Олег Дивов - Выбраковка
Сто второй и сто шестой указы ПНД откровенно подкупали настрадавшегося обывателя. Они гарантировали вернуть ему самоуважение. Веру в то, что он и есть истинный хозяин своей страны. Обыватель с наслаждением купился. И как показала дальнейшая практика – очень долго ни о чем не сожалел.
«Указ сто два» провозгласил так называемое «двухступенчатое правосудие». С момента его опубликования среди всех уголовно наказуемых преступлений в особую группу выделялись преступления, направленные против человеческой личности. Не только убийство или изнасилование, но также разбои, грабежи, хулиганские действия с нанесением тяжких физических повреждений и многое другое, включая торговлю наркотиками, классифицировалось указом как посягательство на главное достояние страны – ее моральный климат. Указ провозглашал основной ценностью Славянского Союза его граждан, их личное пространство, имущество, честь и достоинство. Граждан Союза больше нельзя было обижать безнаказанно. Преступник, решившийся на такое злодеяние, провозглашался «врагом народа», то есть лицом, сознательно поставившим себя за грань человечности и не достойным сожаления. Такие преступления карались одним единственным образом – пожизненными каторжными работами.
Во вторую группу выделялись преступления, охарактеризованные емким термином «подрыв экономики». Здесь соседствовали уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах и примитивный рэкет, торговля контрафактным товаром и производство оного, несанкционированный вывоз капитала за рубеж и далее по пунктам. Эти преступления также вели прямиком на каторгу.
Защитой интересов общества в рамках «Указа сто два» призвана была заняться совершенно новая структура, подведомственная напрямую председателю ПНД. Структура называлась «Агентство Социальной Безопасности».
«Указом сто шесть» вносились дополнения и изменения в действующий Уголовный Кодекс. В первую очередь, указ резко задирал планку наказания за правонарушения, считавшиеся до сей поры не очень серьезными. Покушение на личную собственность, такое, например, как угон автомашины или квартирная кража, теперь влекло за собой минимальный срок в десять (!) лет. Но главными позициями «сто шестого» были методика пресечения рецидивной преступности и система предупреждений. Третье по счету уголовное преступление (или просто следующее – для тех, кто уже сидел за десятое по счету) каралось опять-таки пожизненной каторгой. А если гражданин не был склонен к уголовщине, но вел антиобщественный образ жизни – например, жестоко обращался с детьми, продавал свое тело за деньги или любил в пьяном виде подраться, – его дважды предупреждали, что он плохо кончит. А на третий раз отправляли «перековываться» в лагерь. Для таких случаев существовала широко дифференцированная система наказаний. Описанный в «Выбраковке» инцидент с господином Юриным – достаточно характерный пример «поглощения менее тяжких нарушений более тяжким», когда в дело вмешалось АСБ. Если бы Юрин просто ударил секретаршу, или сексуальные домогательства не сопровождались бы избиением, диспетчер Агентства мог передать вызов милиции. Судьба Юрина сложилась бы не так страшно, и он угодил бы в обычный лагерь, а не на каторжные работы.
Было еще множество нормативных актов, которые следовали за двумя историческими указами, регламентируя малейшие детали новых взаимоотношений человека и государства. Но в памяти народной четкими вехами сохранились именно эти два документа, создавшие порядок, кардинально отличающийся от привычного.
Да, к моменту воцарения ПНД и образования Союза на земном шаре еще были государства, где ворам отрубали руки, а прелюбодеев забрасывали камнями (причем опросы показывали, что огромное количество россиян считало такое положение дел хотя жестоким, но справедливым). Однако мало кому было известно, что в тех же государствах актом мужеложства (за который где-то отрубают голову, а где-то всего лишь бьют палками) считается исключительно введение головки полового члена в задний проход лица мужского пола, а не что-нибудь другое. Любой, даже самый драконовский закон, предполагает некоторые лазейки и «вилки». Законы, установленные ПНД, никаких лазеек не предусматривали.
Более того, они не предусматривали и наличия традиционной доказательной базы как необходимого условия для признания человека виновным. Справедливо рассудив, что в стране, где ежегодно регистрируются миллионы (!) преступлений, а следственные изоляторы набиты битком, понадобится годами мариновать новых подследственных в концлагерях, ПНД совершило революционный прорыв. Было объявлено, что в интересах скорейшего отправления правосудия доказательством вины можно считать признание самого подозреваемого. В том числе и полученное под воздействием психотропных средств.
