А. Живой - Битва на Калке
Забубенный кивнул.
– Помогли. Меня там тоже за чародея приняли, да только понарошку.
– Как так, понарошку? – удивился воевода, – поясни, человече.
– Ну, главные монголы, князья то бишь, не поверили в мои чары, – проговорил осторожно Григорий, – а вот солдатам своим как чародея представили. Те меня за духа степного всю дорогу почитали.
Путята с Курей переглянулись.
– Так ты там, значит, не только башни осадные починял, в рабстве пребывая? – поинтересовался воевода черниговский, – а жил, как у Христа за пазухой, что ли?
– Я же говорю, – оправдывался Григорий, – начальство местное сообщило солдатам что степной вампир. Степняки, народ темный, поверили.
– Так, ты там с князьями монгольскими дружбу водил? – переспросил задумчиво воевода, – Ну-ка, рассказывай. Что ж ты у Мстислава то молчал?
– Да не молчал я, – ответил Забубенный, – просто не успел рассказать. Гонец прискакал. А дружбы то особой не было. Так, отправили один отряд в горы за железом, а со вторым пошли за смолой. Вот и весь сказ.
Воевода недоверчиво посмотрел на механика.
– Ой, темнишь ты, паря. Как же это князья монгольские тебя к себе допустили, если ты им не ровня. Да еще советы с тобой вели?
– Да я и сам не знаю, – защищался Григорий, – просто они по механической части многим интересовались. Вот через башни мы и познакомились. А ребята ничего, толковые. Да воюют крепко.
– А звать их как? – спросил напрямик Путята.
– Главный у них Субурхан, – ответил, не таясь Забубенный, – этого над войсками сам верховный монгольский хан поставил. Кажется, Чингисханом кличут. А в друзьях-помощниках у него ходят еще двое, – Тобчи и стрелок Джэбек. Этот лучше всех из лука у монголов стреляет. А Тобчи, тот, что напал на вас с отрядом, и меня в плен взял. Он кстати, тебя, Куря, убить поклялся. За то, что ты его брата в том бою у реки зарубил. Запомнил он тебя, а монголы обид не прощают.
Про вояж в орду и сексуальные приключения Забубенный скромно умолчал.
– Запомнил, говоришь, – Куря усмехнулся недобро, – это хорошо. Я его рожу тоже запомнил. Ну а раз встреча новая у нас намечается, то придется и его к праотцам степным отправить.
– Да погодите вы, – попытался остановить развитие событий прозрец-механик, – я же слышал, они ведь на Русь и не собирались пока. Зачем нам эта война. Только народ зря положим. Может, монголы эти мимо пройдут?
В это момент снаружи послышался конский топот. Какой-то ратник спрыгнул с коня и вошел к воеводе. Это был гонец от Мстислава Чернявого.
– Князь велит разведку снаряжать, – сказал он воеводе, едва переступив порог, – Выступаем скоро в поход.
У Забубенного по спине змейкой проскользнул неприятный холодок.
– Что, значит, в поход? – спросил он у воеводы, когда гонец, выйдя из шатра, вскочил на коня и ускакал исполнять другие поручения князя.
– А то, паря, – подтвердил его опасения воевода, вставая и пристегивая меч к поясу, – что монголы твои теперь мимо точно не пройдут.
Забубенный молчал, как громом пораженный.
– А это значит, – быть скорой битве, хочешь ты того или нет. Да и не возвращаться же обратно ни с чем, – усмехнулся Путята, – Такую тучу народа воинского к Зарубу стянули. Теперь князья наши точно бой дадут. Если монголы твои попытаются свалки избежать, то и в степь пойдут за ними. А, если надо будет, то и до дома их найдут.
– Далековато до их домов ехать, – пробормотал себе под нос Григорий, но воевода не услышал.
– Я к князю, узнаю что к чему, – прицепив меч и взяв в руки шлем, сообщил воевода черниговский – а ты, чародей, держись рядом с Курей. Жду вас на сборном поле.
Григорий рассеяно кивнул и вышел вслед за братом-купцом из палатки. Утренний лагерь вокруг них уже бурлил, словно чан со смолой над огнем. Со всех сторон ратники десятками сбивались в большие группы и уходили куда-то вдаль от реки, где видно, уже было обозначено место общего сбора.
Приведя Григория в свою палатку, Куря приодел брата-купца согласно тревожному времени. Не прошло и десяти минут, как Забубенный облачился в кольчугу, кожаные штаны, сапоги и рукавицы, обитые пластинами из металла. Прицепил к поясу внушительной длинны меч и надел предоставленный Курей островерхий шлем. Ему дали шлем! Не такой разукрашенный, как у князя или воеводы, но настоящий шлем, с накладкой, защищавшей нос. Забубенный порадовался этому факту, поскольку во время предыдущего похода в степь незнаемую шлема ему не давали, да и меч был короче. Похоже, игры действительно кончились. Начиналась мужская работа, – война. И Забубенный мог принять в ней участи не только как чародей.
