Александр Мазин - Варяг
– Сложить оружие! – раздался повелительный окрик.
Сереге очень не хотелось биться с одним мечом, без шлема, без щита, против сомкнутого строя копейщиков. Даже если он разорвет этот строй, завалит одного-двух – остальные насадят его на жала. Эти ребятки – не ополченцы, а профи. Эк они ловко взяли их в кольцо! Может, если удастся отобрать щит…
– Ох-хой! – зычно выкрикнул Устах.– Братья-варяги! Кто слышит меня! Помощи!
К немалому удивлению Духарева, два из четырнадцати щитов тут же опустились, и Серега увидел загорелые длинноусые физиономии.
– Чего орешь? – буркнул один.– Чего хочешь?
– Правды хочу, брат-варяг! – крикнул Устах.
Еще один щит опустился, но на этот раз за ним обнаружились не варяжские усы, а бритая нурманская рожа.
– Иень! – гаркнул нурман.– Хорош болтать! А вы… Считаю до трех. Раз!..
– Вот, Иень! – без насмешки, грустно проговорил Устах.– Убей брата, раз нурман велит.
– Два!..
Иень выругался, адресуясь главным образом к «братьям-варягам», но вышел из строя и присоединился к Сереге и Устаху.
– Иень! – грозно выкрикнул нурман.– Ты присягнул!
– Я варяг! – мрачно отозвался воин.
Второй варяг, колебавшийся, после этих слов тоже покинул строй. Теперь их щиты прикрывали Духарева и Устаха.
В строю образовались две бреши, одну из которых тут же заткнул Свейни, вторую…
А во вторую ввалились сразу четверо варягов!
– Кто звал? – гаркнул один из них, с квадратной фигурой, с квадратной физиономией и синими, как у Устаха, усами.
– Я! – отозвался Устах.
– Мы пришли! – с достоинством произнес синеусый.
Это был тот самый варяг, которого Духарев видел на борту лодьи с крылатым псом.
Нурман, уже собравшийся сказать: «Три!», вместо этого выкрикнул злобно:
– Вы будете наказаны! Я – большой десятник смоленского посадника Фрелафа!
– Ишь ты, баранья шишка! – нагло ухмыльнулся синеусый.– А я – сотник князя полоцкого Роговолта! Посыл от князя к воеводе Свенельду. Ты мне не указ! – И продолжал насмешливо: – Я видел там дохлого нурмана. Кто его завалил? Ты? – Он обращался к Устаху.
– Я,– ответил Духарев.– Он назвался здешним сотником,– добавил Серега, потому что ему показалось: нехорошо говорить об убитом воине так пренебрежительно, и еще потому, что он считал себя обязанным предупредить нежданного заступника.– Я благодарю тебя за помощь, брат, но, может, тебе не стоит вмешиваться? Смоленский посадник…
– Смоленский посадник пусть вылижет жопу моей кобылы! – пренебрежительно отозвался синеусый.– Я – Гудым.
– Я – Сергей,– Духарев слегка поклонился.
– Я видел тебя,– негромко произнес Гудым.– На пристани. У тебя степной конь.
– И я видел тебя,– отозвался Духарев.– На твоем корабле.
– «Перунов пес» – его имя! – в полный голос произнес Гудым.– Клянусь светлым оком Хорса, он сожрал не одну нурманскую акулу! Ха-ха! Поучим нашей правде нурманских шавок! Любо, братья?
– Любо! – гаркнули мощные глотки.
Мечи спутников Гудыма с шелестом выскользнули из подбитых бархатом ножен.
Тут десятник-нурман не выдержал, перекинул копье в левую руку, схватил дудку и пронзительно засвистел.
– Ах вот как! – закричал Гудым.– Ну гляди, нурман! – И свистнул, в два пальца, по-особому, с переливом, еще погромче писка десятниковой дудки.
Среди стражников возникло некое движение. Кажется, они отступали?
Устах хлопнул Серегу по плечу. Он широко улыбался. На его лице не осталось и следа прежней озабоченности.
Только теперь Духарев начал понимать, что его личный конфликт перерастает в нечто, уже совсем не личное.
Глава 22
Правосудие по-варяжски
Они пришли к смоленскому кремлю двумя колоннами. В голове одной из них, слева – Устах, справа – Гудым,– шел Серега Духарев. В голове второй шестеро на двух щитах несли тело Хайнара. Одним из шестерых был Свейни.
Нурманы и варяги. Варягов было человек сорок. Больше половины – полоцкие. Воины Гудыма. Среди нурманов пришлых было всего несколько человек. Остальные – старшие гридни смоленского посадника. Начальные люди. Но те их подчиненные, что были здесь, гридни и отроки, шагали отдельно. То были славяне или из иных племен, воины, но не варяжского братства. За ними тянулся хвост вольных смолян, мужчин и даже женщин. Особым почетом пользовались человек двадцать: те, что присутствовали при встрече Духарева и Хайнара. Видаки. Свидетели.
