По прозвищу «Малюта» - Александр Айзенберг
Глядя вслед уезжающим машинам, молодой парень, поляк Янек Каминский лишь бессильно сжал кулаки да едва слышно пробормотал так, что услышала только его молодая жена Ядвига, которая была на сносях.
– Пся крев! Кляты москали, я ещё посчитаюсь с вами!
– Янек! – Тут же сжала его руку жена. – Умоляю, не лезь! Ты видел, чем это кончилось? Хочешь так же кончить, а обо мне и нашем ребёнке, который ещё только должен появиться, ты подумал? Думаешь, мы выживем, если нас практически без вещей отправят в эту ужасную Сибирь! Хочешь оставить ребёнка без отца, а меня молодой вдовой? А о своих родителях ты подумал? Их тоже выселят, умоляю, не дури, и при Советах можно жить, а мы от смены власти считай ничего не потеряли, это Ежи Ковальски тебе голову задурил. Как раз он со своей семьёй много потерял, так пускай, если так хочет, и воюет с Советами, а ты не лезь!
Янек глянул на свою жену, её взгляд был умоляющим, а большой живот выпирал вперёд. В первый момент он хотел обругать её, чтобы не лезла в мужские дела, но тут его взгляд скользнул по родителям. Всю жизнь семья Каминских прожила тут, и всю жизнь они работали на земле, и когда тут правил русский царь, и потом, когда Польша стала независимой, и, кстати, по словам отца, от этого ничего особенно не поменялось, разве что вместо царских чиновников пришли польские, а Каминский, как горбатился на своей земле, так и продолжал дальше без особого улучшения. А может, и права Ядвига, он со своей семьёй действительно практически ничего не терял, в отличие от того же Ежи. Это Ковальские были зажиточными, и как раз они многое теряли от прихода новой власти, так действительно, пускай он воюет с ней, а за что по большому счёту воевать с новой властью ему – Янеку Каминскому, незачем, только своей головой рисковать да семью под удар подставлять.
И хотя любви к новой власти у него не прибавилось, но бороться с ней он больше не хотел.
Во второй половине дня мы приехали в Буск, тут сгрузили семьи националистов и двинулись дальше в расположение дивизии, куда скоро и приехали. Две другие группы, успешно выполнив своё задание, уже были тут. Выслушав доклады старших групп, я отправился дальше в штаб дивизии. Комдив был на месте, и он был доволен, с одной стороны, чистят окрестности от бандитов и националистов, а они за короткое время тоже уже успели стать у него костью в горле, а с другой стороны – он тут вроде как и ни при чём. Просто исполняет приказы НКВД и ни за что не отвечает.
Снова ненадолго посетив начальника разведки дивизии, я наметил себе следующую цель и двинул к комдиву, была нужна его помощь. Двигаться на своих машинах я не хотел, слишком они заметны своей необычностью, а мне скрытность нужна. Договорился, что следующим днём мы погрузимся в один из крытых грузовиков, и тот, в составе колонны подбросит нас до нужного места, а там, в лесу, без лишних глаз мы покинем машину и будем работать по своему плану.
Наведавшись после этого вместе с бойцами на склад, получил сухпай на неделю, и кладовщик даже не заикнулся, что у него чего-либо нет. Он шустро сновал между вещами и продуктами и мгновенно принёс всё затребованное. Кстати, я заметил, что моих бойцов местные слегка побаивались. Необычная экипировка и оружие, да ещё все как один с медалями и орденами, да и слухи про специальные части, где из бойцов готовят настоящих зверей, по армии расползались. Особенно после Финской, когда такие подразделения с лёгкостью захватывали вражеские укрепления, о которые обломали себе зубы линейные подразделения. А что вы хотели, армия та же деревня, и тут слухи расходятся только так, особенно обо всём новом и необычном. Вот так и закончился этот день, мы после склада сходили в столовую на ужин и спать, пускай бойцы выспятся, раз есть такая возможность.
На следующий день мы выехали в крытом грузовике, пришлось полдня трястись в его кузове, и покидали его мы все с большим облегчением. Места для работы я выбирал не абы как. Рассудив, что если националисты днём мирные крестьяне, а ночью бандиты, да даже если они действуют и днём, то точно недалеко от своих сёл и деревень. Поблизости от них они могут с лёгкостью залегендировать своё нахождение в лесу или поле, а вот в других местах это будет сделать уже затруднительно. Я был более чем уверен, что есть в этих сёлах бандиты, только их с ходу не распознаешь, вот, разделив свою группу на три части, и выдвинулся к трём рядом расположенным сёлам. Кроме транспорта, я выбил себе и связь, три рации, так что связь между отделениями была и по распорядку; раз в сутки они должны докладывать мне обо всём, а на случай нужды каждый час мой радист слушал эфир. Высадились мы примерно на равноудалённом расстоянии от всех трёх сёл, и сейчас каждая группа выдвинулась к своей цели.
Я решил не рисковать, дорога шла в стороне от них, колонна просто встала на небольшой отдых на обочине, и мы, когда рядом никого не было, выпрыгнули из кузова грузовика и сразу скрылись в лесу. Разделившись, двинулись к своей цели; мы не спешили, шли осторожно, время есть, вот так, не спеша, и дошли до села уже ближе к вечеру. До ночи мы обследовали окрестности и нашли хорошее место для лагеря – заросли густых кустов в лесу, где никому из селян делать нечего, и неподалёку лесной родник, к которому, судя по всему, также никто не ходит.
Восемь бойцов, четыре боевые двойки, отправились на окраины села, где устроили себе места для наблюдения и затаились. Оставшиеся шесть бойцов остались в нашем лагере, и к ним вскоре присоединились четверо бойцов. Они вернулись назад после