– Держи, – Куря, протянул ему двумя руками круглый деревянный щит, обтянутый кожей и обитый для твердости металлическими обручами, имевший в самом центре шишак из того же металла. Именно от этого шишака должны были отскакивать и соскальзывать прямые и косые удары вражеского копья и меча. Именно здесь было его самое твердое место, ребро жесткости.
Забубенный осторожно взял щит за имевшуюся внутри ручку, ощутив его достойную тяжесть. Примерился, будто отражая невидимый удар мечом. Щит был среднего размера, прикрывал половину тела, и раскрашен был в красный цвет, как и накидка, что Григорию дали раньше. Надев на себя шлем, алую накидку и взяв в руки щит, Григорий стал походить на настоящего витязя Руси, грозу любого иноземного воинства.
– Ну, вот теперь, брат, ты готов, чтобы встретить своих монголов лицом к лицу, – сообщил Куря, – выходи на воздух. Там тебя ждет боевой конь.
Медленно выходя из шатра, Григорий ожидал увидеть там Савраску и сгореть от позора. Но рядом стоял отрок, немного похожий на старого знакомого Изю, и держал под уздцы вполне приличного буланого коня, хоть и смирного с виду. Когда Забубенный самостоятельно и довольно быстро взобрался на него, – общение с монголами научило его не так бояться коней, как раньше, – конь не выказал признаков недовольства и не попытался сбросить новоявленного седока.
– Как его звать то? – поинтересовался Забубенный у отрока, осторожно погладив коня по загривку.
– Буря, – сообщил отрок, и добавил от себя, – конь хороший. Только не очень быстрый. Задумчивый он, малость, поначалу. Но, как разойдется, не догонишь.
Куря знал какому коню можно доверить жизнь чародея.
– Может, оно и к лучшему, – осторожно произнес Григорий, – а может и нет. Кто ж знает.
Через мгновение рядом появился и сам брат-купец, вскочив на своего коня. Знатный ратник черниговский Куря был облачен в такую же накидку и щит имел похожий, но доспех у него был помощнее. С зерцалом на груди, чтобы не дать вражескому копью проткнуть грудь в неподходящее время.
Куря тронул поводья, и отряд, что к тому времени выстроился позади Забубенного, двинулся в глубь континента, как прозвал про себя степную местность на этом берегу Днепра механик. Было в том отряде человек пятьсот ратников конных, не меньше. А позади колонны Григорий разглядел и пешее воинство. Тех воев вообще было несчетное количество, может тысяча, а может две, всех было и не углядеть. Были они вооружены копьями, да боевыми топорам такой величины, что механик даже ахнул. А про себя подумал «Неужели, это все разведчики».
Быстро удаляясь от берега Забубенный осматривал расположение лагеря. Походные шатры были уже наполовину сложены и размещены по телегам. Параллельно отряду Кури двигалось еще несколько отрядов черниговских числом поболе. Обозы, вдоль которых текла сейчас конная рать черниговцев, готовились выступить вслед за основными силами. Все дышало походом. Что князь имел в виду под разведкой, Григорий так и не понял. Может быть разведку боем? Так надежнее. Точно кого-нибудь найдешь, и сразу узнаешь, сколько врагов против тебя воюет на самом деле. Есть, правда и недостатки у этого метода, но мелкие. Например, положить кучу народа зря, если ошибешься. Или вообще сгинуть.
Местность понемногу выровнялась, и механик разглядел слева группу шатров и золотые стяги, и справа что-то похожее. А прямо по центру виднелось широкое поле, которое, судя по всему и было местом сбора объединенного войска перед марш-броском.
– Там киевляне стоят, – пояснил Куря перехватив взгляд механика и указав на левую сторону, – А правее, твои знакомцы вчерашние, – галичане да волыняне.
Довольно быстро отряд с механиком добрался до самого поля, на котором их ждал головной отряд под предводительством самого Мстислава Святославича Чернявого. Приближаясь к выстроившимся рядам конных ратников, Григорий еще издали заметил гордую осанку князя, пребывавшего под своими знаменами, и мощнотелого бородатого воеводу, восседавшего рядом на коне.
Завидев прибывших, Мстислав Чернявый сразу дал знак приблизиться. Куря и Забубенный подъехали к группе всадников, среди которых был князь со знаменосцем, воевода и еще несколько незнакомых механику вельможных воинов. Чем ближе становилась сеча, тем более нездоровилось Забубенному.
