Комбриг - Андрей Готлибович Шопперт
— Давайте так, товарищи, — когда все были записаны, предложил Брехт, — сейчас идёте домой и собираетесь. Вещи, детишек у кого есть. Через три часа быть здесь. Как со скарбом? Бросьте, нахрен. Там всё выдадим, только минимум летней одежды и то, что в дороге понадобится, предупреждаю, не сильно короткой, в самом лучшем случае — две недели, в худшем — месяц, вот что в дороге на месяц понадобится, то и берите. Чашки, ложки, картошку с морковкой. (Детские молочные смести — чуть не сказал).
— А документы? — голос с первого ряда от лохматого парня.
— Документы, конечно берите …
— Так в артели трудовые книжки.
— Да, это проблема. Иван Яковлевич? Что делать? — чекист стоял всё время за спиной не вмешивался.
— Говорите, Трилиссер договорится с моим начальством? Тогда я зайду, заберу завтра утром документы, не только книжки, но и все личные дела, и характеристики дам команду написать помощнику директора. Лишними точно не будут.
— Да, этот момент я упустил. И оставаться ещё на день нельзя. И так вся станция ходит косится на мои вагоны.
— Нет, выезжайте сегодня же, — подтвердил Вальтер, — Я документы заберу, а если всё же не отпустит начальство, то отправлю бандеролью.
— Договорились. Всё, товарищи, расходимся, через три часа встречаемся здесь же. Иван Яковлевич, у нас четыре машины, а водителя три, можно, конечно, как в загадке про Волка козу и капусту два раза смотаться, но если вы умеете водить …
— С удовольствием. Да и спокойней со мной будет, если простая милиция остановит, то моего удостоверения будет достаточно.
— Kolacja gotowa. Chodźmy zjeść (Ужин готов. Пойдёмте кушать), — высунулась из двери Малгожата.
— Зъесть, так зъесть, пойдёмте, товарищ сержант госбезопасности, поснидаете с нами.
Глава 24
Событие шестьдесят восьмое
Юрий заказал в баре бутылку виски, а уже бутылка виски в Юрии заказала ещё одну и песню «Офицеры» … семь раз подряд.
Ширирьёкья странья мойя роднайя,
Мньёго в ньей лисьёв, польей и рьек!
Я другьёй такьёй страньи ни знаью,
Где тьак вольно дысит сельовьек.
Заливался на «чистом русском» интернациональный коллектив, сидя в купе у Брехта. Употребляли. В Свердловске их неожиданно догнал сержант госбезопасности Вальтер, и они теперь вдвоём в купе ехали. Следующее купе занимал интернационал. А вообще всё было хреново. От слова — «совсем». Логистик из Ивана Яковлевича оказался не просто никакой, а со знаком минус. С длинным таким знаком. Шесть семей свободно бы уместилось в нормальном купейном вагоне. Девять купе в вагоне. Осталось бы и комбригу и интернационалу. Нет. Думал в удобстве ехать и выпросил себе вагон СВ. А там в купе только два дивана. И кердык. Умножаем девять на два, три пишем, пять на ум пошло, и получаем восемнадцать. Шесть семей, пусть и не очень больших и две не полных, имеем восемнадцать человеков и человечков. Плюс интернационал, плюс он и Ванька Жиров, ещё добавился тёзка. Стало двадцать пять. Хорошо есть ещё купе проводника, туда Малгожату поселил с малолетним Бжезинским Збигневом Казимиром. А то полячка наотрез отказалась с интернационалистами ехать, покраснела и по-немецки прошептала: «Они подсматривают». Брехт им лещей по загривкам надавал, но дивчулю отселил.
— Пацан не будет до тебя домогаться? — хотел пошутить, но вогнал ещё в большую краску.
А ещё возникла проблема с едой. Он по простоте душевной полагал, что деньги поменять на еду можно всегда. А за большие деньги и подавно. Доставшихся от батяньки Бжезинского рублей, на воинский эшелон бы хватило, а тут двадцать пять человек. А оказалось всё не так. У них не пассажирский поезд, который останавливается на перроне у вокзала, и к которому бегут бабушки с варёной картошечкой и огурчиками. Их загоняли в самые далёкие далёко, и бежать до вокзала, с риском отстать от поезда, люди просто боялись. Пришлось организовывать. Хорошо, теперь сержант госбезопасности был свой. Он шёл на вокзал с парой мужиков и скупал у бабушек всё что есть, а Брехт пока в своей орденоносной форме бдел, чтобы их вагоны не подцепили к какому-нибудь составу и не уволокли, без ходоков. Один раз в Омске, так почти и произошло. Пришлось шмальнуть в воздух. Машинист его просто не видел и не слышал, шумная работа, особенно на сортировке, где сразу несколько паровозов занимаются перетасовкой вагонов с грузами.
Брехт заодно и платформы с грузами проверял. И не зря. На станции Чулым не доезжая до Новосибирска к вагонам шмыгнули два типа явно не в железнодорожной одежде и попытались приподнять брезент. Вот тут Брехт и оценил силу и мощь сумрачного немецкого гения. «Люгер» артиллерийский за сто метров пули послал очень кучно. Первая отрикошетила от борта низенького платформы, а вторая угодила в плечо любопытному. Не раненый любопытина бросился бежать, а подстреленный Брехтом сел на землю плечо зажимая. Они с тёзкой гражданина перевязали и повязали, а потом доставили в линейное отделение милиции. Вальтер сунул под нос самому младшему лейтенанту милицейскому корочку свою, не давая прочитать, и рыкнул, что груз — секретный и они тоже, потому никаких протоколов составлять не будут. Пусть товарищ явку с повинной пишет. И про стрельбу не упоминает.
— А как ваша фамилия, товарищ сержант госбезопасности? — попытался настоять на своём милиционер.
— Его фамилия слишком известная, чтобы тут её называть, — свёл брови комбриг. Шутку не оценили, наверное, не читал книгу младший лейтенант. А ведь Брехт правду сказал. Есть ли на земле хоть один человек, который бы не слышал фамилия Вальтер. Ну, может в центральной Африке или в джунглях Амазонки.
Только даже эти походы за бабулькиной картошечкой и пирожками проблему питания слабо решали. Бабки и не бабки (помоложе будет) выходили строго в определённое время к известным поездам, а в неурочное время у вокзала либо никого не было, либо, при удачном стечении обстоятельств, продавцы уже уходили, и тогда продавали с радостью остатки, любо в ожидании настоящих клиентов ломили цену вдвое, чаще же всего, перрон был пуст. Приходилось скупать булочки и беляши в буфете. При этом лето чуть опережало путников. В Сибири стояла жара и впрок не закупишь, все портилось быстро.
Повезло в Чите. Вышли прямо в разгар торговли на перроне. Вальтер накупил еды и решил, что за удачу не грех и выпить, купил у дивчины гарной
