Летающий полководец - Лео Франковски
наблюдать за врагом с воздуха и сообщать о его передвижениях, и я тоже это буду делать.
Если мы будем сообщать на твои лодки то же самое, что и герцогу, то какая в этом измена?
Делать это просто разумно. В конце концов, все мы боремся с одним и тем же врагом!
83
- Вы облегчили мои беспокойства, Ламберт.
- Ну, если ты так считаешь. Что касается меня, то я не могу себе даже представить, как ты мог подумать, что я поступлю по-другому! Итак, посмотрим мои оборонительные
сооружения? А потом, ты должен поужинать со мной и моей дочерью, и ты увидишь, чего ты лишился!
84
ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ
В последнюю неделю февраля лед на Висле потрескался, но не сошел. Обычно
он плывет вниз по течению и застревает в каком-нибудь узком месте, затем там наслаивается
еще больше льда, а потом, как той ночью, которая была похожа на Ад для язычников, снова становиться холодно и все промерзает.
У нас на реке было три лодки, загруженных бомбами, которые были новым средством, в эффективности которого я не был до конца уверен. Бомбы представляли собой большие
железные бочки, наполненные порохом и балластом, поэтому они едва тонули. На одной
из их сторон был предохранитель с замедлителем, и идея состояла в том, что когда
вы подходили к скоплению льда, вы поджигали запал, завинчивали крышку и выбрасывали
бомбу за борт прежде, чем она взрывалась вам прямо в лицо. Она должна была плыть
по течению к скоплению льда, в то время как вы на полных парах должны были направляться
в обратную сторону.
Иногда это работало. Иногда бомба проплывала слишком далеко или недостаточно
далеко. А однажды бомба взорвалась вместе со всей чертовой лодкой.
По крайней мере, я думаю, что произошло именно это, поскольку никто с "Гордости
Бытома" (Примечание: Бытом/Bytom - город в Польше) не выжил, чтобы рассказать нам о том, что случилось. Мы лишь услышали взрыв в районе изгиба реки, а затем моя собственная
"Четрова Хреновина" (Примечание: В оригинале "Muddling Through") приплыла туда, так что
там не слишком много осталось. Должно быть, вместе с первой бочкой на той лодке взорвались
и все остальные.
Но все же, мы продолжали проталкивать лед вниз по течению реки, и сзади нас, его приплывало уже не так много. После того, как мы прошли Краков, я отдал приказ другим
лодкам, чтобы они патрулировали реку там, где она была очищена ото льда. Лодки без каких-либо проблем пришли к нам, и каждая была загружена шестью боевыми телегами и полным
отрядом воинов.
Потом мы продолжили взрывать лед к северу от Хотспура, и при этом время от времени
обстреливали монгольские патрули, до тех пор, пока не дошли до Буга. Он был полностью
покрыт льдом, и мы ничего не могли с этим поделать. У нас закончились бомбы, да и в принципе не было никакого способа, которым мы могли бы подняться вверх по течению.
Я надеялся, что, может быть, удастся сохранить три дюжины бомб еще для одного дела, которое я задумал, но теперь, после потери "Гордости Бытома" и всего остального, я не видел
никакого способа, как это можно сделать. Мы не могли подняться до Дунайца, поэтому
вся Польша к западу от Вислы оставалась открытой для врага.
Но, черт побери, мы сделали все, что могли! Что еще мы могли сделать?!
Другие лодки собрались в большие патрули, а мы развернулись назад, чтобы забрать
наши войска из Восточных Ворот. Это потребовало много времени. Устав требовал от нас, чтобы мы останавливались и переправляли беженцев через реку каждый раз, когда нам
не нужно было сражаться и мы должны были останавливаться и переправлять через реку Бог
знает сколько тысяч людей.
При хорошей погоде, самолеты могли летать и сообщать нам о беженцах и монгольских
патрулях. У них были эти большие стрелы с прикрепленной на них длиной красной лентой, и они сбрасывали их прямо нам на палубу. Они крепко втыкались в дерево, и было
удивительно, что они еще никого не убили. А в наконечнике стрелы было спрятано сообщение, которое почти всегда оказывалось правильным. Эти "летающие мальчики" знали свое дело.
В двух местах реки, мы обнаружили два парома, которые поставили себе на службу
и послали к черту их владельцев. Оба они
