Вячеслав Сизов - Еще один попаданец
Не знаю кому как, но я сторонник традиций. И попробуйте меня в этом осудить. Сел в поезд, он тронулся с места, доставай на стол продукты. Хочешь, есть не хочешь, а достать обязан. Хоть воду или сок, но достань и поставь. Кто сомневается в том, что он эту традицию не выполняет, тот явно не ездит в поездах. Ну, может еще, чем болен, а так выполнение этой традиции наверняка заложено в русской душе.
Смотрю, парни мнутся, никто первым не решается. Друг на друга посматривают, стесняются. Ну да нам не привыкать. И так понятно, что поспать сегодня - явно утопическая идея. Переглянувшись с Сергеем, достал свой пакет с продуктами. И тут народ как прорвало, все зашевелились, стали доставать и раскладывать свои запасы. Вскоре столик ломился от продуктов и бутылок с водкой. А проводник снабдил стаканами.
Разливали и пили умеренно - больше стакана за раз не наливали. Ели все, что хочется и на что глаз ляжет. Благо еды хватало, за глаза. Официант в ресторане расстарался и положил то, что надо для нормальной компании посидеть. Видно сам также путешествовал. С десяток котлет, палку копченой колбасы, жареную курицу, несколько бутылок "Столичной". У остальных было примерно то- же самое. Под хороший разговор как раз то, что надо.
О чем могут вести в купе поезда идущего на запад, четыре молодых командира? Впервые и возможно в последний раз видящие друг друга. Думаете о службе? Неправда, обо всем на свете. О чем только мысль посетит их светлую голову. Нет, конечно, и о службе тоже, но только когда много выпьют. Традиция, однако. Так мы за их соблюдение.
Разговор то разбивался на части, то снова становился общим. Чего мы только не коснулись. И авиацию разобрали и об артиллерии поговорили, и о стрелковом оружии слово замолвили. А уж артисток советского кино разобрали.... На части и обратно...
Ребята периодически выходили покурить на остановках на улицу или в тамбур. Головные уборы и портупеи давно перекочевали на вешалки. А гимнастерки и кителя расстегнуты. Я тоже выходил с ними за кампанию, остудиться. В соседних купе происходило примерно тоже, что и у нас. Выпивали, закусывали, обсуждали. Лишь семейные, наслаждались своим, отгороженным дверями купе счастьем. Если женские лица были радостными, то мужские явно наоборот. Они были скучающими и печальными. Остальное мужское населением им в этом сочувствовало. Постепенно смеркалось. За вагонным окном белоствольные рощи берез сменялись ельниками.
В тамбуре, за перекуром, разговоры продолжались. К ним присоединялись заинтересованные участники. Достигнув консенсуса по тому или другому вопросу, группы растворялись за дверями своих купе. Чтобы затем снова возникнуть там же, через некоторое время. Иногда через тамбур, в сторону вагона - ресторана, проходили другие пассажиры, и разговор сразу замолкал, чтобы продолжиться, как только закроется дверь вагона.
В купе застолье продолжалось. Пили за здоровье каждого из присутствующих и погибель врагов нашей страны. За Сталина, Родину и партию, РККА, каждый отдельный род войск, НКВД. Короче было единство органов и армии.
Меня алкоголь практически не брал, хотя я и пил наравне со всеми. Первым устал и лег отдыхать Чурилов, следом за ним Андрей. Чтобы не мешать отдыхать соседям, уступили для сна верхние полки. И смотрели, чтобы они случайно не упали с них. А сами сидели и тихо беседовали.
Сергей рассказал о себе. Оказывается, что он как и я из казаков (правда я, этого не стал афишировать). По призыву попал на службу в пограничные части. Остался на сверхсрочную. Полгода назад был направлен на курсы. Сейчас по окончании курсов, едет к новому месту службы.
Я рассказал биографию Седова. Поговорили за казачество. Нашлись общие темы по погранслужбе.
Сергей предложил спеть, я был только за. Он запел сильным и красивым голосом, а я подхватил давно знакомые и задушевные слова старой казачьей песни:
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой или о жене.
И я бы тоже думать мог,
И я бы тоже думать мог,
Когда на трубочку глядел,
На голубой её дымок.
Но я не думал, ни о чём,
Но я не думал, ни о чём,
Я только трубочку курил
С турецким горьким табачком.
