Ветеран или Мародер 2 - Андрей Корнеев
— Алло. Обратился я в трубку на том конце ответили.
— Алло, Соловьев слушает.
— Абрамов беспокоит, Иван можем сегодня встретиться? Дело очень важное!
— Да хоть, сейчас, подъезжай Степа.
— Ваня вот ты гад, сюрприз испортил! Мы сегодня запускаем на пробу круизный дирижабль, будет в новой картине использоваться, там кстати и ресторан есть, хотел с другом отобедать на высшем уровне, причем в прямом смысле слова…
— Это я всегда с радостью ты же знаешь, но сегодня крайне много дел…
— Иван Владимирович ты пойми для меня это очень важно! Разве я часто тебя прошу? Мне крайне важно с другом быть в этот момент.
— Понял, скоро буду на вашем аэродроме.
Надо заметить у нас уже был свой аэродром. Да и Соловьев — это не мальчик-зайчик, он многое прошел и умеет быстро схватывать налету. За более чем год общения он понял одно, просто так именно «просить» не стану. Мы ведь не школьники! Ибо он мне прямым текстом сказал, что очень занят по работе, а что услышал в ответ? Фактически просьбу бросить все дела т. к. мне «очень важно», значит дело не совсем в обеде в ресторане дирижабля. Это как раз всегда терпит! Можно и день подождать и неделю и даже месяц. Нужно понимать — это служебный номер и всегда есть шанс прослушки. Для примера если глава ЦРУ не полный идиот, то таких людей он всегда будет рад «слушать», понятно не сам лично на то у него целая служба разведки есть.
Разумеется, делается все для защиты от подобной прослушки. Вот только, кто даст гарантии, что именно в этот день, когда был совершен звонок телефон не был поставлен на так называемый «жучок», возможно за 1 минуту до моего звонка? Противника никогда нельзя недооценивать. Некоторые назовут такое паранойей и будут правы, но лишь отчасти. Как говорят мудрые люди на ответственных должностях:
— если ты болен паранойей — это еще не значит, что за тобой не следят…
Есть вопросы, которые можно поднимать в разговоре открытым текстом, а есть, что крайне не желательно, а когда такой разговор необходим проводить в тех местах, где меньше всего шанс на прослушку. Как впрочем звания и должности, где лучше перебдеть, чем недобдеть! Потому отдав распоряжения готовить аппарат к взлету, отправился на наш аэродром.
Нужно понимать, пока еще это лишь громкое название были в основном огромные ангары для дирижаблей (не важно малый или средний размер, ангар всегда довольно крупным будет) да и вышки для причаливания с лебедками. Пока еще не было ЦПУП — центрального пункта управления полетами. До аэродрома киностудии добрались с Иваном одновременно.
— Здравствуй друг мой! Я протянул руку начальнику милиции.
— Здравствуй Степан. Поздоровался со мной Соловьев.
— Все готово для взлета, скоро отведаешь по чем фунт гороха на самом высоком уровне, прямо в небе!
— Ты всегда был у нас затейник Степан. Улыбнулся начальник милиции города-героя Ленинград.
* * *
Да тем, кто не понимает, мы изначально вели очень великосветский разговор не о чем! Для примера я вполне себе доверял моему водителю Андрею. Думаю Соловьев тоже не глупый человек и водителя так же себе подобрал отличного. Дело даже не в посторонних людях на аэродроме. Вот взять наших водителей. Есть такая поговорка, меньше знаешь крепче спишь. Причем чем выше ты поднимаешься по политической и карьерной лестнице и если ты хоть капельку ценишь и уважаешь своего водителя, ты будешь стараться, чтобы он меньше знал о твоих делах. Ибо как знать… Взять тот же классический советский фильм «Семнадцать мгновений весны», когда пытали водителя одного из бонз партии нацистов Бормана. Гестапо просто пытало, можно сказать на всякий случай, вдруг чего знает. Однако Борман судя по всему, хоть и был нацистом и негодяем, но водителя своего ценил. Потому тот не владел секретной информацией.
Почему вы меня спросите? Ну эти вещи лежат на поверхности! В случае, если под пытками ты проболтаешься, что владеешь какой-то информацией, то ее необходимо перепроверить! А кому без высоких должностей и званий может слить секретную информацию водитель? Не поверите членам своей семьи! Потому хоть по фильму судьба водителя Бормана незавидна, но он хотя бы сохранил неприкосновенной свою семью. Брякнул бы (а под пытками начинают говорить) чего лишнего, так и отца с матерью и детей и жену всех взяли бы в оборот!
— Прошу на трап моего корабля. Пригласил я Ивана Владимировича, когда подошли к круизному дирижаблю.
— Спасибо, да действительно это целый воздушный корабль. Ответил герой Советского Союза.
Мы прошли по огромным коридорам дирижабля и оказались в ресторане. Где по моим указаниям уже не было официанта, вообще-то на дирижабле даже повара не было. Просто был накрыт стол, кстати на нем даже шампанское стояло, хотя никто пить не собирался. Все для легенды, а шампусик придется просто вылить. Благо есть унитазы на корабле. Отдав команду на взлет, мы наконец присели за столик.
— Степан я понимаю у тебя важное дело, но я поражен красотой и размерами дирижабля. Высказался Иван.
— Благодарю, но комплимент не ко мне, рисовали проект кают и ресторана со всем прочим наши ленинградские студенты-художники*.
Студенты художники* — когда проект рассчитали инженеры и предоставили уже готовую гондолу с указанием, в том числе какой вес и где может быть. Художники взялись за работу. Надо понимать гондола максимально облечена. Потому стены меж каютами и т.д. довольно условны. В том плане, что это скорее «ширмы», звукоизоляция стремится к нулю.
— Потому мы с женой лишь выбрали, какой проект оформления нам нравится*.
Нам нравится* — разумеется ГГ и его жена выбрали не один подали назад инженерам, дабы они провели расчеты, где надо «утяжелили», а где напротив сделали легче. Ибо для примера т. к. гондола легкая и на носу будет вес в условные 15 тонн, а в хвосте 1 тонна, то ее чуть не «свечкой» поставит и лететь будет неудобно и не комфортно.
— Итак к делу. Высказался Иван Владимирович.
— Ко мне обратился врач, сейчас не важна фамилия, которая предоставила доказательства заговора против правительства. Так же имеются
