Трейдер. Деньги войны - Николай Соболев
Темно-зеленый Studebaker пропускал одну-две машины вперед, но цепко держался поодаль, повторяя наш маршрут.
Едва мы выбрались в пригороды, где движение поменьше, я скомандовал:
— Наддай!
Ларри притопил педальку, двигатель заурчал громче, но «студер» не отставал.
— При возможности, резкий поворот направо!
Ларри и сам видел преследователя в зеркало, поэтому только кивнул и почти сразу заложил вираж, да такой, что мне показалось, будто пара колес оторвалась от земли.
За поворотом Ларри обернулся посмотреть на результат.
— Рули, не отвлекайся!
Под конец зимы все вокруг выглядело серо и уныло, даже несмотря на покрывший всякое непотребство снег, но в машине становилось все жарче — работала врезанная над выхлопом чугунная решетка, отводившая часть тепла в кабину.
— Помотай их!
Ларри тут же свернул на проселок, через полмили проскочил ферму, распугав куриц и двух привязанных у амбара лошадей и снова выскочил на брусчатку.
Studebaker осторожно объехал силосную башню и помчался за нами по камням, оставляя за собой шлейф взбаламученной пороши.
— Давай, в Эдисоне полно поворотов, ты их сделаешь!
Ларри протащил «форд» в улочку боком, с заносом, едва не чиркнув бортом о чугунный гидрант. Зеленая машина отставала на секунду-другую на каждом вираже, и по настилу моста над Раритан-ривер мы прогрохотали в одиночестве. Но уже в Брансуике сзади снова замаячило зеленое пятно.
Уже никаких сомнений, что это по наши души, но интересно, кто? Вряд ли конкуренты по бирже, ведь основная контора в торгах почти не засветилась — нам же акций взаймы не дали, вот мы и оказались не при чем.
На движении фишек Bethlehem Steel мы намыли почти пятьдесят тысяч в один день. Жадные контрагенты посчитали, что у нас имеется инсайдерская информация о грядущем падении котировок и немедленно выбросили акции сталелитейного гиганта на биржу, надеясь после падения цены откупить их обратно за меньшие деньги.
Но тут вступили наши подставные конторы, начавшие скупку, за ними кинулись другие, возник локальный вихрь и стоимость акций поползла вверх. В итоге вечером мы продали набранное по более высокой цене, а жадины подсчитывали убытки.
Премию Термену я повез сам, и теперь мы гонялись по дорогам штата Нью-Джерси, где рано или поздно нам придется выскакивать на Атлантик-Хайвей, недавно получивший знаменитое имя US Route 1, там будет тяжко. Компания Studebaker недавно обещала выкатить новый движок-шестерку, но вот успела или нет? Если не успела, шансы есть даже на прямой — фордик на полтонны легче и короче, плюс нас в машине двое, а не четверо. Если успела… тоже есть, но значительно меньше.
— Надо было через Клайд… — буркнул Ларри.
— Чего уж сейчас… Гони!
— Куда?
— В Принстон, к полицейскому участку!
— Семь миль, — мрачно сообщил Ларри.
— Гони!
Он лишь сжал губы, пригнулся и сжал руль.
Это точно не полиция и не Бюро расследований, у них к нам претензий нет, да и не работают они так. Остаются гангстеры — так сказать, надавить морально. Во всяком случае, для вооруженных разборок рановато, да и вряд ли наши зеленые друзья захотят устраивать пальбу в городе. Значит, есть шанс их отпугнуть.
Извернулся, с грехом пополам перелез на заднее сиденье и вытащил пистолет. Если мы не успеем повернуть в Принстон, придется стрелять. Я вдруг улыбнулся — представил, как высунулся из окна, как сдуло у меня шляпу, как после первых трех-четырех выстрелов «студер» пошел юзом и кувырнулся в кювет.
На скулах Ларри перекатывались желваки, Studebaker медленно, но верно настигал. Я только взялся за ручку стеклоподъемника, как Ларри крутнул баранку так резко, что меня вжало в дверь, а потом отшвырнуло обратно, но секунд пять мы выиграли.
Впереди уже заблестело незамерзшее водохранилище Карнеги, сразу за которым начинались кварталы Принстона. За мостом Ларри снова бросил машину в сторону, сзади отчаянно загудел грузовик, у которого под носом проскочил Commander, но тут в звуки погони вплелся треск мотоцикла и через минуту-другую преследователи отстали, а за ними помчался патрульный на «харлее».
В участок мы ввалились чуть не сбив шагавшего перед ним полицейского и сразу потребовали телефон.
— Спокойнее, мистер, что случилось?
— Нас преследовал зеленый Studebaker, от самого Ньюарка!
— Вы уверены?
— Полностью! Водитель несколько раз делал случайные повороты, они не отставали!
Ларри кивнул в подтверждение. Пока я звонил в Лоренсвилль с просьбой прислать пару человек, на площадку, где стояла парочка машин с красными номерами и небольшой надписью Princeton Police на дверцах, притарахтел мотоцикл. Через полминуты в дверь ввалился водитель «харлея» в кожаном пальто, заляпанный снегом и грязью по самые уши:
— Где они???
— Кто?
— Кто приехал на «форде»!
— Это мы, офицер, — как можно приветливее улыбнулся я. — А в чем дело?
Он чуть не подавился собственным возмущением:
— Скорость! Вы превысили лимит скорости!!!
— За нами гнались, зеленый Studebaker!
— Они уже оплатили штраф! — он вытащил из планшетки и гордо бросил на стойку дежурного квитанцию и деньги.
Заплатили и мы, но жесть на этом не кончилась. Когда прибывшие Поль и Фернан отконвоировали нас домой, там уже все было готово к торжественному приему — мама, узнав о моем приезде, оперативно пригласила «давнюю подругу с дочкой», с явным прицелом нас познакомить. Вот матримониальных раутов мне только и не хватало, после гонок-то по скользкой зимней дороге с пистолетом в потной ладошке. Так что я половину вечера «приводил себя в порядок», а вторую изображал, что вот-вот засну, за что получил довольно резкий выговор.
Одно счастье, что мама русская и представления о женской красоте у нее заметно отличаются от американских — как вспомню девиц в школе, так вздрогну, почти на всех без слез не взглянешь. А эта ничего так, ей бы живости побольше…
На следующий день мама вытащила меня на благотворительный вечер в Трентон, где представила другой подруге, как можно догадаться, тоже с дочкой. Потом последовал еще один визит, причем мама выбирала девиц почти одинаковых — все светленькие, бледненькие, в беседе участвовали дежурными фразами, никакого энтузиазма не проявляли. Наверное, это комплексы. Хотя я знавал
