говорит, дорогой у меня для тебя две новости. Хорошая и плохая. Тот такой — давай плохую. Я потеряла всю нашу заначку. Какая же хорошая?? Я нашла новую шубу.
Мы посмеялись, плеснули воды на каменку.
— Ну слушай плохую новость…
Глава 24
В Ленинград я вылетел уже на следующий день. Заехал домой переодеться, получил от Яны пиздюдей за отстуствие ночью и в 9 утра был в Шарике. Практически пустой аэропорт, зевающие Иво и Незлобин, ужасный кофе в буфете… Все это прилично так испортило мне настроение. И еще эта шпионская