И с этого момента колесо выбраковки покатилось.
Общественная жизнь
Феномен десятилетнего царствования ПНД вряд ли может уложиться в голове, если не принимать в расчет базовую пропагандистскую идею Правительства Народного Доверия. ПНД никогда не отнимало у своих граждан больше, чем те могли вытерпеть. Четко определенный минимум свобод охранялся так же жестко, как подавлялось все, что запрещено.
Само собой напрашивалось, что ПНД провозгласит изоляционистскую политику, наглухо закрывшись от остального мира. Естественно было ожидать рецидива мобилизационной экономики, а как следствие – голода, пустых прилавков и массовых народных волнений. Нормально было предположить, что развязав охоту на ведьм, ПНД рано или поздно перейдет от социальных чисток к этническим.
И уж никак нельзя было ожидать, что национал-социалистический режим удержится на тонкой грани между «закручиванием гаек» и откровенным большевизмом.
Тем более, что мировое общественное мнение устроило ПНД настоящую обструкцию. Планета не забыла, что русские – величайшие в мире обманщики, заразившие в двадцатые годы ХХ века коммунизмом не только пол-Европы, но и Америку, где объявленные вне закона коммунисты-агитаторы намеренно подворачивались «копам», дабы те их до полусмерти избивали. То, что в это самое время русские предали коммунистическую идею и набили лучшими из сограждан ГУЛАГ, стало для всех тяжелейшим уроком. Сколько бы ПНД ни уверяло, что в Славянском Союзе готовится построение земного рая, и все скоро будут счастливы, это только подогревало всемирную «антиславянскую» истерию.
Особенно злобствовали поначалу американцы. Они вложили массу средств в финансирование русского коммунистического реванша и всем объясняли (в первую очередь россиянам), что для России борьба с коррупцией важнее любых реформ. Получили они на выходе черт знает что без единого коммунистического лозунга, зато с отчетливым фашистским душком. И очень долго не хотели признать, что русские их цинично переиграли.
На самом деле ПНД блестяще использовало передовые западные технологии паблик рилейшнз. Оно талантливо вычислило и сформировало идеологию режима, удовлетворяющего и своим личным потребностям, и запросам политически активной части россиян. Хотим мы того или нет, в первые шесть-семь лет своего пребывания у власти ПНД не учинило ни одной из тех возможных глупостей, о которых мы говорили в начале раздела. Оно просто железной рукой «закрутило гайки». Оно стало той властью, которую все долго ждали – способной не только делать вид, будто в стране демократия, но и убедить обывателя, что это на самом деле так. Властью, которая готова была во имя демократии поступаться демократическими ценностями и прикрывать это демократическими же лозунгами.
Ведь демократия – власть народа, не так ли? Когда народу объяснили, что теперь все будет делаться только для него, и наглядно доказали это решительным изничтожением убийц и казнокрадов…
Народ не то что бы воспрял. Повторим в очередной раз – это происходило в начале века, когда общее настроение в стране было однозначным: мы живем так, что хуже быть не может. ПНД предложило выход, который точно был не хуже. Люди решили посмотреть, что из этого получится, и невольно увлеклись.
Интеллигенция была удручена, журналисты наперебой кричали о приходе к власти фашистов, кое-кто умудрился бежать на Запад, и там разразился апокалиптическими прогнозами. Евросоюз туманно намекал на торговое эмбарго, Америка фактически его ввела. Одного только отказа от фильтрации информационных потоков хватило бы, чтобы ПНД обрушилось – но оно все стояло. И как-то очень быстро оказалось, что в Союзе по-прежнему существует частный бизнес, а вот как раз борьба с коррупцией, о которой так долго говорили американцы – свершилась. И то, что на каждом углу стоят милиционеры с автоматами, люди воспринимают скорее как благо, потому что милиция вдруг стала удивительно приветлива, а ворье куда-то попряталось.
Кроме того, Союз не отказывался платить по российско-белорусским долгам, чего все от него ждали с замиранием дыхания. Союз только попросил отсрочку.