Посадник смоленский уже ждал их на площади перед воротами Детинца. Снаружи.
За спиной и по обе стороны его выстроились дружинники. Не менее трех сотен. Все оружные.
Колонны остановились. Остановилась и толпа смолян, грозная своей численностью.
Посадник шагнул вперед. Солнечный блик отразился от зерцала его брони.
– Зачем пришли? – зычно спросил он.
Наверняка ему уже доложили о происшедшем, иначе с чего бы это он вывел на площадь облаченную для сечи дружину.
– Искать Правды! – звонко выкрикнул Свейни.
– Говори! – приказал посадник.
– Не твоей правды! – выкрикнул Гудым раньше, чем Свейни успел что-то сказать.– Не твоей правды, нурман!
По рядам воинов за спиной посадника прокатилась легкая волна: словно каждый поудобнее перехватил щит.
«Нам крездец!» – с каким-то веселым отчаянием подумал Серега, глядя на сверкающие начищенным железом шеренги.
Он плохо знал варягов. А вот посадник знал их хорошо. И еще лучше помнил, что посадивший его на смоленское правление Игорь – тоже варяг. Хоть и не очень любивший, когда ему напоминали об этом.
Посадник мрачно поглядел на Гудыма и махнул рукой одному из своих лучших мужей. Тот вышел вперед, стянул с головы шлем, встряхнул головой, расправляя косы,– чтобы все видели: он не нурман, не варяг, а родом и обетами – из южных славян.
– Я – Мятлик Большое Ухо, если кто меня не знает,– сухо произнес он.– Я тебе гож, Гудым?
– Гож,– кивнул полочанин.
– Тогда говори свои обиды.
Свейни набрал воздуху, собираясь запротестовать, но не посмел, придавленный тяжелым взглядом посадника.
– Я не обиду хочу искать, а Правду.– Сотник полоцкого князя снял с головы шлем. Его чуб тоже был синим, как и усы, и свисал на ухо поперек бритого черепа.– Пусть видаки говорят.
Всю дорогу к кремлю они с Устахом что-то обсуждали вполголоса. Серегу к обсуждению не привлекали.
Из толпы вытолкнули свидетелей. Их было много. В том числе – продавец камней, так и не продавший гранатового ожерелья.
Процедура снятия показаний была отработана. Свидетели поклялись богами говорить по правде и без поиска корысти. Затем, по очереди, с небольшими вариациями, повторили одно и то же: сотник Хайнар и гридень Свейни сами начали дерзкий разговор с Духаревым, к которому чуть позже присоединился Устах. Нурман обвинял варяга в обиде (в какой именно – тут мнения свидетелей разошлись), а затем без предупреждения напал на Духарева, даже не дав ему обнажить оружие. Но убить варяга сразу нурману не удалось, а наоборот, варяг сумел достать меч и убил нурмана. Но до этого нурман убил свободную женщину, водимую жену мастера-корабельщика Чутки.
К окончанию опроса свидетелей общественное мнение было полностью на стороне Духарева, и даже сам посадник угрюмо и неодобрительно поглядывал на своих нурманов.
– Кто еще хочет сказать? – спросил Мятлик Большое Ухо.
– Я! – тотчас выкрикнул Свейни.
– О чем ты хочешь сказать?
– О том, почему Хайнар был вправе убить варяга Серегея.
– Говори!
– Варяг Серегей убил брата Хайнара Виглафа.
– Виглафа-ульфхеднара? – Это спросил не Мятлик, а сам смоленский посадник.
– Да! Хайнар с хирдманами шел к тебе, ярл! – Он сказал это на своем языке, но Серега, как ни странно, понял.
Мятлик Большое Ухо повернулся и с укором поглядел на своего старшего. Посадник коснулся ладонью губ: «Молчу».
– Варяг Серегей! – громко произнес Мятлик.
Серега вышел вперед. Вместе с ним вышел и Устах.
– Ты говоришь перед богами. Не лги!
– Он помнит,– вместо Духарева ответил Устах.
– Ты сказал сотнику Хайнару, что убил его брата?
– Нет,– честно ответил Серега.
– Ты знаешь, кто сказал сотнику Хайнару, что ты убил Виглафа?
– Нет,– так же честно ответил Духарев, не понимая, к чему ведет Мятлик, но пытаясь уловить, куда тянет судья. Серега уже сталкивался с местным судопроизводством и понимал, чем может обернуться лишнее слово.
– Кто может рассказать мне о том, как сотник Хайнар узнал о том, что убит его брат?
– Я! – ответил Свейни.
– Говори.
– На этом варяге – бронь Виглафа.
– Варяг Серегей, сказал ли ты сотнику Хайнару, что убил Виглафа и снял с него бронь?
– Нет,– ответил Духарев и опять не солгал.
– Свейни! Слышал ли ты, как варяг Серегей говорил о том, что убил Виглафа-оборотня? – спросил Мятлик, подчеркнув последнее слово.