Сергей с удивлением поглядывал на меня. А мне уже было все равно, что он подумает.
Как ты когда-то мне лгала,
Как ты когда-то мне лгала,
Но сердце девичье своё
Навек другому отдала.
Я только верной пули жду,
Я только верной пули жду,
Что утолит печаль мою
И пресечёт нашу вражду...
Когда песня закончилась, Сергей ничего не сказал и не стал расспрашивать. Мы выпили, закусили, и я затянул "Казачий Романс"
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется.
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств - не для меня.
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств - не для меня.
Не для меня текут ручьи
Бегут алмазными струями,
Там девка с черными бровями,
Она растет не для меня....
- Вовк, а Вовк. Ты из казаков? Только не ври, ладно.
- Не знаю. Детдомовский я. А эти песни мне нравятся.
- Не хочешь. Не говори. Давай еще по чуть - чуть и споем чего?
- А чего не выпить. Давай - поддержал, я. Выпили. Спели пару песен, что знает с детства любой казак. А потом запели и у нас дюже хорошо получилось:
Как на быстрый Терек, на высокий берег
Вывели казаки сорок тысяч лошадей,
И устлали Терек, и покрылся берег
Сотнями порубанных, пострелянных людей.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить! ....
Конечно не Кубанский казачий хор, но тоже ничего. Особенно под выдающийся храп соседей, раздававшийся с верхних полок. Слаб человек. Стоит ему попасть в хорошую компанию и попеть хороших песен, как он теряет всякую осторожность. Вот и я так, забыл всякую осторожность , разговорился и распелся. Мне, честно говоря, уже было на все наплевать. Надоело бояться и ожидать неприятностей, накручивать себя изнутри. Что будет, то и будет. А пока живем, хлеб и вино жуем. Не знаю, что для себя решил Сергей, но, похоже, посчитал меня своим. Он захотел перекурить, и мы пошли в тамбур.
Там несколько командиров обсуждали, прибывший на сборы личный состав из числа жителей присоединенных областей. Мне было интересно послушать. Одно дело читать об этом, другое послушать людей реально руководившие ими. Отзывы, честно говоря, были далеко от хороших. Если отпустить весь мат и эмоциональный настрой, то все плохо. В большинстве своем запасники служили еще в Панской Польше. За редким исключением боевого опыта не имеют. Стреляют из рук вон плохо. Настроены к командованию еще хуже. И если что случится, спиной к ним лучше не поворачиваться, убьют. Да весело...
Перекурив командиры ушли, а мы с Сергеем, остались переваривать услышанное.
- Неужели все сказанное, правда? - спросил я, его.
- Так и есть. И это они еще мягко. Я же срочку, в Белоруссии проходил. Когда границу переносили, там и дослуживал. Всякого насмотрелся. Белорусы при панском режиме были забитыми, мало образованными. Сейчас конечно все меняется. И школы и техникумы открылись. Колхозы и МТС создаются, а там и слесарей и механиков готовят. Поднимают уровень. Но пока еще сложно с ними, когда еще всему научатся. С поляками еще хуже. Они никак не успокоятся, что панов сейчас нет. Сейчас-то потише стало. Банды повыбили. А раньше , нашим в спину стреляли и вырезали одиночек. Через границу к немцам переходили семьями, порой с боями. Хоть и тише стало, но все равно балуют. Стреляют по нашим. Тебя, куда назначат, не знаешь?
- Откуда. Предписание дали и вперед. А чего спрашиваешь?
- Да так. Ничего. Хороший ты парень, Вовка. Подумал, неплохо было бы рядом служить. В гости к друг другу ходили бы. Ты как не против?
- Конечно, нет.
- Ну и хорошо. Если будет возможность, просись в Брест. Я там, в 60-м железнодорожном полку служить буду. Так что милости просим заходить. Ну а не получится, весточку дай. Я тебя разыщу. Наши роты по всей Западной Белоруссии стоят. Найдемся, посидим.
- Если получится, то обязательно увидимся.
- Ладно, пошли спать, а то поезд в Минск рано утром приходит. Тебе выспаться надо и привести в порядок. С запахом в Управление кадров нельзя идти, они этого не любят. Загонят тебя служить куда Макар, телят не гонит.
